Признанный классик русской литературы, участник Великой Отечественной войны Даниил Гранин. Он родился в 1919 году, когда страна только восстанавливалась после революции. В 21 год Гранин ушел на фронт – и спустя долгих четыре года, в 25 лет, после окончания боевых действий, он вернулся на родину, которой его силами и силами тысяч других таких же молодых людей предстояло возрождаться уже после тяжелой войны. В 30 лет Даниил Гранин уже печатался. К 1976 году он получил первую государственную награду. До последних дней своей жизни он писал, писал, писал…

Несмотря на то, что Даниил Александрович Гранин оставался нашим современником, о нем до сих пор многое неизвестно. Существуют разные мнения даже касательно его места рождения. Например, некоторые исследователи его творчества считают, что Гранин родился в Саратовской области, хотя официальная биография говорит о том, что это произошло под Курском.

1 января 1919 года, когда весь мир отмечал Новый год, лесник Александр Данилович Герман и его супруга Анна Бакировна встречали своего новорожденного сына Даниила. Никто не мог представить, каких высот добьется деревенский мальчик, родившийся в совершенно новой стране в абсолютно безумное время.

Когда Даниил подрос, родители приняли решение переехать в Ленинград, чтобы дать сыну достойное образование. Именно там, на Моховой улице близ Литейного проспекта, стояла школа, в которой юной Даниил Герман, по его воспоминаниям, «влюбился в учебу». Особенно ему нравились уроки физики, хотя при этом вторым важнейшим для него предметом, конечно же, была литература. За средним образованием, легко давшимся юноше, последовало высшее – однако тут не обошлось без колебаний. Даниил страстно любил историю, книги, литературу и язык, но родители настояли на своем: раз юноша интересуется физикой, то самым правильным будет поступить на инженерную специальность. Так будущий писатель оказался в Ленинградском политехническом институте (ныне Санкт-Петербургский политехнический университет Петра Великого).

Даниил Гранин в 1940-е годы/ Фото: РИА "Новости"

Даниил Герман был принят на электромеханический факультет, который выдал ему диплом в 1940 году, за год до начала Великой Отечественной войны. Сразу по окончании вуза молодого специалиста сразу же взяли на работу на Кировский завод Северной столицы. В июле 1941 года именно оттуда 21-летний петербуржец добровольцем ушел на фронт в составе заводского народного ополчения. В будущем ни одно интервью прославленного писателя е обходилось без вопросов о войне, многие его тексты и книги были посвящены великой трагедии, у большинства читателей его имя неразрывно связано с Великой Отечественной войной. Особое место в его библиографии занимает «Блокадная книга» - сборник документальной прозы о блокаде Ленинграда (1941 – 1944), написанной в соавторстве с белорусским прозаиком Алесем Адамовичем. Его по праву называли «последним писателем Великой Отечественной войны».

Начало Великой Отечественной войны Даниил Герман встретил на Ленинградском и Прибалтийском фронтах, затем воевал на Лужском рубеже, на Пулковых высотах. В 1943 году был откомандирован в Ульяновское танковое училище и далее воевал в войсках тяжелой артиллерии. Так он дослужился до командира танковой роты, в звании которого закончил в войну на территории Восточной Пруссии. В 1945 году, после Великой Отечественной войны, он вернулся к инженерной службе, занимался восстановлением энергетического хозяйства в послевоенном Ленинграде.

Даниил Гранин и Алесь Адамович на встрече с ветеранами-блокадниками. В центре - одна из героинь "Блокадной книги" Евгения Строганова/ Фото: Алексей Варфоломеев, РИА "Новости"

Хотя сам писатель считал своим литературным дебютом рассказ «Вариант второй», опубликованный в 1949 году в журнале «Звезда», его творческая карьера началась намного раньше. Еще до войны он писал рассказы о Парижской коммуне в журнал «Резец» - они датируются 1937 годом. Спустя многие годы он вернулся к ним и превратил короткие тексты в историческую повесть «Ярослав Домбровский». Но публикация в «Звезде» действительно открыла миру нового писателя- именно тогда, в 1949 году, уроженец Курской губернии Даниил Александрович Герман взял свой знаменитый псевдоним Гранин. Это произошло по просьбе журнального редактора отдела прозы, его однофамильца Юрия Германа. В том же году была напечатана «Победа инженера Корсакова» (1950). Он выбрал для своего творчества тему, которая была важна для всего СССР – науку и промышленность. Его героями были инженеры и ученые, исследователи и строители ГЭС. Много позже, уже став знаменитым писателем, он создал документальные биографические произведения, в которых рассказал истории биолога-генетика Николая Тимофеева-Ресовского (1987) и биолога и энтомолога Александра Любищева (1974), которые внесли большой вклад в развитие и популяризацию науки в СССР.

Известность пришла к Гранину в 1955 году после публикации романа «Искатели» . История о советском ученом Андрее Лобанове понравилась всем - и коллегам, и читателям, и властям.Изобретатель не только пытается создать уникальный для того времени прибор – локатор для поиска мест разрыва телефонных сетей, но и ведет борьбу с бумажной волокитой и бюрократической системой во имя научных изысканий. После этой работы Гранина не только избрали делегатом на Второй съезд писателей, но и впервые в жизни экранизировали его роман. Полнометражный цветной фильм 1956 года был поставлен на «Ленфильме» Михаилом Шапиро. Публика была в восторге!

Спустя еще несколько лет писатель вновь оказался впереди коллег по цеху - его роман «Иду на грозу» стал открытием для советского читателя. Его называли прорывом, его считали лучшим романом года (если не десятилетия). В центре сюжета романа 1962 года снова оказались ученые, молодые физики Сергей и Олег. Еще студентами они начали изучать грозу и решили, что могут обуздать стихию. Их цель проста - они хотят научиться управлять вспышками молний и раскатами грома. Но в какой-то момент между друзьями возникает противоречие. Один считает, что в основе всего лежит поиск истины, в то время как другой готов пойти на все ради успеха. Экзистенциальный и психологический, по-своему революционный роман не прошел мимо читателей и стал настольной книгой своего и последующего поколений. «Иду на грозу» был дважды экранизирован - в 1965 на «Ленфильме» был снят одноименный фильм Сергея Микаэляна, а в 1987 на «Мосфильме» был подготовлен ремейк «Поражение» Булата Мансурова.

Наконец в 70-х имя Даниила Гранина вновь появилось на страницах газет и журналов. В «Новом мире» вышла подборка документальной прозы, которая позже была опубликована в виде «Блокадной книги». Она стала одной из самых обсуждаемых не только среди ленинградцев, но и по всей стране. Хроника блокады Ленинграда, пугающие документальные сюжеты прошлого стали открытием - многие читатели вступали в полемику с писателем, спорили с ним и обвиняли в фальсификации. Отметим, что первая часть «Блокадной книги» была опубликована в московском толстом литературном журнале неспроста. В «Новом мире» текст вышел еще в 1977 году, но в Ленинграде, где в те времена первым секретарем Ленинградского обкома КПСС был жесткий управленец Григорий Романов, был наложен запрет на печать блокадных историй Гранина и Адамовича. Книга появилась на свет лишь в 1984 году, после смены городского руководства и переезда Григория Романова в столицу.

До последних дней Даниил Гранин писал - за годы жизни он создал десятки крупных и малых произведений, среди которых «Обратный билет» , «Река времен» , «Зубр» , «Наш комбат» , «Неизвестный человек», «Вечера с Петром Великим», «Мой лейтенант» и многие другие. В библиографии Гранина встречаются шпионские и документальные романы, биографии советских и европейских ученых, повести и эссе, очерки о путешествиях и научные статьи.

Весной 2017 года в Москве была издана последняя книга Даниила Гранина «Она и все остальное» . Свежая работа лишь косвенно касалась военной темы - новый роман был написан в первую очередь о любви. Об отношениях питерского инженера и немки, изучающей наследие архитектора Шпреера, видного деятеля Третьего рейха. Критики даже успели сравнить его с бунинской прозой, настолько нетипичной для Гранина стала «Она и все остальное».

Даниил Гранин скончался 4 июля в Санкт-Петербурге. Писатель и общественный деятель, киносценарист и ветеран войны, он не дожил до 100-летнего юбилея всего полтора года. В 2017 году он был награжден президентом России Владимиром Путиным государственной премией «За выдающиеся достижения в области гуманитарной деятельности». Кроме того, он становился лауреатом государственных премий СССР и дважды РФ, а также Президента РФ. С 2005 года он носил звание Почетного гражданина Санкт-Петербурга.

Прощание с писателем пройдет в Таврическом музее Санкт-Петербурга 8 июля. В этот же день Даниил Гранин будет похоронен на Комаровском кладбище рядом с супругой.

Даниил Гранин: Кто-то смиряется, что есть вещи, которые непостижимы. А кто-то мучается, стремясь постичь, в чем смысл жизни. Фото: Юрий Белинский / ТАСС

"Я прочел воспоминания Альберта Шпеера, где он не постеснялся рассказать о своей дружбе с Гитлером. В его строчках проглядывает сочувствие к вождю Третьего рейха. С одной стороны, я понимаю признательность Шпеера по отношению к Гитлеру в начале его карьеры - фюрер дал ему возможность стать главным архитектором Рейха...

Но ведь потом, когда Шпеер стал министром вооружения Германии, его подземные заводы изготавливали не только вооружение, но и газовые камеры. Он же не мог этого не знать. Он видел наших пленных, которые работали на этих заводах в тяжелейших условиях. Но...

Двадцать лет сидел Шпеер в Шпандау. За это время многое изменилось в Германии. Страна прошла денацификацию, Гитлер был признан человеком, ввергнувшим свою страну в беду. Но, несмотря ни на что, Шпеер ничего не переоценивает - он по-прежнему верен своему вождю и спустя 20 лет после окончания Второй мировой войны...

Мы побороли идеализм и относимся к жизни прагматично, корыстно. Даже в церковь люди просят приходить. Мы не благодарим за чудо природы, за чудо жизни

Всего этого я понять не могу. Могу признать: Шпеер был действительно талантливым архитектором. И поэтому неизбежно вновь возникает пушкинский вопрос: как талант совмещается со злодейством?".

О Сталине и миллионах

"... Но у меня другой вопрос: а правильно ли, что у нас ничего не осталось от Сталина? Вы же понимаете, я ни в коем случае не защищаю культ, не мечтаю о его возрождении, но как бы мы ни относились к Сталину, эту страницу нашей истории нельзя выжигать, вычеркивать. С ней связана судьба многих миллионов - значит, вычеркиваются и они. А ведь мы были воодушевлены, верили в то, что оказалось утопией.

Я помню, как впервые оказался с товарищами за границей году в 56-м. Мы шли по Парижу в широких штанах, в пиджаках с огромными плечами, в кепках. Шли с чувством превосходства...

И потом, запреты ведь только создают феномен "запретного плода". Знаете, как-то я был в гостях в одном грузинском доме. Посидели, поговорили, а потом хозяин дома позвал в сад. А там будка с электромотором. Хозяин включил его, и из ямы вырос... памятник Сталину! Из-под земли!"

О разнице между фашизмом и коммунизмом

"Шпеер едва ли не исключение - фашизм за все годы своего существования в области искусства и культуры не создал ничего существенного. Вы не вспомните ни одной замечательной книги, ни фильма, ни музыкального произведения. Почему же фашизм оказался бесплоден? Не знаю... Я могу вам задать другой вопрос: а почему мы в годы жестокой цензуры, сталинизма смогли создать и великолепную музыку, и интересную литературу, и поэзию, и кино, и театр - то, что осталось и что пользуется сегодня успехом?..

Все-таки есть большая разница между расовой теорией ненависти и нашей коммунистической идеологией, в которой нет ничего преступного, напротив, в ней есть мечта о справедливости... Так или иначе, утопии необходимы. Как надежда.

Я Сталина не могу понять. Вы знаете, что он был книгочеем? Читал Толстого, Чехова, Достоевского, Анатоля Франса, авторов непростых. И при этом оставлял пометки на полях. Это любопытно: человек, пишущий на полях, он ведь делает это для себя, не для кого-то. Значит, он размышлял над книгами, которые читал. И трудно себе представить, как это возможно: читать "Воскресение" Толстого, а потом приходить в Кремль и подписывать расстрельные списки?"

О выступлении в бундестаге три года назад

"Было очень странное, многослойное ощущение... Я - один перед всей Германией. Не перед бундестагом, а именно перед Германией. Я из Ленинграда, который Гитлер хотел уничтожить...

Моя ненависть к немцам изживалась на протяжении многих лет. В Германии издали практически все мои книги, было немало встреч, конференций и в той Германии, и в этой, у меня там появилось много друзей. И я давно понял, что, во-первых, ненависть - тупиковое чувство, оно никуда не ведет. А во-вторых, у нас своих грехов хватает.

Но когда я стоял перед депутатами бундестага, то поймал себя на мысли, что никто из них не был на фронте, это все дети или внуки фронтовиков. И вспомнил свой первый приезд в Германию, это было году в 55-м. Когда я шел по улицам Берлина, видел людей своего возраста и старше и думал: "Боже мой, это же встреча промахнувшихся!"

О блокаде Ленинграда

"Почему Гитлер так и не вошел в город? Точного ответа на этот вопрос нет.

Одна из высказанных официально гипотез - Гитлер понимал, что город не получится истребить физически, слишком он велик, и на улицах не смогли бы маневрировать танки. Но только ли это было причиной нерешительности фюрера? А ведь он был именно нерешителен - несколько раз приезжал сюда, колебался, обещал своим генералам, что "через неделю обязательно". Но так и не отдал приказа наступать.

Мне кажется, что очень важный мотив таков: все города Европы капитулировали перед немецкой армией. И Гитлер ощущал себя непобедимым: раз его армия подошла к городу, он тотчас же сдается. Вот и от Ленинграда он ждал, когда тот выкинет белый флаг...

Я воевал, всю жизнь прожил, ощущая себя победителем, а теперь должен кому-то что-то объяснять. Я имею право ходить там с поднятой головой, а не оправдываясь..."

О чуде победы и Пушкине

"Все, что касается личных воспоминаний о блокадных буднях, приобретает особую ценность. Сегодня блокаду умело украсили героизмом, бескорыстием, состраданием и т.д. Все это было, безусловно, но если говорить только об этом, то исчезает ужас блокадной жизни.

Но самое интересное все-таки - почему я и возвращаюсь постоянно к военной теме - это феномен нашей победы. Можно ли понять: как случилось, что, обреченные потерпеть поражение, мы тем не менее победили? Ведь была отдана вся Украина, вся Белоруссия, большая часть России, люди погибали безо всякого утешения, надежды, что их смерть не напрасна. И все-таки страна выстояла. Почему?

Бывая в Германии, я встречался с тогдашним канцлером Гельмутом Шмидтом и спрашивал его: "Почему вы проиграли войну?" Он не мог ответить, кроме как: "Потому что Америка вступила". Но США в войну вступили, как известно, уже после Сталинграда. Тогда где искать причину?

Однажды прочитал статью митрополита Илариона, в которой он сказал, что наша победа - это чудо. Вначале меня это возмутило: "А как же мы? Ведь чудо без участия людей совершается само собой. И получается, героизм народа здесь ни при чем?"

Но потом я вспомнил Пушкина. "Гроза двенадцатого года/ Настала - кто тут нам помог?/ Остервенение народа, / Барклай, зима иль русский Бог?" Это признание Пушкина - тоже о том, что в общем-то только рационально объяснить нашу победу недостаточно. И гений Пушкина чувствует это лучше историков".

Об отношении Европы к России

"Нас всегда боялись, поэтому ненавидели. Но это и понятно. Страны Европы жили и развивались во взаимосвязи друг с другом. Мы же всегда жили замкнутой жизнью, выезд и из царской России был большой проблемой (до Петра I россияне редко стремились путешествовать, в конце восемнадцатого века "гайки завинтил" Павел I, при Николае I пребывание за границей более 5 лет приравнивалось к госпреступлению. - Ред.)...

И тем не менее сейчас я не представляю себе Европы без России. Нас, конечно, могут считать Евразией, но хочет это признать Европа или нет, все заметные события в европейской жизни последних времен были связаны с Россией... И несмотря на обостренно враждебное к нам сегодня отношение, Россия продолжает жить вместе со всем миром".

О любви в жизни и книгах

"В последнее время пишут не столько про любовь, сколько про ее вырождение. Любовь отодвинули бог знает куда - вначале деньги, потом власть, карьера. А любовь для них слишком требовательное, слишком утомительное, сложное чувство, над которым надо работать...

Мне хотелось создать старомодную книжку. Про любовь. Про то бескорыстное чувство, переживая которое ты понимаешь, кто ты такой, на что ты способен, каким ты можешь быть...

Может быть, сегодня об этом глупо, нелепо говорить, но мне все равно... Я знаю одно: русская литература все-таки создавалась на любви. Это было ее главное свойство. Помните, у Толстого в "Анне Карениной" Кити с Левиным объясняются с помощью фраз, состоящих из первых букв слов. И они друг друга понимают. Как это может быть? Это мистика! Магия любви.

Вы знаете, что такое любовь - для меня наглядно изобразил Шагал в своей картине "Прогулка". Веришь, что, когда человек влюблен, он способен на все, для него нет ничего невозможного!

С любовью можно все преодолеть. Любая гравитация преодолима".

О необъяснимом

"Понимаете, мы всегда хотим подвести некую черту, добиться какого-то четкого ответа, результата, вердикта: "это вот так..." Но у меня нет однозначных ответов на многие вопросы. Все слишком сложно...

Хочется, чтобы все было понятно? Это ужасно! Ведь скучно жить, когда все понятно!"

О вере

"Я и не атеист, и не верующий, но я верю в то, что жизнь вообще - это чудо. Сегодня физики и астрофизики говорят: Вселенная - результат творения. О чуде жизни говорят и биологи.

Я знал и любил одного из наших великих ученых Николая Владимировича Тимофеева-Ресовского (биография одного из основателей популяционной и эволюционной генетики легла в основу документального романа Гранина "Зубр". - Ред.). Когда ему задавали вопросы: "Как возникла жизнь на Земле, есть ли Бог", он отвечал: "Это не наше дело".

Мы и в самом деле слишком мало знаем и мало что сможем узнать для того, чтобы найти ответ на эти вопросы. Кто-то смиряется перед тем, что есть вещи, которые для нас непостижимы. А кто-то мучается, стремясь постичь, в чем же смысл жизни".

О смыслах жизни

"Мы побороли идеализм и теперь относимся к жизни прагматично, корыстно. И ведь даже в церковь люди приходят просить: "Господи, помилуй, спаси нас от греха, помоги, чтобы моя жена выздоровела, дай мне возможность достичь того-то и того"... Но они не молятся: "Господи, спасибо тебе за то, что я могу смеяться, за то, что я могу иметь детей, могу любить, наслаждаться теплом солнца"...

Мы не благодарим за чудо природы, за чудо жизни, не воспринимаем это как нечто таинственное. А это все очень важное, чему не учат ни в школе, ни в храме".

Что делать?

"Наслаждаться жизнью. Знаете, недавно я тяжело болел, лежал без сознания неделю, врачи поставили на мне крест, и друзья уже приходили попрощаться со мной. Я был обречен. Почему я выздоровел? Не знаю. И врач не понимает. Но это случилось, и я благодарен судьбе за это".

Девушки, паровозы и ни одного немца

Режиссер Федор Попов о том, как Даниил Гранин участвовал в съемках фильма о блокаде

Режиссер Федор Попов взялся за реализацию военно-исторического проекта "Коридор бессмертия". Фильм, основанный на реальных событиях, расскажет о том, как в феврале 1943 года жители блокадного Ленинграда за 17 дней построили железную дорогу длиной 33 километра, соединившую город с Большой землей. Шлиссельбургскую магистраль называли красиво - "Дорога Победы", но у самих железнодорожников она "славилась" как "коридор смерти". Восстановить историческую справедливость взялся писатель Дмитрий Каралис. Федор Попов рассказал нам о том, как снимается военное кино, в котором есть девушки, паровозы и ни одного немца, и какое участие в съемках фильма принимал Даниил Гранин

Гранин читал сценарий "Коридора бессмертия", и первая его реакция, которую я помню: "Девочки настоящие, я знал таких".

Я не спрашивал Даниила Александровича, надо ли показывать правду о блокаде в художественном кино или нет. Просто потому, что у меня есть своя позиция по этому поводу.

Конечно, все мы знаем, что такое блокада, сегодня многие факты доступны. И не только о людоедстве, предполагаемых ром-бабах в Смольном или коррупции. Но мне интересно не в грязи копаться, а рассказывать о тех простых людях, благодаря которым и была выиграна война. Говорить о простых истинах, если хотите. Да, блокада. Да, страшно. Да, смерть стала обыденностью.

И как говорил нам Гранин, война - не время для сантиментов, отношения были жесткими, резкими.

Но вот один февральский день 1943 года - солнце светит, предощущение весны, прибавили карточки, пошел первый трамвай, девушки говорят о том, как здорово было бы сходить в филармонию. Одна из героинь влюбляется... Что бы ни было - жизнь продолжалась. Для меня важно рассказывать не про то, что человек способен на подлость, а о том, что человек способен на жертву и героизм. И судя по нашим с Даниилом Александровичем разговорам, мы с ним не расходились во мнениях.

Я был несколько раз у него дома, он приезжал к нам на один из первых съемочных дней - в декабре 2015 года. Помню, был очень холодный день. Даниил Александрович замерз. Мы с Дмитрием Каралисом зашли с ним в ресторан согреться. Он тогда нас спросил: "А вы знаете, чем отличается блокадный Ленинград от сегодняшнего Петербурга?" Мы с Каралисом не нашлись что ответить. И он сказал: "Тишиной".

Он прожил долгую жизнь и в войну был уже достаточно взрослым человеком, поэтому его воспоминания более качественные, что ли, чем тех, кто пережил блокаду в детском возрасте. Но редкость его еще и в том, что, как крупный писатель, он обладал даром осмысления.

Для меня как кинематографиста очень важны были те детали блокадного быта, о которых Даниил Александрович нам рассказывал.

Как вели себя люди, как одевались. Как закутывались кто во что горазд, как валенки были большой редкостью, и хорошо, если удавалось добыть их, пусть и большего размера. Помню, в последний раз - мы были у него в конце мая - я показал Даниилу Александровичу снятый материал, и он обратил внимание, что у нас в кадре пару раз прикуривали от спички. Он заметил, что спички были дефицитом, поэтому в ходу больше были зажигалки. После этого у нас были досъемки в павильоне, и я реквизиторам дал задание найти зажигалки того времени.

Вообще Даниил Александрович был очень интересным человеком. С одной стороны - аскет, а с другой - ценил качество жизни.

В его старой, такой петербургской квартире у Ленфильма, заполненной книгами, было уютно. Меня в нем поражало, насколько взвешенна его речь, как тщательно подбирал он слова, ничего лишнего. И при этом - озорной глаз. Вот таким он был - немного колючим и озорным.

Однажды, год назад, я приехал к нему в гости с редактором, молодой девушкой. И я почувствовал, что он это отметил, глаз у Даниила Александровича блестел!

Многие устают к 30-40 годам. А он был полон жизни. И поэтому когда я узнал, что Гранин ушел от нас, первая реакция: как неожиданно. 98 лет и - неожиданно!

Странно, казалось бы.

Но в том-то и дело, что не важно, как он двигался, даже как он себя чувствовал, насколько физически он был слаб. Главное - характер. И в свои 98 лет он был по-прежнему молодым, озорным, и в то же время, очень глубоким человеком.

(1976), Государственной премии РФ (2001) и премии Президента РФ. Член ВКП(б) с 1942 года .

Биография

Сведения из официальной биографии Гранина были опровергнуты литературоведом Михаилом Золотоносовым, который обнаружил, что в архивных документах, обнародованных в общедоступном электронном банке документов «Подвиг Народа в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.» сообщается, что на Кировском заводе Гранин был заместителем секретаря комитета ВЛКСМ , в армию в 1941 году вступил не рядовым, а был направлен в звании старшего политрука , впоследствии служил комиссаром 2-го отдельного ремонтно-восстановительного батальона (сформирован 2 мая 1942 ), сведения же о службе командиром танковой роты и награждениях орденами Красного Знамени и Отечественной войны I степени не подтверждаются .

Впрочем, как уточняет Золотоносов, в наградном листе написано, что Гранин участвовал в боях под Псковом в 1941 году и был дважды ранен. Данные о вступлении в ВКП(б) в изученных литературоведом документах расходятся - в наградном листе указан 1940 год, но согласно личному делу из ЦГАИПД СПб , кандидатом в члены партии он стал лишь в 1941 на Кировском заводе.

Был членом редакционной коллегии журнала «Роман-газета ». Был инициатором создания ленинградского общества «Милосердие». Президент Общества друзей Российской национальной библиотеки ; председатель правления Международного благотворительного фонда им. Д. С. Лихачёва . Член Всемирного клуба петербуржцев .

В возрасте 95 лет выступил в немецком Бундестаге перед депутатами и канцлером о блокаде Ленинграда и войне .

Творчество

Петербургский писатель Михаил Золотоносов обвинил Гранина в подтасовке биографии, искажении фактов .

В романе «Мой Лейтенант », действие в котором происходит в июле 1941 года, писатель неоднократно упоминает приказ «Ни шагу назад! », вышедший в реальности в июле 1942 года.

Напишите отзыв о статье "Гранин, Даниил Александрович"

Примечания

2. Золотоносов М. // Петербургская интернет-газета «Фонтанка». - 2014. - 21 апреля. В этом же выпуске опубликованы комментарии Даниила Гранина, который настаивал на том, что в Красную армию он поступил рядовым, но признал, что в августе 1942 служил комиссаром в тылу.
3. Золотоносов М. Н. Политрук оказался вдруг // Журнал «Город 812». - 2014. - № 14. - С. 36-39.
4. Золотоносов М. // «812» online. - 2014. - 22 апреля.
6. Золотоносов М. // «Литературная Россия». - 2010. - № 22. - 28 мая.
7. (рус.) . Deutsche Welle (27 января 2014). Проверено 28 января 2014.
8. // Российская газета. - 2014. - 27 января.
13. . ОБД «Подвиг Народа» . Проверено 17 мая 2014.
14. в электронном банке документов «Подвиг Народа »
17. (недоступная ссылка - история ) . Радио Эхо Москвы, Санкт-Петербург (20 октября 2008). Проверено 25 октября 2008.
18. . Государственный Эрмитаж (2005). Проверено 25 октября 2008. .
19. Газета «Книжное обозрение». - 2013. - № 25-26.
22. Мягков, М. .
23. Золотоносов, М. Н. // Литературная Россия. - 2010. - 28 мая. - № 22.
24. Кашин, О. // Свободная пресса. - 2014. - 23 апреля.
25. Михаил Золотоносов. // Литературная Россия. - 2014. - № 38 .

Литература

• Казак В. Лексикон русской литературы XX века = Lexikon der russischen Literatur ab 1917 / [пер. с нем.]. - М . : РИК «Культура», 1996. - XVIII, 491, с. - 5000 экз. - ISBN 5-8334-0019-8 .
• Золотоносов М. Н. // Литературная Россия. - 2010. - 28 мая. - № 22.
• Сокращённый вариант статьи М. Золотоносова в «Литературной России»: Золотоносов М. Н. // «812» online. - 2010. - 3 июня.

Ссылки

Первая премия Вторая премия Третья премия За вклад в литературу / За честь и достоинство * посмертно

Отрывок, характеризующий Гранин, Даниил Александрович

– Да, – сказал князь Андрей, – отец не хотел, чтобы я пользовался этим правом; я начал службу с нижних чинов.
– Ваш батюшка, человек старого века, очевидно стоит выше наших современников, которые так осуждают эту меру, восстановляющую только естественную справедливость.
– Я думаю однако, что есть основание и в этих осуждениях… – сказал князь Андрей, стараясь бороться с влиянием Сперанского, которое он начинал чувствовать. Ему неприятно было во всем соглашаться с ним: он хотел противоречить. Князь Андрей, обыкновенно говоривший легко и хорошо, чувствовал теперь затруднение выражаться, говоря с Сперанским. Его слишком занимали наблюдения над личностью знаменитого человека.
– Основание для личного честолюбия может быть, – тихо вставил свое слово Сперанский.
– Отчасти и для государства, – сказал князь Андрей.
– Как вы разумеете?… – сказал Сперанский, тихо опустив глаза.
– Я почитатель Montesquieu, – сказал князь Андрей. – И его мысль о том, что le рrincipe des monarchies est l"honneur, me parait incontestable. Certains droits еt privileges de la noblesse me paraissent etre des moyens de soutenir ce sentiment. [основа монархий есть честь, мне кажется несомненной. Некоторые права и привилегии дворянства мне кажутся средствами для поддержания этого чувства.]
Улыбка исчезла на белом лице Сперанского и физиономия его много выиграла от этого. Вероятно мысль князя Андрея показалась ему занимательною.
– Si vous envisagez la question sous ce point de vue, [Если вы так смотрите на предмет,] – начал он, с очевидным затруднением выговаривая по французски и говоря еще медленнее, чем по русски, но совершенно спокойно. Он сказал, что честь, l"honneur, не может поддерживаться преимуществами вредными для хода службы, что честь, l"honneur, есть или: отрицательное понятие неделанья предосудительных поступков, или известный источник соревнования для получения одобрения и наград, выражающих его.
Доводы его были сжаты, просты и ясны.
Институт, поддерживающий эту честь, источник соревнования, есть институт, подобный Legion d"honneur [Ордену почетного легиона] великого императора Наполеона, не вредящий, а содействующий успеху службы, а не сословное или придворное преимущество.
– Я не спорю, но нельзя отрицать, что придворное преимущество достигло той же цели, – сказал князь Андрей: – всякий придворный считает себя обязанным достойно нести свое положение.
– Но вы им не хотели воспользоваться, князь, – сказал Сперанский, улыбкой показывая, что он, неловкий для своего собеседника спор, желает прекратить любезностью. – Ежели вы мне сделаете честь пожаловать ко мне в среду, – прибавил он, – то я, переговорив с Магницким, сообщу вам то, что может вас интересовать, и кроме того буду иметь удовольствие подробнее побеседовать с вами. – Он, закрыв глаза, поклонился, и a la francaise, [на французский манер,] не прощаясь, стараясь быть незамеченным, вышел из залы.

Первое время своего пребыванья в Петербурге, князь Андрей почувствовал весь свой склад мыслей, выработавшийся в его уединенной жизни, совершенно затемненным теми мелкими заботами, которые охватили его в Петербурге.
С вечера, возвращаясь домой, он в памятной книжке записывал 4 или 5 необходимых визитов или rendez vous [свиданий] в назначенные часы. Механизм жизни, распоряжение дня такое, чтобы везде поспеть во время, отнимали большую долю самой энергии жизни. Он ничего не делал, ни о чем даже не думал и не успевал думать, а только говорил и с успехом говорил то, что он успел прежде обдумать в деревне.
Он иногда замечал с неудовольствием, что ему случалось в один и тот же день, в разных обществах, повторять одно и то же. Но он был так занят целые дни, что не успевал подумать о том, что он ничего не думал.
Сперанский, как в первое свидание с ним у Кочубея, так и потом в середу дома, где Сперанский с глазу на глаз, приняв Болконского, долго и доверчиво говорил с ним, сделал сильное впечатление на князя Андрея.
Князь Андрей такое огромное количество людей считал презренными и ничтожными существами, так ему хотелось найти в другом живой идеал того совершенства, к которому он стремился, что он легко поверил, что в Сперанском он нашел этот идеал вполне разумного и добродетельного человека. Ежели бы Сперанский был из того же общества, из которого был князь Андрей, того же воспитания и нравственных привычек, то Болконский скоро бы нашел его слабые, человеческие, не геройские стороны, но теперь этот странный для него логический склад ума тем более внушал ему уважения, что он не вполне понимал его. Кроме того, Сперанский, потому ли что он оценил способности князя Андрея, или потому что нашел нужным приобресть его себе, Сперанский кокетничал перед князем Андреем своим беспристрастным, спокойным разумом и льстил князю Андрею той тонкой лестью, соединенной с самонадеянностью, которая состоит в молчаливом признавании своего собеседника с собою вместе единственным человеком, способным понимать всю глупость всех остальных, и разумность и глубину своих мыслей.
Во время длинного их разговора в середу вечером, Сперанский не раз говорил: «У нас смотрят на всё, что выходит из общего уровня закоренелой привычки…» или с улыбкой: «Но мы хотим, чтоб и волки были сыты и овцы целы…» или: «Они этого не могут понять…» и всё с таким выраженьем, которое говорило: «Мы: вы да я, мы понимаем, что они и кто мы ».
Этот первый, длинный разговор с Сперанским только усилил в князе Андрее то чувство, с которым он в первый раз увидал Сперанского. Он видел в нем разумного, строго мыслящего, огромного ума человека, энергией и упорством достигшего власти и употребляющего ее только для блага России. Сперанский в глазах князя Андрея был именно тот человек, разумно объясняющий все явления жизни, признающий действительным только то, что разумно, и ко всему умеющий прилагать мерило разумности, которым он сам так хотел быть. Всё представлялось так просто, ясно в изложении Сперанского, что князь Андрей невольно соглашался с ним во всем. Ежели он возражал и спорил, то только потому, что хотел нарочно быть самостоятельным и не совсем подчиняться мнениям Сперанского. Всё было так, всё было хорошо, но одно смущало князя Андрея: это был холодный, зеркальный, не пропускающий к себе в душу взгляд Сперанского, и его белая, нежная рука, на которую невольно смотрел князь Андрей, как смотрят обыкновенно на руки людей, имеющих власть. Зеркальный взгляд и нежная рука эта почему то раздражали князя Андрея. Неприятно поражало князя Андрея еще слишком большое презрение к людям, которое он замечал в Сперанском, и разнообразность приемов в доказательствах, которые он приводил в подтверждение своих мнений. Он употреблял все возможные орудия мысли, исключая сравнения, и слишком смело, как казалось князю Андрею, переходил от одного к другому. То он становился на почву практического деятеля и осуждал мечтателей, то на почву сатирика и иронически подсмеивался над противниками, то становился строго логичным, то вдруг поднимался в область метафизики. (Это последнее орудие доказательств он особенно часто употреблял.) Он переносил вопрос на метафизические высоты, переходил в определения пространства, времени, мысли и, вынося оттуда опровержения, опять спускался на почву спора.
Вообще главная черта ума Сперанского, поразившая князя Андрея, была несомненная, непоколебимая вера в силу и законность ума. Видно было, что никогда Сперанскому не могла притти в голову та обыкновенная для князя Андрея мысль, что нельзя всё таки выразить всего того, что думаешь, и никогда не приходило сомнение в том, что не вздор ли всё то, что я думаю и всё то, во что я верю? И этот то особенный склад ума Сперанского более всего привлекал к себе князя Андрея.
Первое время своего знакомства с Сперанским князь Андрей питал к нему страстное чувство восхищения, похожее на то, которое он когда то испытывал к Бонапарте. То обстоятельство, что Сперанский был сын священника, которого можно было глупым людям, как это и делали многие, пошло презирать в качестве кутейника и поповича, заставляло князя Андрея особенно бережно обходиться с своим чувством к Сперанскому, и бессознательно усиливать его в самом себе.
В тот первый вечер, который Болконский провел у него, разговорившись о комиссии составления законов, Сперанский с иронией рассказывал князю Андрею о том, что комиссия законов существует 150 лет, стоит миллионы и ничего не сделала, что Розенкампф наклеил ярлычки на все статьи сравнительного законодательства. – И вот и всё, за что государство заплатило миллионы! – сказал он.
– Мы хотим дать новую судебную власть Сенату, а у нас нет законов. Поэтому то таким людям, как вы, князь, грех не служить теперь.
Князь Андрей сказал, что для этого нужно юридическое образование, которого он не имеет.
– Да его никто не имеет, так что же вы хотите? Это circulus viciosus, [заколдованный круг,] из которого надо выйти усилием.

Через неделю князь Андрей был членом комиссии составления воинского устава, и, чего он никак не ожидал, начальником отделения комиссии составления вагонов. По просьбе Сперанского он взял первую часть составляемого гражданского уложения и, с помощью Code Napoleon и Justiniani, [Кодекса Наполеона и Юстиниана,] работал над составлением отдела: Права лиц.

Года два тому назад, в 1808 году, вернувшись в Петербург из своей поездки по имениям, Пьер невольно стал во главе петербургского масонства. Он устроивал столовые и надгробные ложи, вербовал новых членов, заботился о соединении различных лож и о приобретении подлинных актов. Он давал свои деньги на устройство храмин и пополнял, на сколько мог, сборы милостыни, на которые большинство членов были скупы и неаккуратны. Он почти один на свои средства поддерживал дом бедных, устроенный орденом в Петербурге. Жизнь его между тем шла по прежнему, с теми же увлечениями и распущенностью. Он любил хорошо пообедать и выпить, и, хотя и считал это безнравственным и унизительным, не мог воздержаться от увеселений холостых обществ, в которых он участвовал.
В чаду своих занятий и увлечений Пьер однако, по прошествии года, начал чувствовать, как та почва масонства, на которой он стоял, тем более уходила из под его ног, чем тверже он старался стать на ней. Вместе с тем он чувствовал, что чем глубже уходила под его ногами почва, на которой он стоял, тем невольнее он был связан с ней. Когда он приступил к масонству, он испытывал чувство человека, доверчиво становящего ногу на ровную поверхность болота. Поставив ногу, он провалился. Чтобы вполне увериться в твердости почвы, на которой он стоял, он поставил другую ногу и провалился еще больше, завяз и уже невольно ходил по колено в болоте.
Иосифа Алексеевича не было в Петербурге. (Он в последнее время отстранился от дел петербургских лож и безвыездно жил в Москве.) Все братья, члены лож, были Пьеру знакомые в жизни люди и ему трудно было видеть в них только братьев по каменьщичеству, а не князя Б., не Ивана Васильевича Д., которых он знал в жизни большею частию как слабых и ничтожных людей. Из под масонских фартуков и знаков он видел на них мундиры и кресты, которых они добивались в жизни. Часто, собирая милостыню и сочтя 20–30 рублей, записанных на приход, и большею частию в долг с десяти членов, из которых половина были так же богаты, как и он, Пьер вспоминал масонскую клятву о том, что каждый брат обещает отдать всё свое имущество для ближнего; и в душе его поднимались сомнения, на которых он старался не останавливаться.
Всех братьев, которых он знал, он подразделял на четыре разряда. К первому разряду он причислял братьев, не принимающих деятельного участия ни в делах лож, ни в делах человеческих, но занятых исключительно таинствами науки ордена, занятых вопросами о тройственном наименовании Бога, или о трех началах вещей, сере, меркурии и соли, или о значении квадрата и всех фигур храма Соломонова. Пьер уважал этот разряд братьев масонов, к которому принадлежали преимущественно старые братья, и сам Иосиф Алексеевич, по мнению Пьера, но не разделял их интересов. Сердце его не лежало к мистической стороне масонства.
Ко второму разряду Пьер причислял себя и себе подобных братьев, ищущих, колеблющихся, не нашедших еще в масонстве прямого и понятного пути, но надеющихся найти его.
К третьему разряду он причислял братьев (их было самое большое число), не видящих в масонстве ничего, кроме внешней формы и обрядности и дорожащих строгим исполнением этой внешней формы, не заботясь о ее содержании и значении. Таковы были Виларский и даже великий мастер главной ложи.
К четвертому разряду, наконец, причислялось тоже большое количество братьев, в особенности в последнее время вступивших в братство. Это были люди, по наблюдениям Пьера, ни во что не верующие, ничего не желающие, и поступавшие в масонство только для сближения с молодыми богатыми и сильными по связям и знатности братьями, которых весьма много было в ложе.
Пьер начинал чувствовать себя неудовлетворенным своей деятельностью. Масонство, по крайней мере то масонство, которое он знал здесь, казалось ему иногда, основано было на одной внешности. Он и не думал сомневаться в самом масонстве, но подозревал, что русское масонство пошло по ложному пути и отклонилось от своего источника. И потому в конце года Пьер поехал за границу для посвящения себя в высшие тайны ордена.

Летом еще в 1809 году, Пьер вернулся в Петербург. По переписке наших масонов с заграничными было известно, что Безухий успел за границей получить доверие многих высокопоставленных лиц, проник многие тайны, был возведен в высшую степень и везет с собою многое для общего блага каменьщического дела в России. Петербургские масоны все приехали к нему, заискивая в нем, и всем показалось, что он что то скрывает и готовит.
Назначено было торжественное заседание ложи 2 го градуса, в которой Пьер обещал сообщить то, что он имеет передать петербургским братьям от высших руководителей ордена. Заседание было полно. После обыкновенных обрядов Пьер встал и начал свою речь.
– Любезные братья, – начал он, краснея и запинаясь и держа в руке написанную речь. – Недостаточно блюсти в тиши ложи наши таинства – нужно действовать… действовать. Мы находимся в усыплении, а нам нужно действовать. – Пьер взял свою тетрадь и начал читать.
«Для распространения чистой истины и доставления торжества добродетели, читал он, должны мы очистить людей от предрассудков, распространить правила, сообразные с духом времени, принять на себя воспитание юношества, соединиться неразрывными узами с умнейшими людьми, смело и вместе благоразумно преодолевать суеверие, неверие и глупость, образовать из преданных нам людей, связанных между собою единством цели и имеющих власть и силу.
«Для достижения сей цели должно доставить добродетели перевес над пороком, должно стараться, чтобы честный человек обретал еще в сем мире вечную награду за свои добродетели. Но в сих великих намерениях препятствуют нам весьма много – нынешние политические учреждения. Что же делать при таковом положении вещей? Благоприятствовать ли революциям, всё ниспровергнуть, изгнать силу силой?… Нет, мы весьма далеки от того. Всякая насильственная реформа достойна порицания, потому что ни мало не исправит зла, пока люди остаются таковы, каковы они есть, и потому что мудрость не имеет нужды в насилии.
«Весь план ордена должен быть основан на том, чтоб образовать людей твердых, добродетельных и связанных единством убеждения, убеждения, состоящего в том, чтобы везде и всеми силами преследовать порок и глупость и покровительствовать таланты и добродетель: извлекать из праха людей достойных, присоединяя их к нашему братству. Тогда только орден наш будет иметь власть – нечувствительно вязать руки покровителям беспорядка и управлять ими так, чтоб они того не примечали. Одним словом, надобно учредить всеобщий владычествующий образ правления, который распространялся бы над целым светом, не разрушая гражданских уз, и при коем все прочие правления могли бы продолжаться обыкновенным своим порядком и делать всё, кроме того только, что препятствует великой цели нашего ордена, то есть доставлению добродетели торжества над пороком. Сию цель предполагало само христианство. Оно учило людей быть мудрыми и добрыми, и для собственной своей выгоды следовать примеру и наставлениям лучших и мудрейших человеков.
«Тогда, когда всё погружено было во мраке, достаточно было, конечно, одного проповедания: новость истины придавала ей особенную силу, но ныне потребны для нас гораздо сильнейшие средства. Теперь нужно, чтобы человек, управляемый своими чувствами, находил в добродетели чувственные прелести. Нельзя искоренить страстей; должно только стараться направить их к благородной цели, и потому надобно, чтобы каждый мог удовлетворять своим страстям в пределах добродетели, и чтобы наш орден доставлял к тому средства.
«Как скоро будет у нас некоторое число достойных людей в каждом государстве, каждый из них образует опять двух других, и все они тесно между собой соединятся – тогда всё будет возможно для ордена, который втайне успел уже сделать многое ко благу человечества».
Речь эта произвела не только сильное впечатление, но и волнение в ложе. Большинство же братьев, видевшее в этой речи опасные замыслы иллюминатства, с удивившею Пьера холодностью приняло его речь. Великий мастер стал возражать Пьеру. Пьер с большим и большим жаром стал развивать свои мысли. Давно не было столь бурного заседания. Составились партии: одни обвиняли Пьера, осуждая его в иллюминатстве; другие поддерживали его. Пьера в первый раз поразило на этом собрании то бесконечное разнообразие умов человеческих, которое делает то, что никакая истина одинаково не представляется двум людям. Даже те из членов, которые казалось были на его стороне, понимали его по своему, с ограничениями, изменениями, на которые он не мог согласиться, так как главная потребность Пьера состояла именно в том, чтобы передать свою мысль другому точно так, как он сам понимал ее.
По окончании заседания великий мастер с недоброжелательством и иронией сделал Безухому замечание о его горячности и о том, что не одна любовь к добродетели, но и увлечение борьбы руководило им в споре. Пьер не отвечал ему и коротко спросил, будет ли принято его предложение. Ему сказали, что нет, и Пьер, не дожидаясь обычных формальностей, вышел из ложи и уехал домой.

На Пьера опять нашла та тоска, которой он так боялся. Он три дня после произнесения своей речи в ложе лежал дома на диване, никого не принимая и никуда не выезжая.
В это время он получил письмо от жены, которая умоляла его о свидании, писала о своей грусти по нем и о желании посвятить ему всю свою жизнь.
В конце письма она извещала его, что на днях приедет в Петербург из за границы.
Вслед за письмом в уединение Пьера ворвался один из менее других уважаемых им братьев масонов и, наведя разговор на супружеские отношения Пьера, в виде братского совета, высказал ему мысль о том, что строгость его к жене несправедлива, и что Пьер отступает от первых правил масона, не прощая кающуюся.
В это же самое время теща его, жена князя Василья, присылала за ним, умоляя его хоть на несколько минут посетить ее для переговоров о весьма важном деле. Пьер видел, что был заговор против него, что его хотели соединить с женою, и это было даже не неприятно ему в том состоянии, в котором он находился. Ему было всё равно: Пьер ничто в жизни не считал делом большой важности, и под влиянием тоски, которая теперь овладела им, он не дорожил ни своею свободою, ни своим упорством в наказании жены.
«Никто не прав, никто не виноват, стало быть и она не виновата», думал он. – Ежели Пьер не изъявил тотчас же согласия на соединение с женою, то только потому, что в состоянии тоски, в котором он находился, он не был в силах ничего предпринять. Ежели бы жена приехала к нему, он бы теперь не прогнал ее. Разве не всё равно было в сравнении с тем, что занимало Пьера, жить или не жить с женою?
Не отвечая ничего ни жене, ни теще, Пьер раз поздним вечером собрался в дорогу и уехал в Москву, чтобы повидаться с Иосифом Алексеевичем. Вот что писал Пьер в дневнике своем.
«Москва, 17 го ноября.
Сейчас только приехал от благодетеля, и спешу записать всё, что я испытал при этом. Иосиф Алексеевич живет бедно и страдает третий год мучительною болезнью пузыря. Никто никогда не слыхал от него стона, или слова ропота. С утра и до поздней ночи, за исключением часов, в которые он кушает самую простую пищу, он работает над наукой. Он принял меня милостиво и посадил на кровати, на которой он лежал; я сделал ему знак рыцарей Востока и Иерусалима, он ответил мне тем же, и с кроткой улыбкой спросил меня о том, что я узнал и приобрел в прусских и шотландских ложах. Я рассказал ему всё, как умел, передав те основания, которые я предлагал в нашей петербургской ложе и сообщил о дурном приеме, сделанном мне, и о разрыве, происшедшем между мною и братьями. Иосиф Алексеевич, изрядно помолчав и подумав, на всё это изложил мне свой взгляд, который мгновенно осветил мне всё прошедшее и весь будущий путь, предлежащий мне. Он удивил меня, спросив о том, помню ли я, в чем состоит троякая цель ордена: 1) в хранении и познании таинства; 2) в очищении и исправлении себя для воспринятия оного и 3) в исправлении рода человеческого чрез стремление к таковому очищению. Какая есть главнейшая и первая цель из этих трех? Конечно собственное исправление и очищение. Только к этой цели мы можем всегда стремиться независимо от всех обстоятельств. Но вместе с тем эта то цель и требует от нас наиболее трудов, и потому, заблуждаясь гордостью, мы, упуская эту цель, беремся либо за таинство, которое недостойны воспринять по нечистоте своей, либо беремся за исправление рода человеческого, когда сами из себя являем пример мерзости и разврата. Иллюминатство не есть чистое учение именно потому, что оно увлеклось общественной деятельностью и преисполнено гордости. На этом основании Иосиф Алексеевич осудил мою речь и всю мою деятельность. Я согласился с ним в глубине души своей. По случаю разговора нашего о моих семейных делах, он сказал мне: – Главная обязанность истинного масона, как я сказал вам, состоит в совершенствовании самого себя. Но часто мы думаем, что, удалив от себя все трудности нашей жизни, мы скорее достигнем этой цели; напротив, государь мой, сказал он мне, только в среде светских волнений можем мы достигнуть трех главных целей: 1) самопознания, ибо человек может познавать себя только через сравнение, 2) совершенствования, только борьбой достигается оно, и 3) достигнуть главной добродетели – любви к смерти. Только превратности жизни могут показать нам тщету ее и могут содействовать – нашей врожденной любви к смерти или возрождению к новой жизни. Слова эти тем более замечательны, что Иосиф Алексеевич, несмотря на свои тяжкие физические страдания, никогда не тяготится жизнию, а любит смерть, к которой он, несмотря на всю чистоту и высоту своего внутреннего человека, не чувствует еще себя достаточно готовым. Потом благодетель объяснил мне вполне значение великого квадрата мироздания и указал на то, что тройственное и седьмое число суть основание всего. Он советовал мне не отстраняться от общения с петербургскими братьями и, занимая в ложе только должности 2 го градуса, стараться, отвлекая братьев от увлечений гордости, обращать их на истинный путь самопознания и совершенствования. Кроме того для себя лично советовал мне первее всего следить за самим собою, и с этою целью дал мне тетрадь, ту самую, в которой я пишу и буду вписывать впредь все свои поступки».

В реанимации одной из клиник Санкт-Петербурга на 99-м году жизни скончался известный советский и русский писатель, киносценарист и общественный деятель Даниил Гранин.

Последние несколько дней Гранин находился в реанимации одной из больниц Питера и был подключен к аппарату искусственной вентиляции легких.

В начале июня 2017-го Гранин получил из рук президента Путина премию за «выдающиеся достижения в области гуманитарной деятельности».

Даниил Гранин - Участник Великой Отечественной войны. Герой Социалистического Труда (1989). Лауреат Государственной премии СССР (1976), Государственной премии РФ (2001, 2016) и премии Президента РФ (1998). Почётный гражданин Санкт-Петербурга (2005).

Его романы «Искатели», «Иду на грозу», «Зубр», «Эта странная жизнь», «Страх», «Мой лейтенант» и другие стали настольными книгами нескольких читающих поколений.

Даниил Александрович Гранин (настоящая фамилия - Герман) родился 1 января 1919 года в селе Волынь Курской губернии в семье лесника Александра Даниловича Германа и Анны Бакировны.

В 1940 году окончил электромеханический факультет Ленинградского политехнического института, работал инженером на Кировском заводе. На Кировском заводе Гранин был заместителем секретаря комитета ВЛКСМ. Оттуда в звании старшего политрука ушёл на фронт в составе дивизии народного ополчения, воевал на Лужском рубеже, затем на Пулковских высотах, на фронте в 1942 году вступил в ВКП(б). Служил комиссаром 2-го отдельного ремонтно-восстановительного батальона.

Затем был откомандирован в Ульяновское танковое училище, воевал в танковых войсках, последняя должность на фронте - командир роты тяжёлых танков.

В наградном листе написано, что Гранин участвовал в боях под Псковом в 1941 году и был дважды ранен.

С 1945 по 1950 год работал в Ленэнерго и научно-исследовательском институте. В дальнейшем - профессиональный литератор. Секретарь, с 1965 года второй секретарь, в 1967-1971 годах первый секретарь Ленинградского отделения СП РСФСР.

Печататься начал в 1949 году. Основное направление и тема произведений Гранина - реализм и поэзия научно-технического творчества - здесь сказывается техническое образование Гранина, практически все его произведения посвящены научным изысканиям, поиску, борьбе между ищущими, принципиальными учёными и людьми недаровитыми, карьеристами, бюрократами.

В качестве одного из руководителей ленинградской писательской организации лично ответственен за осуждение на судебном процессе 1964 года.

Первые книги Даниила Гранина - повести "Спор через океан" (1950), "Ярослав Домбровский" (1951) и сборник очерков о строителях Куйбышевской ГЭС "Новые друзья" (1952). Первый роман "Искатели", принесший писателю известность, был опубликован в 1955 году.

В своей прозе Гранин умело совмещал две жанровые структуры: социально-бытовую беллетристику и документально-художественное повествование, с объединяющей сквозной темой: ученые, изобретатели в современном мире, их нравственный кодекс и традиции гражданского поведения. Гранин последовательно исследовал эту тему в романах ("Искатели", 1954; "После свадьбы", 1958; "Иду на грозу", 1962), в повестях и рассказах ("Собственное мнение", 1956; "Место для памятника", 1969; "Кто-то должен", 1970; "Неизвестный человек", 1989), в документально-художественных произведениях, где наряду с историческими сюжетами ("Размышления перед портретом, которого нет", 1968; "Повесть об одном ученом и одном императоре", 1971) важное место занимают биографические повести о биологе Александре Любищеве ("Эта странная жизнь", 1974), о физике Игоре Курчатове ("Выбор цели", 1975), о генетике Николае Тимофееве-Ресовском ("Зубр", 1987).

Новые грани таланта писателя раскрылись в романе "Бегство в Россию" (1994), рассказывающем о жизни ученых в ключе не только документального и философско-публицистического, но и авантюрно-детективного повествования.

Еще одной важной темой для Гранина является война. Наиболее полно антивоенная проза была представлена в сборнике "Еще заметен след" (1985) и "Блокадной книге" (1979, в соавторстве с Алесем Адамовичем), рассказывающей на документальном материале о героическом 900-дневном сопротивлении Ленинграда вражеской блокаде.

Тяготение к документальности проявилось в многочисленных очерково-дневниковых сочинениях Гранина, в том числе в посвященных впечатлениям от поездок в Германию, Англию, Австралию, Японию, Францию и другие страны книгах "Неожиданное утро" (1962), "Примечания к путеводителю" (1967), "Сад камней" (1972) и др.

Гранину принадлежат эссе о Пушкине ("Два лика", 1968; "Священный дар", 1971; "Отец и дочь", 1982), Достоевском ("Тринадцать ступенек", 1966), Льве Толстом ("Герой, которого он любил всеми силами своей души", 1978) и других русских классиках.

Все произведения писателя последних лет написаны в жанре мемуаров - "Причуды моей памяти" (2009), "Всё было не совсем так" (2010), романы "Мой лейтенант" (2011) и "Заговор" (2012).

В январе 2013 года пятитысячным тиражом была переиздана "Блокадная книга" Даниила Гранина. В нее вошли фотографии из собрания Государственного музея истории Санкт-Петербурга, фотографии из личного архива Гранина в Центральном государственном архиве литературы и искусства Петербурга. В книге также впервые показаны фрагменты верстки журнала "Новый мир" с главами, подвергнутыми цензуре.

Книга Гранина "Человек не отсюда", выпущенная к 95-летнему юбилею писателя объединила автобиографию, мемуары, размышления на философские темы и интересные истории из жизни.

Герои произведений Гранина нашли свое воплощение в кино. По его сценариям или при его участии сняты киноленты на "Ленфильме": "Искатели" (1957, режиссер Михаил Шапиро), "После свадьбы" (1963, режиссер Михаил Ершов), "Иду на грозу" (1965, режиссер Сергей Микаэлян), "Первый посетитель" (1966, режиссер Леонид Квинихидзе); на "Мосфильме" - "Выбор цели" (1976, режиссер Игорь Таланкин). Телевидение экранизировало "Однофамильца" (1978) и "Дождь в чужом городе" (1979).

Избирался народным депутатом СССР (1989-1991). В 1993 году подписал «Письмо сорока двух» к Ельцину, в котором поддерживался разгон Верховного Совета и применение силы против депутатов.

Был членом редакционной коллегии журнала «Роман-газета». Был инициатором создания ленинградского общества «Милосердие». Президент Общества друзей Российской национальной библиотеки; председатель правления Международного благотворительного фонда им. Д. С. Лихачёва. Член Всемирного клуба петербуржцев.

В возрасте 95 лет выступил в немецком Бундестаге перед депутатами и канцлером о блокаде Ленинграда и войне.

27 ноября 2012 года Даниил Гранин был удостоен специального приза национальной ежегодной премии "Большая книга" с формулировкой "За честь и достоинство". Кроме того, он стал главным лауреатом премии "Большая книга" за роман "Мой лейтенант", повествующий о Великой Отечественной войне.

Именем Гранина названа малая планета Солнечной системы №3120.

Личная жизнь Даниила Гранина:

Был женат. Супруга - Римма Майорова (скончалась в 2004 году). У пары в 1945 году родилась дочь Марина.

Библиография Даниила Гранина:

1950 - «Победа инженера Корсакова»
1950 - «Спор через океан»
1951 - «Ярослав Домбровский»
1952 - «Новые друзья»
1955 - «Искатели» (роман)
1955 - «Собственное мнение» (повесть-притча)
1958 - «В нашем городе» (фотоочерк)
1959 - «После свадьбы» (роман)
1962 - «Иду на грозу» (роман)
1962 - «Неожиданное утро»
1962 - «Остров молодых» (рассказы о Кубе)
1965 - «Генерал коммуны»
1966 - «Месяц вверх ногами»
1967 - «Примечания к путеводителю»
1967 - «Наш комбат» (повесть о войне)
1970 - «Кто-то должен» (повесть об учёных и их моральном выборе)
1970 - «Неожиданное утро» (очерки)
1972 - «Сад камней» (сборник)
1973 - «До поезда оставалось три часа»
1974 - «Эта странная жизнь» (документальная биографическая повесть об А. А. Любищеве)
1974 - «Прекрасная Ута»
1974 - «Однофамилец» (повесть)
1975 - «Выбор цели» (повесть)
1977 - «Клавдия Вилор» (документальная проза)
1977 - «Дождь в чужом городе»
1978 - «Обратный билет» (повести)
1979 - «Повести»
1980 - «Картина» (роман)
1982 - «Место для памятника»
1983 - «Два крыла» (публицистика)
1984 - «Тринадцать ступенек» (сборник)
1985 - «Ещё заметен след»
1985 - «Река времён»
1986 - «Выбор цели»
1986 - «Ленинградский каталог»
1987 - «Зубр» (документальный биографический роман о Н. В. Тимофееве-Ресовском)
1987 - «Неожиданное утро»
1988 - «О наболевшем»
1988 - «Милосердие»
1988 - «Чужой дневник»
1989 - «Точка опоры»
1989 - «Наш комбат»
1990 - «Наш дорогой Роман Авдеевич» (сатира на Григория Романова)
1990 - «Повесть об одном учёном и одном императоре»
1991 - «Запретная глава»
1995 - «Бегство в Россию» (документальное повествование о Джоэле Баре и Альфреде Саранте)
1995 - «Страх» (эссе)
1995 - «Оборванный след» (повесть)
1997 - «Вечера с Петром Великим» (исторический роман)
2004 - «Жизнь не переделать»
2007 - «Священный дар»
2009 - «Причуды моей памяти» (воспоминания)
2009 - «Всё было не совсем так» (размышления)
2009 - «Мой лейтенант» (роман)
2010 - «Три любви Петра Великого»
2012 - «Заговор»
2013 - «Два лика»
2014 - «Человек не отсюда»

Экранизации (сценарии) Даниила Гранина:

1956 - Искатели
1962 - После свадьбы
1965 - Иду на грозу
1965 - Первый посетитель
1974 - Выбор цели
1978 - Однофамилец
1979 - Дождь в чужом городе
1985 - Картина
1985 - Кто-то должен...
1987 - Поражение
2009 - Читаем «Блокадную книгу»
2011 - Пётр Первый. Завещание

Даниил Александрович Гранин Имя при рождении: Даниил Александрович Герман Дата рождения: 1 января 1919(19190101) Место рождения: село Волынь (Курская область) Гражданство … Википедия

Настоящая фамилия Герман (р. 1919), русский писатель, Герой Социалистического Труда (1989). Образы учёных подвижников, нравственно психологические проблемы научной интеллигенции в романах о физиках «Искатели» (1954), «Иду на грозу» (1962), в… … Энциклопедический словарь

- (псевд. Даниила Александровича Германа) (р.1919). Видный рус. сов. прозаик, киносценарист, более известный произв. др. жанров, один из ведущих мастеров сов. лит ры 1950 80 х гг. Род. в с. Волынь (ныне Курской обл.), окончил Ленингр. (ныне СПБ)… … Большая биографическая энциклопедия

Гранин, Даниил Александрович - Даниил Гранин. ГРАНИН (настоящая фамилия Герман) Даниил Александрович (родился в 1919), русский писатель. Нравственно психологические проблемы научной интеллигенции в романе “Искатели” (1954), “Иду на грозу” (1962). Художественно документальное… … Иллюстрированный энциклопедический словарь

Гранин (псевдоним; настоящая фамилия Герман) Даниил Александрович (р. 1. 1. 1919, с. Волынь, ныне Курской обл.), русский советский писатель. Член КПСС с 1942. В 1940 окончил Ленинградский политехнический институт, работал на Кировском заводе.… … Большая советская энциклопедия

ГРАНИН (наст. фам. Герман) Даниил Александрович (р. 1919) русский писатель, Герой Социалистического Труда (1989). Нравственно психологические проблемы научной интеллигенции в романах Искатели (1954), Иду на грозу (1962). Художественно… … Большой Энциклопедический словарь

ГРАНИН (Герман) Даниил Александрович (р. 01 января 1919, город Волынь, Курская область), сценарист; лауреат Гос. премии СССР (1978, за участие в фильме «Дождь в чужом городе»); кавалер Ордена «За заслуги перед Отечеством» III степени (1999).… … Энциклопедия кино

ГРАНИН Даниил Александрович - ГРАНИН (наст. фам. Герман) Даниил Александрович (р. 1919), русский советский писатель. Чл. КПСС с 1942. Ром. «Искатели» (1954), «После свадьбы» (1958), «Иду на грозу» (1962), «Картина» (1980). Док. проза: Клавдия Вилор» (1976; Гос. пр. СССР,… … Литературный энциклопедический словарь

ГРАНИН Даниил Александрович - ГРА НИН (наст. фам. Герман) Даниил Александрович (р. 1.1.1919) сов. писатель, сценарист. Чл. КПСС с 1942. В 1940 окончил Ленингр. политехнич. ин т. Печатается с 1949. Его осн. тема нравств. проблемы науч. технич. творчества. По своим романам … Кино: Энциклопедический словарь

- (наст. фам. Герман; р. 1918) – рус. писатель. Род. в семье лесника. Работал ст. инженером энерголаборатории, затем в КБ. В 1949 50 ст. инженер научно исследоват. ин та. Печататься начал в 1949. Осн. тема произв. – романтика и поэзия научно технич … Энциклопедический словарь псевдонимов

Книги

• Ленинградский каталог
• Ленинградский каталог , Гранин Даниил Александрович. Даниил Александрович Гранин - лауреат Государственной премии, Герой Социалистического Труда, участник Великой Отечественной войны, кавалер многих орденов и медалей, выдающийся писатель своего…