В наше время клады ищут едва ли не везде, где есть хоть малейший шанс их обнаружить. А шансы найти клад неизменно увеличиваются, если на этой территории долгое время жили люди. Конечно, есть вероятность того, что клад обнаружится и в какой-нибудь дикой местности, где человеческих поселений никогда и не было, однако это вопрос чистого везения, слишком уповать на которое не приходится.

Удмуртия никогда не считалась территорией с повышенными шансами на обнаружение множества богатых кладов, и этому есть свои объективные причины. Но и совсем уж бессмысленным словосочетание «клады Удмуртии» тоже не является.

Что вообще лежит в земле?

Большая часть кладов утеряна давным-давно, с момент создания Петром I Кунсткамеры и его приказа о том, что «коли кто чего ценного в земле найдет, сдавать государству». С тех времен фактически началось разграбление могильников и других исторических мест. Система была очень простая, и для истории губительная. Крестьяне, на долю которых приходилась большая часть находок, обнаружив клад, сначала пытались найти ему практическое применение - посуда шла в дом, железо - в переплавку. Остальное сдавалось старосте или приказчику.
С 17 века в центральной полосе России и на Урале существовали целые деревни так называемых «бугровщиков». Они зарабатывали тем, что вскрывали и разоряли могильники. Искали исключительно золото, находки измерялись килограммами. Это были «прародители» черных археологов, собравшие самые ценные клады.

Как много кладов?

Удмуртия - периферия цивилизации. В древние и средние века здесь не было княжеской власти или каких-либо богатых племен и народностей, даже Золотая орда остановилась чуть ниже, дойдя до территории соседнего Татарстана. Ценности заносились в Удмуртию с древними караванами - вверх везли сахар, украшения и другие товары из Азии и Европы, вниз - меха. Ценности группировались сначала вокруг небольших городищ, служивших укрытием для караванов, а позже вокруг меняльных контор, постоялых дворов и меховых факторий. Золотых корон и тронов здесь не найти, потому что общее благосостояние местных жителей вплоть до 18 века было крайне низким.

Как определять ценность клада?

Основа добычи «черных» археологов - монеты. Этот вид находок наиболее ликвиден и прост для оценки. Все монеты систематизированы и каталогизированы, ценность их указана в специальных изданиях. По ним легко прикинуть, какова ценность клада. Часто важнее, например, не состав - золото или серебро, а редкость монет. Скажем, пробная чеканка монеты достоинством 2 копейки Иоанном Антоновичем в 1740 году, петровский алтын или 15 копеек Александра I. Монета достоинством 1 рубль может стоить на черном рынке до 5-6 тысяч рублей, 1 копейка - около 300-500 рублей.

Цифра
Только 30 кладов в Удмуртии были официально сданы нашедшими их государству. Самая ранняя находка датирована 1898 годом, клад носит название «Ижевский», в нем найдено 213 монет времен Ивана Грозного и серебряная подвеска.

О кладах в Удмуртии

«Клад - мечта детства или дань моде»

Ижевчанин Александр Стерхов - заместитель директора ижевской фирмы по производству мебели. Поисками «сокровищ» заразился 5 лет назад. Сейчас это обязательная программа каждую неделю по четвергам и с пятницы по воскресенье.
- Свой первый клад я нашел на второй же день самых первых поисков, - говорит Александр. - Находка была не маленькая. От радости перехватило дыхание. Монеты продал на 6 тысяч рублей.
В то время кладоискателей было не так много. Но с каждым годом желающих покопаться в земле в поисках сокровищ становится все больше. Сегодня по Удмуртии таких любителей около 500 человек.

Олег Рощупкин пришел к поискам кладов из увлечения историей, занимается этим делом уже два года.
- Я не могу похвастаться значимыми находками, - говорит Олег. - Чаще находил по несколько монеток. Знакомые рассказывали, что откапывали набор сельскохозяйственных инструментов - серп там, что-то еще было. Есть и другие, которые находили клады стоимостью более чем в 600 тысяч.
По словам Александра, ему везло больше. Были случаи, когда «поднимал» (на сленге кладоискателей означает - нашел, выкопал), по 500-600 тысяч рублей. В этом сезоне вот нашел 1200 монет - на 350 тысяч рублей. Две недели назад ходили - снова повезло: «подняли» 101 монету, каждая из которых уйдет по 300 руб.

Одну находку Александр вспоминает с особыми эмоциями.
- Это была одна из первых монет, которые я нашел. Пятак времен Екатерины II. Он сам по себе большой, красивый. Подумал тогда - я богат. Оказалось, стоит монета 200 рублей.
Найдешь ты клад или нет - во многом зависит от удачи. Но кроме этого, конечно, нечего делать на поле и без специальных инструментов. Прежде всего, необходимо найти карты старых деревень.
- Такие карты можно купить либо через Интернет, либо найти в архивах и библиотеках, - говорит Александр.
Купить карту у знакомых практически невозможно. В этом деле каждый сам за себя. За пределы бригады, которыми обычно и ведутся поиски, не выходит также информация о том, где именно был найден клад.
По словам наших героев, кладоискателей не уважают не только археологи, но и некоторые деревенские жители.
- Есть один-два человека, которые ведут поиски кладов, пренебрегая всеми правилами, - говорит Олег. - Они раскапывают археологические памятники, не зарывают после себя ямы, куда потом может провалиться техника, скотина. Вот из-за таких единиц все думают, что все мы - кладоискатели - такие. На самом деле, мы никогда не разрушаем памятники археологии, не раскапываем кладбища. И поле после себя оставляем чистым и ровным. Да и на частные территории без разрешения хозяина не суемся.
Но были случаи, когда «копарей» даже забирала полиция. Если докажут, что раскопка шла в неположенном месте, правоохранительные органы имеют право выписать штраф за административное правонарушение.
- Сейчас мы обшариваем старые деревни, все кладоискатели работают именно по таким местам, - уверяет Александр. - Находок хватит еще года на два. Потом можно будет приниматься и за дороги, и за леса.

Цифры
Сколько стоит быть кладоискателем
Поездка на два дня с учетом бензина и еды - 2 тысячи рублей.
Стоимость металлоискателя - от 8 до 60 тысяч рублей.
Стоимость лопаты (хорошей, так как обычные штыковые имеют свойство ломаться после пары поездок) - от 2 тысяч рублей.
Стоимость набора карт - около 60 тысяч рублей.


Закон
Привлечь кладоискателей, нарушающих закон, к ответственности нелегко. В Уголовном кодексе РФ содержится единственная статья - 243: уничтожение или повреждение памятников истории, культуры, природных комплексов или объектов, взятых под охрану государства, а также предметов или документов, имеющих историческую или культурную ценность. Срок - до 2 лет тюрьмы или до 200 000 рублей штрафа. Однако для применения этой статьи необходимо доказать еще и факт того, что найденный клад находится под охраной государства или представляет историческую ценность. Так как Россия до сих пор не ратифицировала конвенцию об охране исторических памятников, несанкционированные раскопки обычно классифицируют как мелкое хулиганство.

Кладоискательство в Удмуртии
Кладоискательство в Удмуртии набирает обороты. Люди хотят попробовать что-то новое и поэтому берут в руки металлоискатели, пытаясь найти в земле что-то интересное и, может быть, ценное. Для кого-то это лишь безобидное хобби, однако некоторые готовы попасть в самые неприглядные места, отбрасывая в сторону брезгливость и пренебрегая моральными принципами, чтобы заработать.

Сезон раскопок подходит к концу, и любители найти что-нибудь ценное в земле подсчитывают свои заработки. Продавец магазина поискового оборудования и заядлый копатель Алексей (имя изменено) говорит, что для него, как и для большинства других, такое занятие всего-навсего хобби, как для кого-то охота или рыбалка, но он знаком с теми, кто умудряется превратить свое увлечение в неплохой дополнительный доход.
«У меня есть знакомые, которые в дополнение к своей основной работе заработали по 100-150 тысяч рублей за лето, — рассказывает он. — Правда, это, как правило, дело случая — может, и повезет, а может, и нет. Далеко не всегда бывает просто, когда придешь на место, что-то найти. Тут все зависит от оборудования да и от самого копателя».

Людям удается делать такую немалую сезонную прибыль на найденных старинных вещах — в основном на монетах. Если удастся связаться с истинным и, главное, состоятельным ценителем старины, можно неплохо нажиться, продав ему за солидную сумму вещицу, которая может показаться для обывателя простой безделушкой.
В порыве жадности, говорит Алексей, многие охотники за ценностями решают пойти по облегченному пути и залезают в самые неприятные места. Например, в канализацию. Кажется, что может быть омерзительнее прогулки с металлоискателем по зловонным трущобам? Оказалось, есть те, кто умудрился продвинуться в этом вопросе и, отбросив в сторону все свои моральные принципы, пойти на еще более неприятную и рискованную авантюру — вскрыть чью-то могилу. В Удмуртии, к счастью, подобных случаев не было, однако в целом по России таких ситуаций предостаточно. Так, в начале сентября в Новочеркасске неизвестные вскрыли несколько цыганских могил, забрав оттуда драгоценности.

Единственное, чем могут «похвастаться» местные «черные» искатели, — осквернение старинных захоронений, представляющих интерес для науки. Конечно, могильники раскапывают также и сами археологи, правда, разница между двумя категориями копателей совершенно кардинальная. В отличие от профессиональных ученых, работающих исключительно в научных целях и соблюдающих все нравственные аспекты таких раскопок, кладоискатели-любители опять-таки пытаются обнаружить в останках усопших что-то ценное, представляющее больший интерес не для музеев, а для ломбардов.
Так, например, в 2015 году полиция искала людей, раскопавших объект культурного наследия — Печешурский могильник в Глазовском районе. Там охотники за сокровищами обнаружили предметы быта, орудия, места захоронения древних удмуртов в соответствующей одежде.

Методами и последствиями своей деятельности такие искатели напоминают падальщиков. Найденные артефакты они забирают, чтобы позже выгодно реализовать, а то, что не представляет для них интереса, могут испортить (непреднамеренно, просто по незнанию или небрежности). Сам Алексей утверждает, что таких знакомых не имеет, но знает, что копатели-«падальщики» есть. Как правило, эти люди не обременены особым грузом моральных принципов, так что их вовсе не останавливает нравственный аспект такой деятельности, не говоря уже о возможных проблемах с законом.
Вообще, отмечает молодой человек, закон, разрешающий заниматься раскопками только профессионалам, очень сырой и гибкий, так что найти в нем нужную лазейку в случае необходимости не составит труда.

«Просто мы по закону можем выкапывать все, что младше 100 лет. Так что сложно доказать, что ты правда пытался что-то там найти. У моего знакомого вообще однажды был случай: он шел с металлоискателем, рядом остановилась патрульная машина, полицейский спросил, что он делает, а тот ответил, что ищет разные безделушки. Полицейский сел в машину и уехал, — говорит Алексей. — Люди ведь обычно покупают оборудование для своего удовольствия, для хобби. Что они только не делают! Так, кто-то, например, ищет разные боеприпасы».
К слову, это увлечение крайне опасно. Так, год назад в Удмуртии один подобный авантюрист наткнулся на снаряды времен гражданской войны, на которых чудом не подорвался.
Как правило, не может быть такое увлечение и доходным. Многие покупают оборудование, стоимость которого они попросту не смогут компенсировать своими находками очень долгое время. Например, хороший металлоискатель может стоить более 100 тысяч рублей. Разумеется, можно ограничиться и минимальными затратами: купить самый примитивный металлоискатель за 7 тысяч, батарейки за 100 рублей и лопату за 600 рублей.

При желании можно постараться окупить эти затраты, однако в Удмуртии сложно найти что-то действительно ценное, поскольку практически никаких значительных исторических объектов на территории региона нет. Так что кладоискатели часто предпочитают ездить в соседние регионы. Например, нередко доводится копать в Вятских Полянах. Конечно, копатели ездят и по лесам Удмуртии, но в основном ради «спортивного интереса».
Опытом любители покопаться в земле делятся со своими соратниками на специализированных форумах и прочих интернет-ресурсах, а особо активные даже устраивают различные конкурсы. Например, нужно найти какую-то определенную вещь с помощью металлоискателя в определенном месте — что-то наподобие квеста, только интересного лишь для узкого круга лиц. О «черных» копателях на просторах этих сообществ разговаривать не принято — все мои вопросы о таких людях большинство пользователей попросту проигнорировали, а те, кто отвечал, говорили, что с ними незнакомы. Впрочем, это неудивительно, ведь в описании всех подобных сообществ сразу говорится, что их участники занимаются «только кладоискательством, а не „черной“ археологией».

Т. И. Останина «Лесагуртский клад IX в. в бассейне Чепцы»
В Национальном музее Удмуртской Республики имени Кузебая Герда хранятся 177 предметов клада IX века, обнаруженного около д. Лесагурт Дебесского района Удмуртии в 1961 году. Клад нашли учащиеся Дебесской средней школы Н. Лекомцев, П. Трапезников и Н. Серебренников во время сенокоса. Находки были сданы в Удмуртский республиканский краеведческий (ныне — Национальный) музей. Каталог археологической коллекции составлен старшим научным сотрудником музея, профессором Таисией Ивановной Останиной.

Кладов немного - но люди за них гибнут

Как невесело шутят многие кладоискатели, причины того, что Удмуртия не усыпана кладами, содержащими множество ценных предметов, лежат на поверхности. Дело в том, что территория Удмуртии была историей обделена. С одной стороны, на территории Европейской части России существовала древняя городская цивилизация, люди здесь жили, торговали, откладывали ценности на «чёрный день» и прятали - их кладам как минимум тысячу лет, а то и больше. С другой стороны, территория Сибири имеет множество древних захоронений, как древних индоевропейских, так и более современных, относящихся к эпохе разнообразных средневековых государственных образований, от Золотой орды до Сибирского ханства. Правда, подавляющее большинство этих захоронений было разграблено в XVII - начале XIX века, в том числе и при прямом попустительстве государства - Пётр I, например, стимулировал раскопки сибирских курганов из «научных интересов».

А вот Удмуртия была лишена древних мощных очагов цивилизации, от которых могли бы остаться многочисленные клады. В основном ценности в этих краях оказывались транзитом, так как данные земли являются участком своеобразной транспортной артерии из Европы в Азию. Кроме того, не стоит забывать и об исконных обитателях Удмуртии, представителях финно-угорских народностей, у которых также были свои ценности, пусть и не в таком большом объёме. Так что кладоискательство присутствует и в Удмуртии, и люди даже гибнут вследствие своего стремления обнаружить клад. Например, в 2011 году на границе Удмуртии и Татарстана в результате самовольных раскопок погиб кладоискатель: в результате обвала грунта его завалило в раскопе, глубина которого составляла шесть метров.

Ложки, монеты, золото, серебро, медь…

Однако клады в Удмуртии всё же находят, причём как достаточно древние, так и практически современные. Вот краткие сведения о некоторых из них:

в научной среде наиболее известен так называемый Кузебаевский клад - это собрание ювелирных украшений большой материальной и художественно-исторической ценности, который был обнаружен в 2004 году на юге Удмуртии. При этом для учёных этот клад особенно интересен и важен тем, что это была своего рода «заначка» профессионального ювелира: в ней, помимо готовых ювелирных изделий содержалось и сырьё для новых украшений, и специфические инструменты и приспособления, и личные вещи мастера, жившего предположительно в VII столетии. Этот клад дал богатую информацию для воссоздания истории региона и Средней Азии в целом того времени;
так называемый Лесагуртский клад, найденный в 1961 году школьниками на берегу реки Ирымки вблизи деревни Лесагурт. Данный клад включал в себя как монеты, так и предметы. Что касается монет, то это были 139 серебряных монет восточных государств Раннего Средневековья. Самая древняя из монет клада это драхма, отчеканенная при Сасанидском царе Хормизде I в 590 году. Самая младшая из найденных монет это аббасидский дирхем, выпущенный в среднеазиатском городе Мерв в 842 году;
в 1988 году при капитальном ремонте одного из дореволюционных домов Ижевска рабочими были обнаружены два деревянных ящика, наполненные тщательно упакованными в коробки, газеты и обёрточную бумаги золотые и серебряные предметы: ложки, ножи, подстаканники, карманные часы, броши, перстни, монеты и другие. В ходе исторического исследования обстоятельств нахождения клада выяснилось, что, скорее всего, найденные предметы принадлежали состоятельному ижевскому купеческому семейству Афанасьевых, которому принадлежал магазин по торговле конской сбруей и упряжью. В 1918 году купеческое семейство покинуло город вместе с так называемой Ижевско-Воткинской дивизией, сформировавшейся в ходе антисоветского Ижевско-Воткинского восстания. Восстание потерпело поражение, к городу приближалась Красная Армия, поэтому, видимо, купец Афанасьев решил припрятать ценности до лучших времён и своего возвращения, однако эти лучшие времена для него так и не наступили и клад оставался в тайнике вплоть до своего обнаружения через 70 лет.

Клады Святогорской волости - Удмуртия
Кто с детства не мечтал найти клад? Желательно такой, как у капитана Флинта - в большом сундуке, окованном железом, а там - драгоценные камни, украшения! Но можно и попроще - в глиняном кувшине или чугунном горшке. А что? Ведь наши предки были богаче нас, это советская власть сделала всех одинаково бедными. Да, прежде люди жили - не чета нам. Помните рассказы ваших бабушек? Только не тех, которые в юности были комсомолками - постарше, кто еще царя-батюшку видели, и непременно на сон вещавщих внукам: «Вот тогда мы жили богато!»

Подсказка в книге
- Дед перед смертью говорил - клад он зарыл возле деревни! Как начали коллективизацию, все семейные накопления в горшок сложил и закопал в заветном месте. Золото там! - вполголоса горячо шептал мне Лазарь Кузьмич, наш фотокор, человек увлеченный и романтичный. - Я и поляну эту знаю, но большая она, не могу же ее всю перекопать! Миноискатель нужен! Нет ли у тебя знакомого с такой техникой?
Слушая его длинный рассказ, я только отмахивался - мы же не дети искать клады. Да и приборов таких даже в военкоматах нет, к тому же золото миноискатели не берут, им только простая железяка по силам.
Но через много лет появился в наших краях человек с современным металлоискателем. Жаль, Кузьмич к тому времени уже умер, не уточнив, где же, на какой полянке лежит клад его дедушки. Пока другие старожилы вспоминали адреса известных сокровищ, мы с товарищем, назовем его Владимиром, отправились по более известным адресам. Иногда их даже искать долго не надо - достаточно освежить в памяти известные работы по краеведению, например, книгу Михаила Атаманова «Топонимика Удмуртии».
На одной из ее страниц рассказывается история древнего городища на севере Удмуртии. Где-то в 50-х годах его осмотрели археологи, но, видимо, оценили как не очень перспективное. Сколько-то лет городище не трогали, но затем местный совхоз распахал территорию, чтоб не пустовала. Найти это место оказалось очень просто - все историки здешней школы о нем знают, с сожалением рассказывая, как перестала существовать эта достопримечательность.
И вот мы стоим возле древнего городища неподалеку от деревни Удмуртский Караул. Да, великолепное место выбрали для него древние люди - самая высокая точка на местности, во все стороны открывается изумительная панорама лесов, полей, близких и далеких деревень.
- Посмотрите, отсюда одновременно видна телевышка возле Балезино, вышка сотовой связи в Красногорском, а по ночам светится такая же в Юкаменском, - сказал нам местный житель Геннадий, подошедший к дороге в ожидании попутного траспорта.
Действительно, вот она, черная игла далекой телевышки. А ведь до нее по прямой километров пятнадцать, если не больше! Даже если в древности лес тут был погуще и повыше, отлично можно было подавать сигналы, например, дымом костров. Впрочем, только ли удмурты здесь жили?
- Вот тут на бугре когда-то было кладбище, мы его называем татарским, - сообщил Геннадий. - Когда строили дорогу, в грунте находили кости, разные черепки.
Вряд ли это место выбрали для себя татары, достаточно редкие в нашей местности, зато бесермяне тут живут до сих пор. Не случайно названия некоторых местных деревень созвучны с тюркскими словами.
Впрочем, кладбище сейчас совершенно незаметно на местности, поскольку по нему проложили дорогу. Тут же рядом для строительства трассы сделали неглубокий карьер, так что лишь в памяти людей остались древние захоронения. А еще народ рассказывает - из-за того, что дорога прошла по могилам, здесь регулярно происходят автомобильные аварии. О последней напоминает небольшой монумент: на перекрестке с хорошей видимостью столкнулись две машины, погиб человек.
Наш специалист Владимир со своими приборами обходит местность, проводя еще и биолокацию. «Местность обжитая, на месте городища ощущается положительная энергетика, на кладбище - отрицательная», - говорит он. Однако обнаружить какие-то следы древних эпох здесь не удается. Металла под землей немало, но это остатки различной техники, целые листы железа, мелкие гайки и болтики, когда-то отвалившиеся от тракторов, комбайнов.

Заповедный луг
Попутно осматриваем неподалеку еще одно место, указанное в книге Атаманова. Это луг, на который до революции собирались удмурты всего Глазовского уезда! Здесь они приносили жертвоприношения, молились, держали совет. Тоже красивое местечко - луг, леса, небольшая речка, окруженная кустарником. В советские годы тут проводились уже совхозные и районные праздники, перед ними школьники даже чистили территорию от мусора. Но теперь местным жителям не до праздников - дела у бывшего совхоза «Качкашурский» идут неважно. На заповедном лугу пасется скотина, по речке бродят рыбаки.
О том, что здесь в прошлом происходили такие грандиозные «форумы», знают только школьные историки, открывавшие книгу Атаманова. Но даже они спорят между собой, на каком берегу речки находилась куала - место молений. А ведь древние удмурты не случайно выбрали для своих встреч именно этот на первый взгляд обычный луг. Видимо, все-таки он отличался особой энергетикой или тут в незапамятные времена было место, чем-то притягивавшее язычников. Их же потомки почему-то довольно быстро забыли свои заповедные места. Я сам, прочитав книгу Атаманова, года три подряд уговаривал активистов «Удмурт-кенеша» сделать выезд сюда. Увы, то транспорта нет, то времени на поездку. Лет через десять никто и не вспомнит, где находится этот заповедный луг, фактически памятник истории и культуры.
Иногда задумываешься - сколько шуму по национальному вопросу, особенно в Ижевске, особенно тогда, когда надо делить власть. А то, что требует простого и бескорыстного внимания, - ветшает, забывается, теряется. Вот так и потеряется эта достопримечательность.

Жеребенок возле леса
Исчерпав подсказки в научных книгах, мы обратились к местным жителям с вопросом - ну, где тут у вас есть клады, древности?
- Ой, наша деревня всегда бедной была, какие тут клады? - отвечали многие. - Вообще-то есть где-то у нас в огороде бабушкин клад. Но что я соседям скажу, если они увидят, как у нас что-то приборами ищут?
- Помню, в детстве целую горсть патронов выкопал на месте боев гражданской войны! Хотите, покажу? - сказал мой знакомый.
При дальнейших расспросах выяснилось, что место хоть и недалекое, но дорога туда запущенная, местами непроезжая. Между прочим, в разговорах о не столь далекой истории оказалось, что в дореволюционное время дороги проходили частенько совсем не там, где мы их видим сейчас. И многие заметные раньше деревни измельчали, а то и вообще исчезли с карты. Поэтому позарастали стежки-дорожки. О прежних населенных пунктах в лучшем случае напоминают старые могучие тополя. Кроме того, какой интерес сейчас представляют места гражданской войны? На севере Удмуртии в большинстве случаев она была скоротечной. Искать ржавые винтовки и следы окопов там, где когда-то сошлись в бою белые и красные, увы, не столь впечатляющее занятие. Оставим его юным следопытам. Если они еще не побывали на местах боев тогда, когда было в большой чести патриотическое воспитание молодежи.
Но все-таки старые населенные пункты, созданные еще в 19-м веке, обладают большой историей и обязательно хоть какой-то местной легендой, связанной с кладами и другими древними находками. Едем в такое вот старое село Кокман, отпраздновавшее недавно 160-летие, о чем гласит транспарант на въезде. Начиналось оно с купеческой «дачи». Тогда это слово подразумевало не шесть соток с деревянным домиком, а солидный массив леса, отданный (отсюда и слово «дача») в аренду на много лет. Постепенно на купеческом участке появился и стеклозавод, затем его сменила винокурня, пользовавшаяся большой известностью во всем уезде. Сюда обозами возили зерно для переработки в спиртное, его же в свою очередь доставляли по всей округе, в том числе в далекие от Удмуртии губернии. Дорога сюда шла дремучими лесами, а в них, как известно, в старину водились разбойники - чаще всего местные жители, не устоявшие перед искушением пограбить проезжих, в том числе купцов, ехавших на свои «дачи».
- Вон тут раньше стояла деревня Селифоновцы, известная своими разбойниками. Награбленное они прятали где-то неподалеку, в лесу. Рассказывают, что свой клад они тут и оставили. Люди здесь грибы собирают и видели - выбегал из лесу жеребенок, словно звал за собой. А жеребенок - верный признак клада, который кому-то просится в руки, - повествует по дороге наш провожатый.
Правда, где искать в этом бесконечном лесу клад - неясно. Замечательный пейзаж с могучими соснами, однако они, скорее всего, выросли уже при советской власти. И лес тут вырубали, и пашню распахивали. Словом, местность не раз меняла свой облик, даже расположение той разбойничьей деревни не угадывается.
Едем дальше, приглядываясь к старым тополям - верному признаку, что тут когда-то стояли деревни. А клады частенько прятали именно под тополями, поскольку это дерево живет долго, на дрова или на строительство не очень пригодно.
Последний поворот дороги - и мы возле села Кокман. В селе стояла добротная кирпичная церковь, построенная на деньги купцов и заводчиков. Колокол этой церкви был слышен на очень большом расстоянии. После революции церковь закрыли, колокол сбросили, здание постепенно растащили по кирпичикам. Их еще в наше время местные люди использовали на фундаменты своих домов. Сравнительно недавно к селу строили дорогу, при этом спрямили бульдозерами холм возле бывшей церкви. Сразу открылись взгляду остатки фундамента церкви, сложенного из пластов известкового камня (хотя залежей такого камня в округе нет - значит, возили издалека). И еще нашли могилу священника, судя по облачению лежавшего в ней человека. На облачении обнаружилась золотая пуговица.

О, сколько там открытий чудных…
Обходим с металлоискателем место, где была церковь. Прибор показывает нахождение в земле множества кусочков металла. Копаем в одном, другом месте - и быстро находим остатки кованых предметов: куски решеток, дверные петли. Наконец, попадается что-то более внушительное, чугунное, размером с ладонь. Скорее всего, это и есть кусок главного церковного колокола. Судя по закруглению, диаметр у него был не меньше метра - вот и слышался он далеко. Некоторое сомнение у нас возникло по поводу, были ли тогда чугунные колокола? Сейчас, например, такие отлили для новых храмов Ижевска, они заметно дешевле бронзовых, хотя и не такие звонкие. После небольшой дискуссии приходим к выводу - в провинциальном селе колокол, скорее всего, вполне мог быть чугунным. Тут же неподалеку обнаружилась россыпь гильз от «трехлинейки».
- Да, в гражданскую, говорят, здесь проходили белые, даже потеряли в болоте сундук с деньгами, - уверяют местные жители, заметившие наши поиски. - А вон там по огородам постоянно находят старые монеты.
Металлоискатель они предлагают использовать для поиска рельсов от узкоколеек - их здесь по округе было много, во время ремонта металл бросали в лесу, засыпали песком. В перестроечные годы лес возить вагонами перестали, рельсы вот уже лет пятнадцать используют на стойки заборов, сараев вместо быстро гниющей древесины. «В прошлом году были тут двое с самодельным металлоискателем, аккумулятор в сумке за собой носили, а у вас более интересный прибор», - оценили местные люди качество нашего оборудования. Мы быстро обнаружили им в подарок метровой длины рельс и запасной трак для гусеничного ДТ-54.
Ради интереса прошлись по лугу, где прежде стоял дом священника с многочисленными хозяйственными постройками. Увы, обнаружили только остатки фундаментов - кучу кирпичей, более крупных, чем применяются сейчас. Словом, с наскока клады не найдешь, на поиски надо тратить часы и дни, просматривать большую территорию, а для начала собирать все местные легенды.
- Знаю, в нашей деревне дед перед коллективизацией зарыл свои сбережения. Бабушка мне показывала сосну, под которой лежит горшок с деньгами, в том числе золотыми монетами, - убеждала нас знакомая учительница.
Правда, затем выяснилось, что в этой далекой и на сегодня исчезнувшей деревне она последний раз была в далеком детстве. Для верности туда надо свозить ее тетю, которая уж точно знает заветное место.
Услышав наш рассказ о поиске кладов, знакомый краевед сказал:
- В Шарканском районе все леса в ямах. Народ там, возле купеческого Сарапула, до революции жил хорошо. Как пришли к власти большевики - все шарканцы свои сбережения по лесам запрятали. Потом кто-то ходил и эти клады искал - нередко сами хозяева, а чаще всякие настырные люди, знавшие, что в лесу можно найти не только грибы…

Вятские - мужики хватские
Чем дальше шли наши путешествия, тем больше мы получали сообщений о зарытых когда-то кладах и спрятанных драгоценностях. И это в скромном сельском вечно бедном районе! Но не думай о предках свысока - они при капитализме умели ценить копейку и жили далеко не впроголодь, как нам говорили в советских школах. Анализ сообщений показывал, что наибольшее число кладов может оказаться в отдаленных и нередко не существующих деревнях на границе с Кировской областью. Раньше там жили вятские мужики, мастера всяческих ремесел. Земля в этих лесных краях богатых урожаев не давала, но люди нашли источник хороших доходов в развитии разных промыслов: что-то мастерили из древесины, были отличными кузнецами, плотниками, объединялись в артели, уезжали на заработки, занимались извозом. Кроме того, вятский народ умел торговать, зимой мужики обозами ездили в дальние города за товарами. Старожилы приводят массу примеров такой предприимчивости, которую в людях уничтожила потом советская власть с ее раскулачиванием, колхозами и уравниловкой.
- Эх, самый большой клад тут лежит на одной маленькой речке! - убеждал меня один опытный человек. - Когда всех в колхозы начали загонять, бабушка фамильное серебро и золото в железный ларец сложила и спустила в воду в приметном местечке. Но где это место - еще надо поискать! - уже с меньшим энтузиазмом продолжал знакомый.
- Говорят, тут болото есть, где потонула тройка с возом, нагруженным деньгами?
- Слышал и эту легенду, но болот у нас много. В которое лезть?
- Да тут в большом селе, когда котельную строили, много монет нашли, разбросанных по огороду. Давайте туда съездим!
- Основатель нашей деревни, рассказывают, грабежом занимался. И большой клад спрятал неподалеку от села, возле родника. И тополя там до сих пор стоят, и родник приметный! - убеждал меня другой старожил.
- Знаю, знаю место, где мой дедушка свои деньги зарыл! В чугунке они, сверху парафином залиты для надежности! - убеждал еще один человек.
Но из дальнейшей беседы оказывается, что место это или где-то в далеких краях, или человек там в последний раз был опять же в босоногом детстве. Словом, для поисков надо создавать чуть ли не экспедицию.
- В нашей прохоровской стороне немало кладов можно поискать, - рассказывает другой человек. - Как-то мой знакомый нашел в своем огороде золотую монету: то ли рубль, то ли пятак. Пошел с ним пешком в Балезино, а вернулся уже на велосипеде! Столько ему денег за одну монетку дали! Он потом весь огород перелопатил, но ничего не нашел. Другие ребята уже послевоенные годы нашли чугунок с деньгами. Увы, они оказались первых лет советской власти, продать их выгодно не удалось…
А нашего кладоискателя, кстати, один из красногорцев свозил туда, где должен был лежать семейный клад. Даже известно, в чем - в сундуке, окованном железными полосками. Помните, в таких в старину невесты свое приданное копили? Так вот, приехали они на заветное место, а там старая ямка, на дне которой ржавые кусочки от обивки сундука. Кто-то уже унес клад, причем лет десять назад! Прозевал хозяин свои ценности!
Таким образом, в наших руках пока пусто. Хотя отрицательный результат - это тоже результат. По крайней мере, собрали букет легенд о местных кладах. Еще одно усилие - и хоть один мы найдем!

Клад серебряных монет
По сообщению ИТАР-ТАСС в Удмуртии (в Глазовском районе) разведочная экспедиция во время проведения плановых работ нашла клад из серебряных старинных монет.

Андрей Кириллов (замдиректора по научной работе удмуртского музея-заповедника «Иднакар») сообщил, что клад состоит из 47-ми единиц, среди которых куфические дирхемы в целом виде, отчеканенные в VII-XI столетиях в странах Арабского Халифата, и монетки-«резаны» (разрезанные на половинки и четверти), которые сломаны для удобства совершения расчетов. Удмурты использовали серебряные монеты не по прямому назначению, а применяли их в качестве украшений. Но как отметил Кириллов, наличие таких монет в зарытом кладе говорит о том, что он принадлежал ранее купцу либо путешественнику, которые использовали серебряные монеты для расчетов.

По словам замдиректора музея, на данный клад участники экспедиции наткнулись случайно. Это место является ценным, поскольку теперь сотрудники музея предполагают, что именно здесь мог проходить караванный путь, совпадающий по рельефу с современными тропами и дорожками. Кириллов уточнил, что теперь такие догадки можно легче подтвердить. Он рассказал также, что клад с таким количеством монет нашли впервые, а ранее ученым приходилось обнаруживать лишь отдельные экземпляры.

По мнению ученых, серебряные монеты вполне мог спрятать человек перед надвигающейся на него опасностью. Кириллов предположил, что возможны две версии: купец мог зарыть монеты перед поселением в страхе, что его обкрадут, либо при преследовании его в пути. Клад был закопан не очень глубоко - всего лишь на 30 сантиметров от поверхности земли. Экспертами было отмечено, что такого количества монет в те времена хватило бы на приобретение боевого коня, а в наше время - на шикарную иномарку.
Ученые пока собираются проверить металл на чистоту серебра и перевести арабскую вязь на чеканке. Только затем монеты выставят на всеобщее обозрение в музей «Иднакар» (минимум через 6 месяцев). Замдиректора музея добавил, что планируется издать каталог.

Именно в Глазовском районе Удмуртии (на горе Солдырь) расположено средневековое городище Иднакар, принадлежащее финно-угорских племенам (IX-XIII столетий). О нем известно с конца XIX столетия. Музей «Иднакар» в Удмуртии был создан в июле 1997 года.

Драгоценные находки в Удмуртии
Сокровища Троицкого кладбища

На Троицком кладбище хоронили всех - бедных и богатых, православных, католиков и старообрядцев. Старейшая и самая почетная часть кладбища - так называемая «алтарная» - находилась прямо возле Троицкого собора, который был возведен в 1814 году.

Что находили?

Драгоценный перстень

Когда моя тетушка была совсем молодой, ее вместе с другими отправили убирать могилы возле Троицкой церкви под строительство, - вспоминает Галина Бажутина, завсектором Центральной муниципальной библиотеки им. Некрасова. - Она помнит могилу какого-то воеводы, в которой нашла драгоценный перстень. Говорила, что остальные тоже находили много разного добра - украшения, монеты. Куда потом все это делось, оставили они это себе или отдали государству, я не знаю. Где сейчас тетушкин перстень, тоже неизвестно.

Посуда и обувь XVIII века

Находили мы и предметы быта - флаконы из-под масла, которым смазывали механизмы, бутылки из-под спиртного, стаканчики, стопочки, тарелки, монеты; начиная с конца XVIII века - иконки, мониста и головные украшения, - рассказывает археолог, историк, старший научный сотрудник Института истории и культуры народов Приуралья Станислав Перевощиков. - Кое-где сохранились даже лапти, остатки кожаной обуви. В могиле какого-то солдата нашли лоскуты шинели с номером на погонах, благодаря которому мы установили, в каком полку он служил. Нашли женщину, которую кто-то убил, выстрелив ей в спину волчьей картечью. Мужчину-иностранца, которого Дерябин мог пригласить сюда работать на заводе: это был либо француз, либо бельгиец, потому что в его могиле лежало католическое распятие, изготовленное в начале XIX века. Кстати, эти раскопки доказали, что в Ижевске жили не одни только русские, но и удмурты, хотя долгое время считалось, что это не так.

Посуда из золота на улице Красной

Если подниматься по улице Красной от Советской в сторону мотозавода, слева можно увидеть заросший травой и кустами пустырь. Когда-то на этом месте стояли особняки зажиточных ижевцев, одним из которых был купец по фамилии Афанасьев.

В 1988 году в его доме были найдены настоящие сокровища - золотая и серебряная посуда, украшения, монеты. Сейчас самый известный клад Ижевска хранится в фондах Национального музея им. Кузебая Герда.

Нашли его случайно - поначалу на старый ящик не обратили внимания.

В доме шел капитальный ремонт, рабочие вскрыли пол, и под небольшим слоем земли нашли деревянный ящик, - рассказывает Александра Юрьевна. - Поначалу на него вообще не обратили внимания. Зато позже, когда все-таки открыли, обнаружили внутри золотые и серебряные монеты. Они были аккуратно разложены по коробочкам, завернуты в нотную бумагу, тряпки и газеты. Неподалеку нашли еще и железную тушильню - емкость, куда складывали угли из самовара. Когда ее вытащили, она развалилась на части, и оттуда тоже посыпались драгоценности.
Вторую часть клада отыскали через 2 недели. Это был еще один деревянный ящик, опутанный ржавой проволокой. Внутри были спрятаны золотые и серебряные монеты.

1896 год

Мастеровой, работая у себя в огороде на берегу пруда, обнаружил клад, впоследствии названный Ижевским. Это были 213 серебряных монет и серебряная подвеска, спрятанные еще во времена Ивана Грозного, в XVI веке.

На Вшивой горке, неподалеку от места впадения речки Подборенки в Иж, там, где сейчас стоит здание Дома творчества юных, ижевские мальчишки нашли несколько античных монет.

Двое школьников нашли шкатулку с монетами на лугу возле деревни Лесагурт в Дебесском районе. По данным историка Сергея Жилина, в ней было 23 медные и 139 серебряных монет, отчеканенных в VI-IX веках, а также две серебряные гривны. Сейчас они хранятся в Москве, в Государственном историческом музее.

В деревне Шудья неподалеку от Ижевска было найдено 5700 медных монет общим весом в 102 килограмма, спрятанных в XIX веке.

На набережной, возле здания Индустриального техникума, рабочий-бульдозерист наткнулся на медный бочонок (по другим данным - сундучок) с несколькими сотнями серебряных царских монет.

Кладоискатель из Удмуртии погиб ради поиска золота Емельяна Пугачева
Трое мужчин вели раскопки на границе Удмуртии и Татарстана.
17 сентября около 22 часов на телефон единой службы спасения поступил сигнал - под деревней Зуево Агрызского района Татарстана землей завалило мужчину. Им оказался сарапульский 47-летний кладоискатель. По рассказам коллег по увлечению, частный предприниматель недавно купил металлоискатель и в последнее время буквально «заболел» поисками кладов.
- Мы несколько раз вместе выезжали в экспедиции, - рассказывает руководитель группы исследователей Валерий Котов. - Погибшего очень интересовало золото.
По одной из версий, трое мужчин отправились под деревню Зуево искать осколки метеорита, якобы когда-то здесь упавшего. По другой версии - они искали золото, которое по легенде во второй половине 18 века здесь спрятал Емельян Пугачев.
- Это были «черные копальщики», - сообщает подробности руководитель Елабужского межрайонного СО СУ Следственного комитета РФ по Республике Татарстан Константин Ачаев. - У них не было никакого специального оборудования - только лопаты и ведра.

Мужчины вырыли в земле воронку глубиной 6 метров, диаметром в 10-12 метров. На дне ямы один мужчина наполнял ведра землей, его помощники поднимали их наверх. Но во время работ произошел обвал земли.

Когда сотрудники МЧС прибыли на место, они уже сами частично откопали третьего, - сообщают в следственном комитете. - 47-летний житель Сарапула погиб.

Доставать тело погибшего спасатели начали в воскресенье утром. Во время работ они обнаружили - кладоискатели выкопали примерно 3 метра грунта и смогли их укрепить. Остальные 2,5 метра они копали без укрепления.
По факту гибели археолога-любителя сейчас проходит доследственная проверка, следователи допрашивают выживших копателей, работают на месте ЧП.

АРХЕОЛОГИЧЕСКИХ ОБЪЕКТОВ

УДМУРТСКОЙ РЕСПУБЛИКИ

ОТ НЕСАНКЦИОНИРОВАННЫХ

РАСКОПОК

Методическое пособие Глазов ГГПИ УДК 351.853.1 ББК 79.0 К43

Рецензенты:

И. Д. Пудова, начальник отдела по сохранению, использованию, популяризации и государственной охране объектов культурного наследия Министерства культуры, печати и информации Удмуртской Республики, Н. П. Девятова, директор Государственного учреждения культуры «Центр по эксплуатации и реставрации объектов культурного наследия»

Кириллов А. Н.

К43 Охрана археологических объектов Удмуртской Республики от несанкционированных раскопок: методическое пособие. - Глазов: Глазов. гос. пед. ин-т, 2011. - 64 с.

ISBN 978-5-93008-134-3 Издание осуществлено на средства Благотворительного фонда В. Потанина в рамках реализации проекта «Дружина», номинанта Всероссийского грантового конкурса «Меняющийся музей в меняющемся мире»

Методическое пособие посвящено проблемам сохранения археологических памятников на территории Удмуртской Республики. В пособии представлены обзор типов памятников археологии, угроз для них, рассмотрено российское законодательство в области сохранения историкокультурного наследия.

Издание предназначено для сотрудников правоохранительных органов, представителей отделов культуры администраций муниципальных образований, сотрудников музеев и граждан, заинтересованных в создании системы охраны археологического наследия.

УДК 351.853.1 ББК 79.0 © Кириллов А. Н., 2011 ISBN 978-5-93008-134-3 © ГУК «Историко-культурный музей-заповедник Удмуртской Республики «Иднакар», 2011 © Глазовский государственный педагогический институт им. В. Г. Короленко,

Введение

Археологические исследования, требования к ним и разрешительная документация

Виды археологических памятников

Несанкционированные раскопки - угроза для историко-культурного наследия

Угрозы для археологических памятников

Основы законодательства в сфере сохранения объектов культурного наследия

Основной комплекс мер по охране объектов археологии

Список организаций, занимающихся охраной и изучением памятников археологии на территории Удмуртской Республики

–  –  –

ВВЕДЕНИЕ

Методическое пособие «Охрана археологических объектов Удмуртской Республики от несанкционированных раскопок» подготовлено в рамках реализации проекта «Дружина». Проект стал победителем престижного грантового конкурса «Меняющийся музей в меняющемся мире» в 2010 году. Конкурс проводится Благотворительным фондом В. Потанина при организационноэкспертном участии Ассоциации менеджеров культуры (см.:

Благотворительный фонд В. Потанина: [сайт]. URL:

http://www.fond.potanin.ru/). Основной задачей проекта является привлечение внимания общественности, органов внутренних дел, представителей всех ветвей власти к обострившейся проблеме расхищения культурного достояния России, выражающейся в участившихся случаях грабежей на археологических памятниках. В ходе реализации проекта сотрудниками музея проведены научноисследовательские работы на некоторых археологических памятниках Севера Удмуртии, зафиксированы разрушения, подготовлены пакеты документов. Для информирования населения подготовлена передвижная фотовыставка «Наследие предков», на которой представлены информация о деятельности археологов и фотографии уникальных археологических находок, описан урон, наносимый грабителями древним могильникам, городищам и селищам.

Проект «Дружина» является отражением процессов, которые происходят в научной среде, активной части общества и в органах государственной власти, связанных с пониманием критического положения дел в области сохранения объектов культурного наследия.

В связи со сложившейся ситуацией в Российской Федерации необходимо сформировать действующую систему охраны археологических объектов и организовать взаимодействие различных структур в данной области.

Проблема несанкционированных раскопок уходит своими корнями в глубокую древность. Еще на заре истории любители поживиться сокровищами грабили захоронения и гробницы. Зачастую разрушение и разграбление памятников покоренного врага являлось обязательным атрибутом победителя, желающего стереть память о славном прошлом народа. Многие памятники различных эпох дошли до нас уже разграбленными в далекой древности. Так, во многих скифских курганах выявлены грабительские туннели, а в кургане Чертомлык был обнаружен костяк засыпанного при обвале мародера.

Исторические свидетельства о грабежах археологических памятников на территории России относятся к XVI веку. В одном из документов говорится: «По городищам и селищам ходячи, могилы роскопуют, ищучи там оброчей (браслеты. - А. К.) и перстней» 1.

В XVII веке в связи с активным переселением крестьян в Сибирь развивается так называемое бугрование - разграбление древних городищ и курганов, «бугров», оставленных племенами, входившими в скифо-сарматскую общность. Золотые и серебряные вещи, уникальные по своему исполнению, извлекались сотнями килограммов, многие были переплавлены. На протяжении XVIII- XIX веков активно грабились курганы Украины и Сибири. Из-за деятельности копателей большинство памятников было разорено.

Впервые задачи по собиранию и сохранению объектов культурного наследия перед государством поставил император Петр I.

В изданном им в 1718 году указе о собирании вещей для Кунсткамеры говорится: «Также, ежели кто найдет в земле, или в воде какие старые вещи, а именно: каменья необыкновенные, кости человеческие или скотские, рыбьи или птичьи, не такие, как у нас ныне есть, или и такие, да зело велики или малы перед обыкновенным; также какие старые подписи на каменьях, железе или меди, или какое старое, необыкновенное ружье, посуду и прочее все, что зело старо и необыкновенно, - такожь бы приносили, за что давана будет довольная дача». В другом указе Петр требовал: «Где найдутца такие, всему делать чертежи, как что найдут».

Васильев А. Сокровища скифских курганов // Деньги: газета: [Информационно-аналитический портал «Деньги»]. URL: http://www.dengiinfo.com/archive/article.php?aid=715/, свободный.

В 1771 году Сенат издает указ «О снятии уездных планов с надлежащею верностью и о включении в экономические журналы замечаний о древних курганах, развалинах, пещерах, островах и других признаках». В первой четверти XIX века принимается высочайше утвержденное в 1822 году положение Комитета министров о сохранении памятников древности в Крыму.

Во время царствования Александра II появляются научные общественные организации, наделенные полнотой инициативы в области изучения и охраны памятников. В их числе Императорская археологическая комиссия, Московское археологическое общество, Русское историческое общество. В 1869 году Московское археологическое общество выступает с «Проектом положения об охране древних памятников». В 1877 году Комиссия А. Б. ЛобановаРостовского разрабатывает «Проект правил о сохранении исторических памятников», в котором предусматривалось создание специальной государственной структуры, ведающей охраной памятников, была предложена система разграничения Российской империи на археологические округа с обозначением ответственных учебных учреждений и археологических обществ. Но отказ в государственном финансировании не позволил реализовать законодательный акт, связанный с охраной исторического наследия. Тем не менее активная работа в этом направлении продолжилась. В 1884 году издается циркуляр Министерства внутренних дел гражданским губернаторам «О подтверждении распоряжений о запрещении кладоискательства и о порядке сдачи археологических находок», в 1886 году - циркуляр Министерства внутренних дел гражданским губернаторам «О запрещении производить раскопки на государственных, церковных и общественных землях без разрешения Археологической комиссии».

В последние годы XIX века возобновляется деятельность по разработке и утверждению «Положения об охране памятников старины». С 1989 по 1916 год осуществляется разработка Закона об охране национальных древностей. 13 сентября 1916 года Николаю II представлен доклад «О необходимости образования при Министерстве внутренних дел особого совещания для пересмотра законопроекта об охране памятников древности», но революционные события не позволили завершить этот процесс.

В 1924 году был издан Декрет Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета и Совета Народных Комиссаров «Об учете и охране памятников искусства, старины и природы», свидетельствующий об окончании национализации культурных ценностей и начале широкомасштабных мер по государственной охране историко-культурного наследия (ИКН). Кроме того, была разработана подробная «Инструкция об учете и охране памятников искусства, старины, быта и природы».

В 1934 году выходит Постановление ВЦИК и СНК «Об охране археологических памятников», в 1949 году - Постановление Совета Министров РСФСР «Об утверждении инструкции о порядке учета, регистрации и содержания археологических и исторических памятников на территории РСФСР». С 20-х годов XX века формируется и система государственных органов охраны исторического наследия. С 1922 года вопросами охраны памятников истории и культуры ведал Народный комиссариат просвещения РСФСР, с 1932 года - Комиссариат по охране памятников при ВЦИК, с 1936 года - Комиссариат по делам искусств при СНК СССР. В конце 1940 - начале 1950-х годов функции охраны памятников истории и культуры были переданы министерствам культуры СССР, союзных и автономных республик, Академии наук СССР и союзных республик, городским и республиканским управлениям системы Госстроя СССР. В 1966 году создается добровольная массовая общественная организация «Всероссийское общество охраны памятников истории и культуры» 2.

Существовавшая система государственной охраны объектов культурного наследия была сформирована на основе принципов, определенных в 60-70-х годах прошлого века, и обеспечивала сравнительно приемлемое состояние важнейших памятников в условиях социалистической плановой экономики. Колоссальные экономические и социальные изменения в России, произошедшие за последние 20 лет, потребовали коренной модернизации этой системы. Важным шагом на этом пути стало принятие в 2002 году долгожданного закона «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации». НоКарпова Л. В., Потапова Н. А., Сухман Т. П. Охрана культурного наследия России XVII-XX вв.: Хрестоматия. М., 2000. Т. 1: [Сайт Московского городского отделения ВООПИК]. URL: http://russist.ru/ biblio/chrestom/0.htm/, свободный.

вый закон ввел целый ряд важных новых понятий и норм, предопределяющих регламентацию охраны, сохранения и использования объектов культурного наследия 3.

Процесс продолжается и в настоящее время. Необходимость активизации деятельности в этой области находит понимание и среди общественности. Так, в феврале 2010 года начало свою деятельность массовое общественное движение в защиту археологического наследия «АМАТОР» (Массовое общественное движение в защиту археологического наследия «АМАТОР»: [сайт]. URL:

http://amator.archaeology.ru/index.html). Движение объединяет более 400 археологов, музееведов, историков, студентов, аспирантов, кандидатов и докторов наук, доцентов и профессоров, начальников археологических экспедиций. Активная деятельность общества направлена на внесение изменений в существующее законодательство, связанное с охраной ИКН, исключение археологических предметов из коммерческого оборота и пропаганду ответственного отношения граждан к памятникам археологии.

На территории Удмуртской Республики в настоящее время существует ряд организаций, в чьем ведении находятся вопросы, связанные с охраной объектов ИКН.

В Министерстве культуры, печати и информации, которое является государственным органом, в чьем ведении находятся вопросы регистрации и охраны памятников ИКН, действует отдел по сохранению, использованию, популяризации и государственной охране объектов культурного наследия, в чьем ведении находятся вопросы учета и охраны памятников. Вопросами обеспечения государственных органов научной информацией для включения объектов культурного наследия в Единый государственный реестр объектов культурного наследия, научной и методической деятельностью занимается ГУК «Центр по эксплуатации и реставрации объектов культурного наследия».

На территории республики действует и Удмуртское региональное отделение Всероссийской общественной организации «Всероссийское общество охраны памятников истории и культуры».

Полякова М. А. Охрана культурного наследия России. - М., 2005.

АРХЕОЛОГИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ, ТРЕБОВАНИЯ

К НИМ И РАЗРЕШИТЕЛЬНАЯ ДОКУМЕНТАЦИЯ

На территории Российской Федерации на современном этапе законными археологическими изысканиями могут заниматься лишь специалисты, имеющие опыт и специальные разрешения. К полевым археологическим исследованиям относятся археологические разведки и стационарные раскопки.

Археологические разведки Данный вид исследований направлен на выявление новых археологических памятников. Исследователи опрашивают местное население, осматривают места, в которых традиционно располагаются археологические памятники. В случае обнаружения поселенческого памятника производится определение мощности и площади распространения культурного слоя. Исследование производится путем закладки небольших раскопов-шурфов. Фиксируются все обнаруженные в шурфе вещи, фрагменты керамики и кости. Зарисовывается и фотографируется разрез слоев. После завершения исследований шурф зарывается и закладывается дерном. На территории памятника производят работы по съемке топографического плана, составляется словесное описание и осуществляется фотофиксация. В последнее время в требования включается и определение географических координат территории с помощью приборов спутникового позиционирования. Это делается c целью сбора первичных сведений о памятнике, включения его в единый государственный реестр объектов культурного наследия и облегчения его обнаружения в последующем.

Сведения о выявленных археологических памятниках включаются в отчет об археологических разведках. В соответствии с п. 6 статьи 18 ФЗ-73 «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации»:

«Объекты археологического наследия считаются выявленными объектами культурного наследия со дня их обнаружения. Информация о выявленном объекте археологического наследия направляется соответствующим органом охраны объектов культурного наследия собственнику земельного участка и (или) пользователю земельным участком, на котором (или в котором) обнаружен объект археологического наследия, в течение десяти дней со дня обнаружения данного объекта».

Использование металлодетектора археологом допускается лишь при наличии топоплана памятника с координатной сеткой в масштабе не менее 1:100 и трхмерной фиксацией местоположения находок.

В соответствии с «Положением о порядке проведения археологических полевых работ (археологических раскопок и разведок) и составления научной отчтной документации» от 30 марта 2007 года, утвержденном решением Ученого совета Института археологии Российской академии наук, применение металлодетектора целесообразно в следующих случаях:

На разрушающихся участках памятников археологии (пашнях, обнажениях, грабительских шурфах и пр.) на глубину потревоженного культурного слоя;

Для предварительного обследования исследуемых площадей и объектов без изъятия предметов из культурного слоя;

Для проверки переработанного культурного слоя и грунта отвалов в ходе работ на памятнике археологии и после их завершения.

Одним из направлений деятельности археологов являются мониторинговые работы - наблюдение за состоянием известных археологических памятников. При подобных исследованиях фиксируются многочисленные параметры объекта: наличие антропогенных и природных разрушений, оцениваются различные угрозы, уточняется информация, осуществляется фотофиксация, обновляется топографическая ситуация. В случае, если памятник и мощность культурного слоя на нем известны, а его границы определяются, закладка шурфов не рекомендуется. При обнаружении в шурфе остатков какого-либо древнего сооружения рекомендуется прекратить выборку шурфа, зафиксировать слои и законсервировать раскоп. Таким образом, правила, разработанные для археологов в области разведочных работ, сводят к минимуму разрушение культурного слоя «точечными» пробами, так как полноценное представление о структуре археологического памятника и расположенных на его территории объектах могут дать лишь стационарные раскопки со вскрытием значительных площадей.

Стационарные археологические раскопки Исследования подобного класса обычно производят комплексные экспедиции, включающие в себя специалистов из различных областей науки. Это могут быть антропологи, геодезисты, палеозоологи и палеоботаники, почвоведы и другие. Плановые исследования производят для детального изучения памятника, получения информации для последующей реконструкции исторических процессов и развития материальной культуры. Археология, изучая памятник, одновременно его разрушает, поэтому требования к методике и технологии раскопок очень жесткие. Исследуемую территорию размечают на участки определенного размера, раскоп ориентируется по сторонам света. Все слои фотографируются и зарисовываются, находки тщательно фиксируются, данные о них заносятся в специальные полевые описи. При производстве археологических работ ведется подробный полевой дневник, в котором отражаются все нюансы исследований. В отличие от кладоискателей и грабителей для археолога любая находка обладает большой ценностью. Зачастую многочисленные фрагменты кости, металлургические шлаки, однотипные вещи благодаря возможности получить статистические данные намного ценнее одиночных находок украшений и других редких вещей.

Основным объектом исследования на поселенческих археологических памятниках является культурный слой, сформировавшийся в процессе деятельности древних людей и содержащий материальные свидетельства прошедших эпох. Культурный слой содержит в себе остатки строений и сооружений различной степени сохранности, вещи, кухонные остатки, свидетельства ремесленной деятельности. Сохранившееся взаиморасположение этой сложной системы позволяет археологам восстанавливать различные аспекты жизни наших предков.

Выборка культурного слоя осуществляется по пластам до материковой породы. Заглубленные в материковую породу сооружения - землянки, полуземлянки, хозяйственные, зерновые, производственные ямы - являются объектами общей структуры памятника. Детальной фиксации подлежат также ямки, оставленные столбами и кольями. После раскопок полностью выбранный котлован засыпается, а поверхность рекультивируется.

В случае исследования грунтовых могильников выявляются очертания могильных ям и межмогильных комплексов, осуществляется их фиксация, после чего каждое погребение выбирается по отдельности с особой тщательностью: отмечаются конструкция ямы, взаиморасположение человеческих останков и вещей, уложенных с погребенным, выявляются элементы внутримогильных сооружений. Все особенности погребений фиксируются на чертежах и с помощью фотографирования.

В зависимости от различных типов памятников или даже археологических объектов, расположенных в пределах одного раскопа, применяются разные приемы и методики раскопок, требующие от руководителя и работников определенных навыков и знаний.

Единственной важной целью подобного многообразия является скрупулезная фиксация всего массива информации.

После окончания раскопок осуществляется камеральный этап обработки полученных материалов. Полевые данные обрабатываются с помощью компьютера, формируются альбомы, включающие подробные чертежи слоев, сооружений, изображения находок, особенности их распределения относительно вскрытых объектов. Составляется письменное описание. На основе камеральных исследований создается первичный отчет о научноисследовательской работе, который передается на постоянное хранение в архив Института археологии РАН, архив заказчика работ и архив учреждения. Отчет является документальным источником, с которым могут работать другие исследователи. Материалы археологических исследований публикуются в специализированной археологической литературе, а после научно-популярной адаптации используются в школьном и вузовском образовательных процессах, музейном деле, просвещении населения.

Деятельность профессиональных археологов регламентируется различными нормативными документами. Основным является Федеральный закон «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации № 73-ФЗ от 24 мая 2002 года. В статье 45, пункте 8 указано, что «…работы по выявлению и изучению объектов археологического наследия (далее - археологические полевые работы) проводятся на основании выдаваемого сроком не более чем на один год в порядке, устанавливаемом уполномоченным Правительством Российской Федерации федеральным органом исполнительной власти, разрешения (открытого листа) на право проведения работ определенного вида на объекте археологического наследия» (в ред. Федерального закона от 23.07.2008 № 160-ФЗ).

В соответствии с пунктом 9 этой же статьи «…физические и юридические лица, проводившие археологические полевые работы, в течение трех лет со дня выполнения работ обязаны передать все обнаруженные культурные ценности (включая антропогенные, антропологические, палеозоологические, палеоботанические и иные объекты, имеющие историко-культурную ценность) на постоянное хранение в государственную часть Музейного фонда Российской Федерации».

В соответствии с пунктом 10 «Отчет о выполненных археологических полевых работах и вся полевая документация в течение трех лет со дня окончания срока действия разрешения (открытого листа) на право их проведения подлежат передаче на хранение в Архивный фонд Российской Федерации в порядке, установленном Федеральным законом от 22 октября 2004 года № 125-ФЗ "Об архивном деле в Российской Федерации"».

До 2011 года федеральным органом исполнительной власти, осуществляющим функции по выработке государственной политики и нормативно-правовому регулированию в сфере культуры и историко-культурного наследия, являлась Федеральная служба по надзору за соблюдением законодательства в области охраны культурного наследия (Росохранкультура), созданная на основании Указа Президента Российской Федерации от 12 мая 2008 года № 724. В 2011 году принято решение об упразднении Росохранкультуры с передачей всех полномочий Министерству культуры Российской Федерации (Указ Президента РФ от 8 февраля 2011 г.

№ 155 «Вопросы Министерства культуры Российской Федерации»).

Выдача открытых листов производится в соответствии с Приказом Росохранкультуры от 3 февраля 2009 года № 15 «Об утверждении Положения о порядке выдачи разрешений (открытых листов) на право проведения работ по выявлению и изучению объектов археологического наследия». В открытом листе указывается:

его номер, фамилия, имя, отчество держателя, виды разрешенных археологических работ, территория или наименование археологического памятника, срок действия документа (не превышает одного года). Открытый лист заверяется полномочным представителем Министерства культуры РФ и гербовой печатью. Информацию о выданных открытых листах можно получить на сайте Росохранкультуры (Росохранкультура: Федеральная служба по надзору за соблюдением законодательства в области охраны культурного наследия [официальный сайт]. URL: http://rosohrancult.ru/activity/ vydacha). Открытый лист является единственным документом, разрешающим археологические исследования на территории Российской Федерации. Открытый лист действителен при предъявлении удостоверения личности.

К заявителю в соответствии с Положением предъявляется ряд жестких требований:

Разрешения выдаются физическим лицам, состоящим в трудовых отношениях с юридическими лицами, уставной целью деятельности которых является проведение археологических полевых работ;

Заявитель должен обладать определенными научными и практическими знаниями: иметь высшее профессиональное образование по специальностям «История», «Музейное дело и охрана памятников» или послевузовское профессиональное образование по специальности научного работника (аспирантура) «Археология», предшествующий стаж работы по выявлению и изучению археологических объектов не менее 3 лет, навыки в составлении отчетной документации.

Держатель открытого листа обязан не позднее чем за 5 рабочих дней до начала археологических полевых работ направить или вручить уведомление об археологических полевых работах в письменной форме с указанием срока проведения археологических полевых работ в уполномоченный в области охраны объектов культурного наследия орган исполнительной власти субъекта Российской Федерации, на территории которого планируется проведение археологических полевых работ, и в орган местного самоуправления, на территории муниципального образования которого планируется проведение археологических полевых работ.

Таким образом, деятельность профессиональных археологов обоснована с законодательной точки зрения в полной мере и направлена на изучение материальной культуры прошлого. Коллекции, полученные в процессе раскопок, хранятся в музеях Российской Федерации и доступны для исследователей. Наиболее яркие образцы занимают достойное место в витринах выставок и экспозиций, открытых для посетителей.

ВИДЫ АРХЕОЛОГИЧЕСКИХ ПАМЯТНИКОВ

К объектам археологического наследия в соответствии со статьей 3 Федерального закона № 73-ФЗ «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации» относятся «…частично или полностью скрытые в земле или под водой следы существования человека, включая все движимые предметы, имеющие к ним отношение, основным или одним из основных источников информации о которых являются археологические раскопки или находки». В соответствии со статьей 4 этого же закона все объекты археологического наследия относятся к объектам культурного наследия федерального значения.

Для лесной зоны Европы, к которой относится и север Удмуртии, современная археология выделяет различные категории памятников, хотя подобное деление весьма условно, потому что на одной территории они могут комбинироваться. Среди них поселенческие, погребальные, ритуальные памятники и памятники специфического вида.

Поселенческие памятники Поселенческие памятники археологии связаны с местами, где в различные периоды истории проживали коллективы людей.

Основной особенностью поселенческих объектов является наличие культурного слоя - наслоений, отложившихся в результате человеческой деятельности.

Поселения эпохи камня - места жительства древних людей, относящиеся обычно к эпохе каменного века. Иногда их называют стоянками. Чаще всего располагаются на берегах рек, озер, стариц на второй боровой террасе. В культурном слое обнаруживаются орудия труда, бытовые предметы. Могут фиксироваться остатки жилых сооружений.

Селища - поселения, датируемые бронзовым, ранним железным веком, средневековьем, древние деревни, не имеющие защитных сооружений. Обычно располагаются у водоемов (рек, ключей) на склонах, ориентированных к югу и востоку. Зачастую хорошо фиксируются на распаханных полях в виде темных пятен культурного слоя, содержащего вещи, обломки керамики, кости животных. При исследованиях дают ценный материал о бытовых предметах, орудиях труда, конструкциях жилищ и хозяйственных сооружений, который позволяет выяснить особенности скотоводства и земледелия, системы расселения людей, культурные и торговые связи.

Городища - укрепленные поселения эпохи бронзы, раннего железного века и эпохи средневековья. Обычно располагаются на высоких берегах, в местах слияния рек, оврагов. Зачастую фиксируются остатки оборонительных сооружений в виде валов и рвов.

Как правило, многие из них обладают мощным культурным слоем, хотя выделяются городища-убежища, в которых люди пережидали военную опасность, но не жили. Городища дают массу информации о быте, культуре древних, военной инженерии и военном деле, культурных связях. В слоях городищ выявляются остатки жилых и хозяйственных построек, сооружений, связанных с ремеслом и религиозными культами. Находки костей диких и домашних животных позволяют выявить состав животного стада и уровень развития охоты. Изучение системы городищ и селищ дает понятие о системах расселения и жизнеобеспечения древнего общества, а также основах коллективной безопасности того времени.

Иногда отдельной группой выступают оборонительные сооружения, возведенные в древности для защиты от врага.

Мастерские и производственные комплексы - места, связанные с производством металла, обработкой шкур и т. п., которые в силу пожароопасности или наличия вредных отходов и неприятных запахов обычно выносили за пределы территории поселения.

Исследование подобных комплексов дает информацию о технологиях и технологических процессах того времени.

Исторические города и поселения - населнные пункты, имеющие архитектурные памятники, градостроительные ансамбли и комплексы, являющиеся памятниками истории и культуры, а также сохранившиеся природные ландшафты и древний культурный слой земли, представляющий археологическую и историческую ценность. Иногда в рамках города или поселения выделяется историческая часть, подлежащая особой охране.

Заброшенные деревни и старые места поселений чаще всего относятся к поздней истории. Некоторые из них прекратили свое существование по ряду причин еще в XVII-XIX веках: часть - в первой половине XX века, большинство - в период укрупнения колхозов в 50-70-е годы XX века. Много деревень исчезло в последние десятилетия. Старые деревни являются переходными объектами от археологических памятников к этнографическим, отражающими историю становления удмуртского этноса, появление русских, татар, марийцев в крае. Возможно, в настоящий момент с юридической и научной точек зрения их культурные слои и не несут ярко выраженной исторической ценности, но через десятки или сотни лет ситуация может измениться. Могут потребоваться материальные свидетельства не столь отдаленных исторических эпох. В последние десятилетия активно развивается городская, индустриальная, военная археологии, изучающие объекты, отстоящие от нас по времени лишь на несколько сотен или десятков лет.

Погребальные памятники Издревле человека привлекала тайна смерти: с потусторонним миром практически у всех народов связано большое количество мифов и легенд. Отношение к умершим соплеменникам с древнейших времен складывалось в определенные ритуалы, связанные с подготовкой усопшего к погребению, процессом предания тела различным стихиям и обрядам после погребения. Человечество в различные периоды истории и в разных регионах использовало разнообразные способы избавления от тела умершего. Чаще всего они связаны с четырьмя стихиями: известны ритуалы, когда тело оставляли на открытом воздухе или подвешивали к дереву, предавали тело умершего огню (кремация), земле (ингумация) или воде.

Кроме того, существует масса комбинированных вариантов. Самый известный из них - обряд погребения у индусов, когда тело умершего сжигают, а прах или несгоревшие останки отправляют по реке Ганг. К комбинированным способам можно отнести и захоронения некоторых славянских курганов, где совершали обряд кремации, а потом над останками насыпали земляной курган. Археологам чаще всего приходится иметь дело с погребальными объектами, связанными с землей.

Могильники - старинные кладбища, места древних захоронений. Для нашего региона характерны грунтовые могильники, хотя на некоторых памятниках зафиксированы и курганы, т. е. погребения с земляной насыпью. Умерших хоронили в могильной яме, помещая тело в деревянный гроб или колоду. Встречаются свидетельства заворачивания в луб. Как правило, в могилу помещались вещи и украшения, принадлежавшие умершему, а также погребальные дары. Исследование могильников дает археологам массу различной информации. На основе изучения костяков выявляются пол, возраст, физические параметры погребенных, их антропологический тип. Привлечение специалистов из различных областей дает возможность определить рацион питания, заболевания, профессиональную принадлежность и даже внешний облик людей прошлого. Исследуя вещи, можно реконструировать костюм, технологии того времени. Скопление единовременно помещенных в могилу различных предметов позволяет выявить связанные группы датирующих находок и использовать эту информацию при определении времени функционирования других памятников этого времени. Изучение могильников дает материалы, позволяющие выявить имущественное и социальное расслоение, а также древние верования и ритуалы.

Ритуальные памятники Существующие с древних времен верования хотя и имели в своей основе духовные истоки, находили свое отражение и в материальных памятниках. К ним археологи относят храмы, жертвенные комплексы и места, почитаемые места, святилища, идолы, места молений и т. п.

На территории Удмуртии к дохристианской эпохе исследователь Н. И. Шутова относит следующие объекты 4:

Куала - ритуальная постройка, в которой хранился набор предметов, обладающих сакральным значением. Исследователи выделяют семейные, родовые, а также Великие или Большие куалы, считавшиеся храмами для всей округи. В куа совершались ритуалы, посвященные домашним духам и божествам.

Мольбища располагались в лесу, где на поляне возле костра совершались обрядовые действа, или в священных рощах. В подобных местах приносили жертвы хозяевам леса, лугов, полей - божествам дикой природы.

Святилища чаще всего носили статус племенных или территориальных ритуальных центров и были посвящены древним родовым покровителям, обожествленным легендарным предкам или являлись местами обитания древних богов.

Кладбища, являясь погребальными памятниками, и могильники выступали и в роли культового места. Сначала языческие, а Шутова Н. И. Дохристианские культовые памятники в удмуртской религиозной традиции. - Ижевск, 2001.

впоследствии и христианские, кладбища были местом почитания умерших родственников и проведения поминальных обрядов.

Христианские храмы и их остатки относятся к поздней истории Удмуртии. С эпохи христианизации являлись не только ритуальными объектами, но и центрами общественной жизни для жителей сел и окружающих их деревень. Возле храмов проводили собрания, празднества, на площадях организовывали сходы и ярмарки.

Памятники специфического вида Клады - спрятанные в древности ценности. Выделяются монетные, вещевые и смешанные клады. Клады зачастую формировались в течение длительного срока, поэтому вещи и монеты бывают разновременные. Часто клады прятали в периоды возникновения какой-либо опасности (угрозы военного вторжения, нападения разбойников). Нередко сами лихие люди скрывали награбленное в земле. Одним из обобщающих факторов, присущих всем кладам, является то, что хозяева так и не вернулись за своими сокровищами. Находки кладов, как правило, случайны и редки. Клады имеют высокую научную ценность и отражают историю развития монетного дела, культурных связей, развития ювелирного искусства. Зачастую клады отмечают расположение древних караванных и торговых путей.

Случайная находка - это найденные людьми древние предметы, переданные впоследствии в музеи или научные организации. Археологи картируют подобные находки, потому что часто при обследовании места находки специалистами выявляются археологические памятники (селища, могильники).

Кроме того, ученые выделяют остатки древней инфраструктуры - пристани, дороги, ирригационные системы, объекты, связанные с добычей полезных ископаемых и минералов, а также местами их предварительной обработки.

Представленная типология весьма условна и в основном отражает набор археологических объектов, характерных для Удмуртии. Структура разделения археологических объектов, существующая в научном мире, разнообразна и детальна. При выделении более подробных структурных единиц исследователями учитываются региональные, конструктивные, временные особенности, комплексы находок и десятки других, имеющих важное значение, факторов.

НЕСАНКЦИОНИРОВАННЫЕ РАСКОПКИ - УГРОЗА ДЛЯ ИСТОРИКО-КУЛЬТУРНОГО НАСЛЕДИЯ

Захлестнувшие в последние годы Россию кладоискательство и поиск древних артефактов являют к настоящему времени реальную проблему, о которой давно говорит научное сообщество и которую начинают осознавать чиновники и представители государственных структур. В работе В. Е. Еременко и В. А. Рутковского «Борьба с незаконным оборотом археологических артефактов на территории Российской Федерации» выделяется несколько категорий копателей.

1. Так называемые «краеведы» и «коллекционеры». Это люди, оформившие в виде «чрной археологии» свой интерес к истории. В первую очередь ими движет собственная любознательность, но непонимание вреда, причиняемого памятникам археологии, приводит к совершению незаконных раскопок и разведок. В ряде вопросов с ними возможно сотрудничество. Некоторые вполне могли бы переквалифицироваться в профессиональных археологов, работающих в рамках закона и без вреда для объектов культурного наследия 2. «Игроки», или «спортсмены». Те, чьим мотивом выступает желание испытать азарт поиска. Обычно они не слишком стеснены материально и склонны видеть в «чрной археологии»

аналог таких занятий, как рыбалка, охота или собирание грибов. В некоторых случаях их действия можно привести в соответствие с буквой закона, но при наличии обязательного жесткого контроля за их деятельностью.

3. Те, кто решил разбогатеть (искатели «сокровищ»).

Чаще всего это те, кто напрасно питает надежду быстро разбогатеть без серьезных вложений, выкопав какие-либо крупные материальные ценности. Многие делают это один раз. Большинство мужчин и часть женщин Таманского полуострова (Краснодарский край) хотя бы раз участвовали в таких поисках. При должной разъяснительной работе невозможность быстрой наживы становится для многих очевидной, и количество таких искателей сокровищ может существенно сократиться.

4. Безработные. Люди, пытающиеся прокормить себя за счт грабительских раскопок. Они легко устраиваются рабочими в экспедиции в случае оплаты труда. При наличии нормальной работы бросают грабеж.

5. Идейные грабители. Это люди, принципиально игнорирующие законы, а также правовые, моральные и этические нормы, «правовые нигилисты». В качестве их мотивов может выступать как краеведческий или спортивный интерес, так и обыкновенная жажда наживы. Но во всех случаях они руководствуются целой серией ложных утверждений, оправдывающих именно незаконные раскопки. Это составляет основу их «идеологии», которой они придерживаются принципиально. Несмотря на то, что эти ложные утверждения могут быть восприняты и другими категориями «чрных археологов», именно эта категория наиболее активно создат, распространяет и проповедует подобные мифы. В отличие от всех остальных категорий «чрных археологов» эти люди ни при каких обстоятельствах не склонны отказываться от причинения вреда памятникам археологии. В отношении данной категории лиц должна быть проведена оперативная работа с выявлением всей цепочки связей, с последующими мерами пресекательного характера вплоть до конфискации «коллекций», составленных незаконным путем, и лишения свободы 5.

Удручающую картину приводит в своей статье «Грабительские раскопки как фактор уничтожения археологического наследия России» известный археолог, доктор исторических наук, членкорреспондент Российской Академии наук Н. А. Макаров: «В центре и на севере России местами систематического грабежа стали, главным образом, средневековые города и курганные могильники, в том числе наиболее известные древнерусские памятники, названия которых знакомы каждому, кто хоть немного интересуется историей: Старая Рязань, Старая Ладога, Гнздово, Белоозеро. На городище Старая Рязань - древней столице Рязанского княжества - идет охота за кладами украшений и отдельными средневековыми вещами, оставшимися на пепелище сожжнного города после взятия его Батыем в 1237 году. В руках грабителей оказалось, по меньшей мере, два клада, при извлечении которых разрушен кульЕременко В. Е., Рутковский В. А. Борьба с незаконным оборотом археологических артефактов на территории Российской федерации. URL:

http://amator.archaeology.ru/Online/ Eremenko/zapiska.html/, свободный.

турный слой на значительном участке городища. В Старой Ладоге нелегалы приурочили свой налт к празднованию 1250-летия города - осенью 2002 года они очистили от металлических вещей часть культурного слоя в раскопе экспедиции Института истории материальной культуры РАН. На Белоозере - далком форпосте древнерусской колонизации Северо-востока - «старатели» ежегодно перерывают культурный слой, сохранивший среди прочих вещей свинцовые печати XI-XIII веков, некогда скреплявшие официальные документы княжеской и церковной администрации.

Вместе с утратой этих материальных свидетельств археология навсегда теряет возможность восстановить политическую историю северной периферии Древней Руси, историю соперничества Новгорода и ростово-суздальских князей в «полунощных странах».

Катастрофическая ситуация сложилась на знаменитом Гнздовском археологическом комплексе под Смоленском - памятнике, имеющем основополагающее значение для изучения истории древнерусской дружины, славяно-скандинавских отношений и функционирования пути «из варяг в греки». Гнздовский комплекс включал в себя остатки торгово-ремесленных поселений с культурным слоем конца IX-X веков и несколько курганных групп, в которых некогда насчитывалось около 4500 курганов. Когда-то это был самый крупный курганный могильник Восточной Европы. Находки из Гнздова, украшающие экспозицию Государственного исторического музея, в известном смысле стали основой для воссоздания культуры древнерусской военной и торговой элиты эпохи Игоря, Святослава и Владимира. Но сегодня большая часть вещей из памятника уходит не в музеи, а в частные коллекции и на прилавки антикваров. Интерес нелегалов к Гнздову объясняется тем, что часто встречаемые здесь скандинавские украшения и оружие пользуются большим спросом на рынке древностей. Грабители ведут в Гнздове раскопки курганов «на снос» и проводят тотальную зачистку поселения, извлекая из культурного слоя все металлические предметы. По оценкам исследователей, количество средневековых вещей из Гнздова, выброшенных на рынок за последние годы, сопоставимо с музейной коллекцией, собранной за 130 лет научных раскопок.

В Подмосковье происходит тотальное уничтожение древнерусских курганных могильников XI - начала XIII века, так называемых вятичских курганов, документирующих славянскую колонизацию Москворецкого бассейна, которая заложила основу для последующего подъма этого региона. В Суздальском Ополье, на территории Владимирской и Ивановской областей, нелегалы с металлодетекторами прочсывают десятки средневековых поселений, составлявших древнейшее историческое ядро Северо-Восточной Руси. По имеющимся данным, объектами браконьерства стали не менее 20 % известных здесь средневековых селищ, главным образом наиболее яркие и богатые памятники, потеря которых навсегда лишает нас возможности понять причины и механизмы неожиданного возвышения Ростово-Суздальской Руси, превращения е во второй половине XII века в одно из наиболее мощных политических образований.

Объектом массового разграбления являются средневековые финно-угорские могильники на территории Рязанского Поочья и в Мордовии, привлекающие богатством металлических украшений женского костюма, своеобразием и художественной выразительностью сопровождающей погребения металлопластики. Для снятия верхнего слоя на могильниках нередко используется землеройная техника. На Кельгининском могильнике в Мордовии нелегальные раскопки проведены на площади около 5 000 кв. м. Финские украшения составляют одну из наиболее многочисленных групп вещей, выставленных для продажи на Измайловском рынке в Москве.

Значительная активность грабителей отмечена в Пермской области на могильниках и святилищах I тыс. н. э. - памятниках гляденовской и ломоватовской культур, известных своим уникальным культовым литьем.

Ещ более широкий размах грабительство получило на юге России, в особенности в Краснодарском крае, сохранившем памятники античной и скифской культур. Ажиотаж подогревают как общеизвестный интерес коллекционеров к античным древностям, так и возможное присутствие здесь золотых вещей, редких в среднерусских областях. В числе грабительских трофеев называют двух золотых оленей, подобных оленям из Костромских курганов - замечательным памятникам прикладного искусства, ныне хранящимся в Государственном Эрмитаже. Для добычи древних вещей в степной зоне Краснодарского края нелегалы сносят многометровые курганные насыпи, в предгорьях Кавказа разбирают каменные перекрытия древних могил. Вдоль побережий Чрного и Азовского морей методически ведтся разрушение культурного слоя поселений эпохи раннего железа и античных городов, в том числе Патрея и Фанагории, закладываются грабительские раскопы на некрополе Фанагории. К настоящему времени из верхних слов этих памятников извлечены практически все металлические изделия - монеты, бронзовые статуэтки, украшения. Для облегчения сбора монет грабители специально заказывают глубокую распашку поверхности античных поселений, после чего «прочесывают» е металлодетекторами. В последние годы в руки дельцов от антиквариата попали такие важные находки, как клады монет из города Кизика - так называемых «кизикинов», служивших международной валютой, и мраморная голова статуи. Так исчезают последние следы античной цивилизации, оставшиеся в пределах нашей страны.

Для полноты географической картины распространения грабительства стоит упомянуть многочисленные факты нелегальных раскопок на памятниках Приморского края, главным образом на средневековых городищах чжурчжэньского времени (ХII-ХIII века), изобилующих находками высокохудожественного бронзового литья - зеркал, украшений, монет и печатей» 6.

На территории Удмуртии грабительские раскопки также не исключение. Постоянный мониторинг известных памятников на севере республики дает этому подтверждение. Так, в Ярском районе на памятниках Кушманского комплекса X-XIII веков н. э., который включает в себя городище Учкакар, несколько селищ и могильник, ведутся грабительские раскопки. Особый урон нанесен могильнику. На территории погребального памятника заложены крупные раскопы, целиком разрушено большое количество погребений, изъяты средневековые украшения, а орудия труда и человеческие кости разбросаны по поверхности. Раскопами разрушена площадь в 230 кв. м. Возле одного из раскопов было обнаружено скопление предметов, выброшенных грабителями.

В Глазовском районе сильно пострадал Весьякарский могильник, поверхность которого покрыта ямами, Весьякарское городище «Весьякар». Раскопы заложены на Кабаковском, Лудошурском, Омутницком могильниках. На Дондыкарском городище Макаров Н. А. Грабительские раскопки как фактор уничтожения археологического наследия России: [Сайт Института археологии РАН].

URL: http://www.archaeolog.ru/?id=129, свободный.

«Дондыкар» зафиксировано несколько ям. В Белезинском районе выявлены сильные разграбления на Подборновском I и Гординском I могильниках. На Гординском городище «Гурьякар» фиксируются следы от вкопов, осуществленных с использованием металлодетектора. Практически все памятники в той или мере пострадали от копателей.

В качестве объектов для пристального наблюдения со стороны органов охраны памятников ИКН, представителей местных администраций МО и сотрудников МВД следует выделить так называемые зоны высокого риска. Археологи при описании древних объединений людей используют термин «археологическая культура», т. е. совокупность материальных памятников, которые относятся к одной территории и эпохе и имеют общие черты.

Уникальный памятник археологической культуры финно-угорского мира Иднакар расположен в 4 километрах от Глазова. Иднакар один из крупнейших и самых значительных памятников Прикамья, расположенный в центре чепецких земель, среди других городищ выделяется значительно большей площадью, системой укреплений, исключительным богатством культурного слоя, содержащего уникальные материалы. Является единственным в Удмуртии.

Музей-заповедник «Иднакар» является археологическим памятником федерального значения. Такой высокий статус присвоен городищу из-за его размеров: площадь, занимаемая им, составляет 4 гектара.

В августе 1960 года Иднакар был включён в список особо охраняемых памятников археологии, культуры и истории государственного значения. Для наиболее ценных экспонатов с раскопок был образован историко-культурный музей-заповедник с одноимённым названием в городе Глазове.

Расположено городище на горе Солдырь.

Правильнее будет называть этот исторический объект не «Иднакар», а Солдырское городище. Название «Иднакар» носит соседняя с горой Солдырь деревня, по которой и стали называть археологический памятник. Само название деревни русское по происхождению. Русские имена Игнат, Гурий, Вася, в удмуртизированном варианте они стали произноситься как Зуй Идна (Игна, Иднать), Гурья, Весья, Зуй. Таким образом, русское имя в удмуртском произношении «Идна» и соответственно название «Иднакар» появилось не ранее 16 века с появлением на территории современной Удмуртии русских.

Само Солдырское городище гораздо древнее, в древности оно носило другое название.

Время существования городища Средние века, с точнее 9-13 века.

Со́лдырское I городище (Иднака́р) относится к чепецкой культуре. Гора Солдырь представляет собой высокий мыс, образованный слиянием рек Чепца и Пызеп. Городище располагалось на чрезвычайно удобной в оборонительном смысле и господствующей высоте района, окрестности городища просматривалась на десятки километров.

Помимо Солдырского Первого городища в районе горы Солдырь расположены также Солдырское II городище («Сабанчикар», культурный слой разрушен), несколько могильников (в том числе «Бигершай») и селищ.

Первые исследования городища начались еще в конце 19 века. Раскопки проводил известный российский археолог А.А. Спицын. После революции исследования проводились в 20-х годах. Но планомерное изучение памятника началось с 70-х годов прошлого века.

С древним городищем связано множество легенд. Одна из них гласит, что когда-то на горе Солдырь поселился богатырь Донды с сыновьями, которых звали Идна, Гурья, Весья и Зуй. Когда они выросли и женились, тесно стало богатырям жить вместе. Донды с младшими сыновьями основали новые поселения, а Идна остался на Солдырской горе. Эти могучие богатыри могли запросто пригорок вытянуть кверху до величины горы, во время ссор спокойно перебрасывались брёвнами или чугунными гирями. Идна был искусным охотником, по легенде зимой за добычей ходил на золотых лыжах. В Глазовском районе до сих пор сохранились деревни Дондыкар и Весьякар.

Легенда это относительно позднего происхождения, поэтому отношения к реальной истории Солдырского городища она, по всей видимости, не имеет.

Солдырское I городище было крупным ремесленным, торговым и культурным центром. Было развито ремесло: существовало металлургическое производство (в основном выплавляли сыродутное железо), кузнечное ремесло, производство керамики, резьба по кости. Глиняные изделия производились без гончарного круга, на нее не наносились орнаменты, но добавляли толчёные раковины. Городище торговало с соседними районами, сплавляясь по Чепце, а также с Волжской Булгарией.

На Солдырском I городище существует три линии укреплений. Первая линия была создана в конце IX века. Она представляла собой вал и ров. В последствии, с ростом поселения, была создана вторая линия укреплений, а первая со временем разрушилась и была заселена. Третья линия укреплений служила для защиты источника воды.

Городище имело стратегическое значение. Однако нет больших оснований считать его каким-то политическим или религиозным центром, а тем более «столицей древних удмуртов». Здесь не обнаружено никаких следов дворца или крупного жилища правителя. Также не обнаружено следов гарнизона. А о государственности праудмуртов в IX-XIII веках не может идти и речи.

Судя по всему, городище являлось просто крупным укреплённым ремесленным центром, окружённым сельскохозяйственной и промысловой округой.

Раскопки свидетельствуют, что в XIII веке городище было захвачено и сожжено (возможно, монголо-татарами). В целом, упадок и запустение чепецких городищ в XIII-XIV веках связаны с разгромом монголо-татарами в 1236 году Волжской Булгарии, с которой чепецкое население связывали теснейшие экономические, культурные и, возможно, политические связи.

Этнический состав жителей городища был смешанным. Основная масса жителей была пермязычной, то есть это были родственники современных удмуртов и коми. При этом есть основания считать, что на Иднакаре жили и древние русы и волжские булгары. Нельзя отождествлять древних иднакрцев с какой-либо современной этнической группой.

Кльтурный слой Иднакара чрезвычайно насыщен вещевыми остатками и достигает мощности 1,5 м. В процессе раскопок были открыты остатки древних сооружений, жилищ, исследована структура памятника, из культурного слоя городища извлечено большое количество свидетельств материальной культуры.

Кроме того, Иднакар обладает не только культурными, но и природными уникальными находками. Здесь произрастают не только редкие для окрестностей Иднакара, но и для всей Удмуртии растения – кувшинка малая (имеется еще два местонахождения в Удмуртии), лютик Гмелина (три местонахождения), голокучник средний (три местонахождения), незабудка литовская (два местонахождения). Исследования показали, что 20 видов растений в окрестностях Иднакара нуждаются в охране.

На городище планируется организовать музей под открытым небом, где будет построен целый музейный комплекс.

Ключевые слова

АРХЕОЛОГО-ЭТНОГРАФИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ / ПОЗДНИЕ МОГИЛЬНИКИ / СВЯЩЕННЫЕ МЕСТА / КУЛЬТУРНЫЙ И САКРАЛЬНЫЙ ЛАНДШАФТ / ARCHAEOLOGICAL-ETHNOLOGICAL STUDIES / LATE CEMETERIES / SANCTUARIES / CULTURAL AND SACRED LANDSCAPE

Аннотация научной статьи по истории и археологии, автор научной работы - Шутова Надежда Ивановна

Статья рассматривает историю в Удмуртии, начало которым было положено дореволюционными учеными. Продолжателями этой линии стали археологи А.П. Смирнов и В.Ф. Генинг, их ученики и последователи. Масштабные археологические исследования, проведенные в Камско-Вятском регионе в конце XX начале XXI в., позволили собрать значительный археологический материал по основным периодам истории и культуры местного населения от мезолита до XIX в. Эти данные интенсивно вводились в научный оборот в виде авторских и коллективных монографий. Для интерпретации археологических источников использовались данные письменных источников, топонимии, фольклора и этнографии, что способствовало количественному накоплению археолого-этнографических наблюдений. В результате были подготовлены благоприятные условия для целенаправленных археолого-этнографических исследований по проблемам религиозных верований и традиций населения региона. Подобные систематические работы по интеграции археологических и этнографических знаний проводились в Удмуртии с 1990-х гг. по трем главным направлениям. Первое направление изучение поздних удмуртских кладбищ XVI-XIX вв. проводилось на основе сопоставления и корреляции этих материалов с данными средневековой археологии VI-XIII вв. и с историческими и фольклорно-этнографическими источниками конца XVIII начала XX в. Второе направление исследование культовых памятников (святилищ, могильников, ритуальных предметов) от эпохи средневековья до наших дней также опиралось на методику параллельного сбора и интерпретации археологической, фольклорно-этнографической информации. Третье направление связано с реконструкцией культурного и сакрального ландшафта отдельных микрорайонов отмеченных периодов.

Похожие темы научных работ по истории и археологии, автор научной работы - Шутова Надежда Ивановна

• Этноархеологический комплекс природного парка «Шаркан»: проблемы изучения, выявления и использования

  2017 / Черных Елизавета Михайловна, Перевозчикова Светлана Александровна

• Сакральное пространство народов Камско-Вятского региона: основные итоги, подходы и методы изучения

  2017 / Шутова Надежда Ивановна

• Святилище гербервöсь (губервöсь) северных (глазовских) удмуртов: этимология термина, история существования, местоположение, общественный статус

  2018 / Шутова Надежда Ивановна

• Развитие взглядов В. Ф. Генинга и других исследователей на мазунинскую культуру

  2014 / Останина Таисия Ивановна

• В. Ф. Генинг и русские памятники Вятского края

  2014 / Макаров Леонид Дмитриевич

• Археологические памятники Удмуртии как сакральные объекты (из краеведческих исследований кон. Xix В.)

  2017 / Волкова Люция Аполлосовна

• Юбилей Риммы Дмитриевны голдиной

  2016 / Лещинская Надежда Анатольевна, Черных Елизавета Михайловна

• Сотрудничество ученых и местных органов власти в сохранении историко-культурного наследия народов Удмуртской Республики (на примере памятников археологии)

  2018 / Черных Елизавета Михайловна

• Гидроморфная символика в русском свадебном фольклоре удмуртской Республики: межэтнические параллели с удмуртской традиционной культурой

  2019 / Толкачева Светлана Викторовна

• Цельнолитые щитковые перстни памятников раннего средневековья Пермского Предуралья

  2015 / Моряхина Кристина Викторовна

Archaeological-ethnological researches in Udmurtia

The paper deals with history of archaeological-ethnological researches in Udmurtia started by the pre-revolutionary scientists. Archaeologists A.P. Smirnov and V.F. Gening, their followers succeed this tradition. Extensive archaeological researches held in the Kama-Vyatka region during the late 20th early 21st centuries provided with considerable archaeological materials on the main periods of local history and culture from the Mesolithic up to the 19 th century. These data were intensively published as authors" and collective monographs. Using of written sources, toponymy, folklore and ethnography helped to interpret archaeological materials that promoted a quantitative accumulation of ethno-archaeological observations. As a result auspicious conditions for purposeful ethno-archaeological research on the problems of religious beliefs and traditions were prepared. Such systematic work on integration of archaeological and ethnographic knowledge has been held in Udmurtia since 1990s in three main directions. The fi rst one is studying of the Udmurt cemeteries of the 16th-19th centuries. It based on comparison and correlation both with data of medieval Archaeology of the 6th-13th centuries and historical and folklore-ethnographic sources of the late 18th-early 20 th century. The second direction research of cult monuments (sanctuaries , cemeteries, ritual objects) from the Middle Ages till present day by parallel collection and interpretation of archaeological, folklore and ethnographic information. The third direction is reconstruction of cultural and sacral landscapes of separate local districts of the considered periods.

Текст научной работы на тему «Археолого-этнографические исследования в Удмуртии»

УДК 902+39(470.51)

АРХЕОЛОГО-ЭТНОГРАФИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ В УДМУРТИИ

© 2014 г. Н.И. Шутова

Статья рассматривает историю археолого-этнографических исследований в Удмуртии, начало которым было положено дореволюционными учеными. Продолжателями этой линии стали археологи А.П. Смирнов и В.Ф. Генинг, их ученики и последователи. Масштабные археологические исследования, проведенные в Камско-Вятском регионе в конце XX - начале XXI в., позволили собрать значительный археологический материал по основным периодам истории и культуры местного населения от мезолита до XIX в. Эти данные интенсивно вводились в научный оборот в виде авторских и коллективных монографий. Для интерпретации археологических источников использовались данные письменных источников, топонимии, фольклора и этнографии, что способствовало количественному накоплению археолого-этнографических наблюдений. В результате были подготовлены благоприятные условия для целенаправленных археолого-этнографических исследований по проблемам религиозных верований и традиций населения региона. Подобные систематические работы по интеграции археологических и этнографических знаний проводились в Удмуртии с 1990-х гг. по трем главным направлениям. Первое направление - изучение поздних удмуртских кладбищ XVI-XIX вв. проводилось на основе сопоставления и корреляции этих материалов с данными средневековой археологии VI-XIII вв. и с историческими и фольклорно-этнографическими источниками конца XVIII - начала XX в. Второе направление - исследование культовых памятников (святилищ, могильников, ритуальных предметов) от эпохи средневековья до наших дней также опиралось на методику параллельного сбора и интерпретации археологической, фольклорно-этнографической информации. Третье направление связано с реконструкцией культурного и сакрального ландшафта отдельных микрорайонов отмеченных периодов.

Ключевые слова: археолого-этнографические исследования, поздние могильники, священные места, культурный и сакральный ландшафт.

Дореволюционные исследователи - А.А. Спицын, Н.Г. Первухин, И.Н. Смирнов и др. - обращались к данным этнографии для характеристики этнической принадлежности выявленных археологических материалов, для реконструкции хозяйственных занятий, общественной и духовной жизни древнего прикамского населения. В дальнейшем эту традицию продолжили А.П. Смирнов и В.Ф. Генинг, которые заложили основу археологических изысканий в Удмуртии. Заслуга

А.П. Смирнова заключается в том, что в 1920-1930-х гг. им были проведены раскопки эталонных средневековых памятников Чепецкого бассейна (городища Иднакар, Дондыкар, Учкакар, могильника Чемшай) и разведочные обследования поздних удмуртских кладбищ в бассейне р. Валы. Им опубликованы десятки статей и обобщающая монография «Очерки древней и средневековой истории народов Среднего Поволжья и Прикамья» (М., 1952), освещающая историю финно-

угорских народов региона от эпохи бронзы до средневековья. Следует подчеркнуть, что это фундаментальное исследование основано на тщательном анализе археологических источников с широким привлечением данных этнографии, фольклора, письменных документов.

С 1954 г., со времени организации Удмуртской археологической экспедиции (далее УАЭ), под руководством В. Ф. Генинга в Удмуртии развернулись систематические археологические исследования памятников раннего железного века и раннего средневековья. В научных разработках В.Ф. Генинг широко использовал этнографические параллели при характеристике погребальной обрядности, головных уборов и украшений пьяноборского, азе-линского и чепецкого населения, при разработке вопросов этногенеза народов Прикамья. В плане археолого-этнографических сопоставлений древних обществ большую ценность имеют его труды «Археологические памятники Удмуртии» (Ижевск, 1958), «Мыдлань-шай - удмуртский могильник УШ-1Х вв.» (Свердловск, 1962), «Азелинская культура III-V вв.» (Свердловск-Ижевск, 1963), «История населения Удмуртского Прикамья в пьяноборскую эпоху» (Ижевск-Свердловск, 1970) и др. Исследователь также дал общую характеристику археологическим памятникам удмуртов XV-XVIII вв. и отметил их недостаточную изученность. Однако при этом он несколько недооценивал научный потенциал этой группы источников, полагая, что они могут представлять интерес лишь как подсобный вспомогательный материал при освещении истории удмуртского народа (Ге -нинг, 1958, с. 116-122). Проведенные

В.Ф. Генингом изыскания, в том числе и его археолого-этнографические наблюдения, легли в основу общей концепции историко-культурного развития народов Прикамья. В последующем эта схема исторического развития уточнялась, конкретизировалась, дополнялась реальными фактами и материалами, но не утратила своего значения до настоящего времени. Во всяком случае, ключевые положения этой концепции составляют скелетную основу современного научного знания о происходящих исторических процессах в регионе.

В последующие периоды (19701980 гг.) традицию археолого-этногра-фических сопоставлений продолжили ученики и последователи В.Ф. Генинга - Р. Д. Голдина, Т.И. Останина, В. А. Семенов, ученица А.П. Смирнова -М.Г. Иванова. В.А. Семенов провел раскопки базовых памятников, используемых ныне при разработке эт-ноархеологических проблем - Вар-нинского, Омутницкого, Ореховского, Ципьинского могильников, Малове-нижского, Весьякарского, Поломских городищ, жертвенного места около с. Большая Пурга и др. Важно отметить, что исследователь выявил близкие этнографические соответствия обнаруженным археологизированным остаткам женского костюма и украшений, домостроительства и культовых сооружений, элементам погребальной обрядности, бытовой утвари и орудий труда. Результаты этих наблюдений нашли отражение в ряде статей, таких как «Из истории удмуртского народного орнамента. Ш-ХП вв.» (Ижевск, 1967), «Южные удмурты в XVI в. (по данным Ореховского могильника» (Ижевск, 1976), «Материалы к истории жилища и хозяйственных соору-

жений в VI - первой половине IX в.» (Ижевск, 1979), «Варнинский могильник» (Ижевск, 1980), «Омутницкий могильник» (Ижевск, 1985), «Городище Весья-кар» (Устинов, 1985), «Ци-пьинский могильник» (Ижевск, 1987) и др.

Работами сотрудников трех археологических экспедиций - УАЭ под руководством М.Г. Ивановой, Камско-Вятской археологической экспедиции (КВАЭ), руководимой Р.Д. Голдиной, экспедицией Национального музея Удмуртской Республики (экспедиция НМ УР) под руководством Т.И. Останиной проведены сплошные разведочные обследования и стационарные исследования множества базовых археологических памятников в Удмуртии и Кировской области, а также на территориях соседних Пермского края и Татарстана. В результате был собран и накоплен богатый археологический материал по всем основным периодам истории края от мезолита до XIX в. В последние десятилетия этот солидный корпус источников интенсивно вводится в научный оборот в виде авторских и коллективных монографий. Новые материалы рассматриваются на широком историко-культурном фоне, с привлечением данных письменных источников, топонимии, фольклора и этнографии для этнической атрибуции выявленных и обследуемых археологических объектов, для разработки проблем торговых и культурных связей, выполнения социальных реконструкций, характеристики особенностей домостроения, своеобразия древнего и средневекового искусства (Голдина, 2003, 2004, 2012; Голдина, Бернц, 2010; Голдина, Колобова, Казанцева и др., 2013; Голдина, Пасту-шенко, Перевозчикова и др., 2012;

Голдина, Пастушенко, Черных, 2011; Древности Прикамья, 2012; Иванов, 1998; Иванова, 1998; Останина, 1997, 2002; Останина, Канунникова, Степанов и др., 2012; Перевощиков, 2002; Черных, 2008; Черных, Ванчиков, Шаталов, 2002 и др.).

Особо следует отметить монографическое издание Р.Д. Голдиной, посвященное проблеме «сквозного» рассмотрения основных этапов этнической истории удмуртского народа. Монография опирается на солидную базу археологических источников и подкреплена выводами смежных научных дисциплин - истории, фольклора, этнографии, лингвистики, топонимии. Автор изложил картину истории местных обитателей региона от древности до Средневековья, наметил основные направления и этапы исторического пути народов и этносов края. Перед нами научное издание, в котором изложена новейшая археологическая информация об исторических процессах древности и средневековья. В монографии в полной мере нашла отражение такая сильная исследовательская черта Р.Д. Голдиной, как умение синтезировать и обобщать объемные материалы и излагать их в виде стройной концепции (Голдина, 1999). В дальнейшем многие затронутые в книге проблемы истории и культуры обитателей региона будут уточняться, прорабатываться, ибо в рамках одной, даже очень объемной книги, трудно охарактеризовать все аспекты истории края на протяжении такого колоссального хронологического отрезка времени.

Археолого-этнографические исследования этого периода можно охарактеризовать как фактологические: сбор, осмысление и публикация архе-

ологического материала; количественное накопление единичных археолого-этнографических наблюдений. В применении этнографических материалов (в археолого-этнографических сопоставлениях) преобладал метод прямых аналогий, а в исторических реконструкциях - визуально-интуитивный подход.

Параллельно с введением в научный оборот археологических материалов происходит обобщение и публикация большого корпуса новых лингвистических и фольклорно-этнографических источников. В рассматриваемый период появляются добротные научные труды по народной одежде, семейным и календарным обрядам, традиционным религиозным верованиям, удмуртскому фольклору, ономастике (Атаманов 1988, 1997, 2001, 2005; Владыкин, 1994; Владыкина, 1998; Кириллова, 1992, 2002; Косарева, 2000; Миннияхме-това, 2000, 2003; Попова, 1998, 2004; Садиков, 2001, 2008 и др.). М.Г. Атаманов, В.Е. Владыкин, Т.Г. Владыкина, И.А. Косарева в своих научных изысканиях активно использовали археологические материалы, что расширяло научные знания о глубинных корнях народной культуры и языка. Искусствовед К.М. Климов в авторской монографии «Ансамбль как образная система в удмуртском народном искусстве ХК-ХХ вв.» (Ижевск, 1999) также обратился к поискам древних истоков удмуртского и бесер-мянского народного искусства. Научной находкой и главным стержнем его работы является идея ансамблевости удмуртского искусства и ее проявление в народном зодчестве, интерьере, одежде. Народное искусство рассмотрено им с большой любовью, с при-

влечением разнородных источников (археологические данные, фольклор, этнографические сведения, архивные и музейные коллекции), во взаимосвязях с окружающей природной и социокультурной средой и в процессе эволюции (Климов, 1999).

Указанные научные разработки подготовили благоприятные условия для проведения систематической и результативной интеграции археологической и этнографической информации, проводившейся последовательно, в соответствии с накоплением необходимых источников по трем основным направлениям. Первое направление касалось проведения широкомасштабных исследований могильников XVI - первой половины XIX вв., ко -торые занимают выгодное промежуточное положение между средневековыми археологическими и поздними историко-этнографическими источниками и которые открыли для науки новый пласт источников позднейшей эпохи. Это позволяло проводить сопоставление и корреляцию полученных археологических материалов XVI-XVIII вв. как с данными средневековой археологии VI-XIII вв., с одной стороны, так и с историческими и фольклорно-этнографическими источниками конца XVIII - начала XX в., с другой стороны.

Основные итоги археолого-этно-графического изучения позднесред-невековых могильников сводились к следующему. Впервые были систематизированы и обобщены материалы удмуртских могильников XVI -первой половины XIX вв. Проведен анализ погребальной обрядности и вещевых находок поздних погребальных памятников в синхронном и диахронном разрезе. По мере возмож-

ности прослежены возникновение, эволюция и затухание наиболее важных элементов погребального обряда, рассмотрены направления постепенной трансформации языческих традиций захоронения умерших. Проведена классификация вещевого инвентаря, разработаны вопросы хронологии позднесредневековых древностей, охарактеризована история бытования основных категорий сопровождающего умерших инвентаря. Выполнены реконструкции головных уборов, украшений, костюмов удмурток рассматриваемого времени, прослежены типы и разновидности используемых при захоронении погребальных камер. Определено место удмуртских могильников среди аналогичных памятников соседних народов Среднего Поволжья и Приуралья. В исторических реконструкциях широко привлекались параллели по соседним финно-угорским народам региона, а также по русским и татарам.

Полученные археологические характеристики могильников позднего средневековья, их всестороннее изучение, привлечение данных смежных исторических дисциплин помогло осветить целый комплекс вопросов функционирования удмуртского общества XVI-XVШ вв.: расселение, основные демографические показатели, эволюцию материальной и частично духовной культуры, отдельных сторон социально-экономической жизни. Выяснилось, что материалы археологических памятников второй половины II тыс. н. э. составляют солидную базу источников и могут не только подтверждать или дополнять данные этнографии, но и играть самостоятельную роль при исследовании истории и культуры удмуртов XVI-

XVIII вв. В последующем материалы позднесредневековых удмуртских могильников послужили одним из базовых компонентов для археолого-этнографического изучения культовых памятников (Шутова, 1992).

Второе направление исследования - изучение трех групп культовых памятников (святилища, кладбища и ритуальные предметы) для освещения религиозных верований местного финно-пермского населения от средневековья до этнографической современности. Выбор такой группы исторических источников для проведения этноархеологических исследований был обусловлен несколькими важными обстоятельствами. Во-первых, в культовых объектах и предметах сконцентрированы материализованные остатки вещного, акционального и вербального оформления обрядов верований и представлений о мире. Во-вторых, археологические памятники такого рода в большей степени, чем другие вещественные объекты, характеризуются консервативностью форм и сохраняют архаичные черты традиционной обрядности. В-третьих, как правило, памятники культового назначения использовались в течение длительного промежутка времени на разных хронологических этапах функционирования этноса. И, в-четвертых, богатейшие средневековые древности, выявленные в Камско-Вятском регионе несколькими поколениями исследователей, имели многочисленные параллели в духовной культуре удмуртского этноса, сохранившего некоторые языческие черты обрядов и представлений из-за поздней христианизации и оставшейся некрещеной части населения.

Процесс исследования культовых объектов проводился путем параллельного самостоятельного сбора, анализа и интеграции археологической, фольклорно-этнографической и исторической информации по трем хронологическим периодам: средневековье VI-XIII вв., позднее средневековье XVI-XVIII вв., новое и новейшее время XVIII-XX вв. Изучение материалов сакральных мест и ритуальных вещей проводилось в контексте социально-экономической и духовной жизни местного населения, а археологизированные остатки рассматривались как объекты исчезнувшей живой культуры.

Основное содержание работы подразделено на четыре блока проблем. В первом блоке дана систематизация имеющихся материалов по дохристианским святилищам древнеудмуртских племен и удмуртов XVI-XX вв. Преимущественное внимание при этом уделялось характеристике сакральных мест как материальных объектов (топография, устройство, функции и вещное оформление). Эти показатели облегчали задачу выявления объектов культового назначения среди археологических памятников. Материалы о культовых местах XVI-XX вв. собирались в заранее намеченных опорных пунктах. Их выбор был предопределен несколькими важными для проведения археолого-этнографического изучения факторами: расположением в зоне расселения средневековых племен, их сопряженностью с памятниками эпохи средневековья по данным легенд и преданий, степенью наибольшей сохранности культовых мест, а также их использованием в конце XX в. Привлеченные историко-этнографические и фольклорные данные позволили вы-

полнить реконструкцию их реального облика, а археологические материалы дали возможность проследить историческую преемственность и эволюцию связанных со святилищами этнографических фактов и явлений во времени.

Во втором блоке анализируется роль и место кладбищ трех упомянутых выше временных периодов. Приведена краткая характеристика основных элементов погребально-поминальной обрядности местного населения в рассматриваемые эпохи, в хронологической последовательности прослежены наиболее общие тенденции ее развития в описываемом временном периоде. Такой подход позволил проследить некоторые аспекты взаимоотношений между миром живых и миром мертвых, а также определить значение этой группы специализированных культовых памятников в обрядовой и духовной жизни удмуртского общества.

Третий блок касается изучения символики и ритуальных функций основных категорий вещей (культовые пластины, металлические подвески, серьги, кольца, посуда, орудия труда и быта), их значения в обрядовой жизни людей на разных исторических отрезках времени. Четвертый блок связан с реконструкцией традиционных воззрений, представлений о языческих божествах и духах (их образы, функции, место в пантеоне, направления эволюции), выполненной на основе последовательного изучения трех групп вещественных источников: кладбищ, святилищ, предметов. В работе раскрыты некоторые малоизученные проблемы традиционного мировоззрения местного населения от Средневековья до начала XIX в. (Шутова, 2001).

Последующие исследования священных мест были связаны с необходимостью рассмотрения удмуртских материалов на более широком историко-культурном фоне с привлечением данных по религиозной практике и верованиям других этносов Камско-Вятского региона. Для этого проводилось всестороннее изучение святилищ и почитаемых объектов, оставленных финно-угорскими племенами, волжскими булгарами, марийцами, бесермянами, коми, русскими, татарами. Давалось описание типологии, функций, семантики и локальных особенностей святилищ эпохи средневековья, позднего средневековья, Нового и Новейшего времени. Исследовалось состояние традиционной обрядности (характер проводимых обрядов, состояние культов), особенности топографии и устройства культовых памятников от средневековья до начала XXI столетия. Велась фотосъемка, подготовка рисунков, планов языческих, христианских и мусульманских священных мест (рощи, родники, часовни, отдельные деревья и камни). Выявлялись общие и своеобразные черты в обустройстве и использовании святилищ разного ранга на рассматриваемых территориях. Собиралась информация об отношении современного населения к сакральным памятникам разных эпох. Помимо автора данной статьи подобными изысканиями занимались сотрудники других подразделений Удмуртского ИИЯЛ УрО РАН (Е.В. Попова), сотрудник Национального музея УР Т.И. Останина, а также пермские, татарские и башкирские коллеги (А.В. Черных, Т.М. Миннияхметова, К.А. Руденко, Р.Р. Садиков). Группа биологов, географов, этнографов Удмуртского уни-

верситета и Национального музея УР под руководством В.И. Капитонова особое внимание обращала проблеме изучения природных характеристик священных рощ, их экологии, особенностям топографии сакральных мест, вопросам сохранения их в качестве объектов природного и культурного наследия (Культовые памятники, 2004).

Как и в случае с удмуртскими святилищами, при проведении исследований повышенное внимание уделялось сбору этнографических данных в районах локализации средневековых археологических памятников. В связи с немногочисленностью выявленных в регионе культовых мест средневекового времени, а также трудностью выявления такого рода остатков, анализировались материалы выявленных средневековых древностей на предмет их возможного функционирования в качестве культовых мест. Привлекались результаты археологических изысканий по святилищам и культовым объектам бассейна Вятки и Верхней Камы, в частности материалы археологического изучения пермских коллег В. А. Оборина, А.М. Белавина, А.Ф. Мельничука и др.

В ходе исследования выяснено, что священные места средневековых финно-угорских племен Камско-Вятского региона уникальны по планировке и организации сакрального пространства, по набору используемых для ритуала средств. Важным критерием, позволяющим вычленить культовые памятники средневекового времени, является факт почитания средневековых святилищ или урочищ, участков территории возле них окрестным населением и в более позднее время, в XIX-XX вв. Как правило, с

почитаемыми объектами связаны разнообразные легенды и предания. Для таких мест характерны проявления духовных энергий - видения, чудесные исцеления или, наоборот, жестокие наказания за неблагочестивое или неправильное отношение к объекту, людей здесь «водит», «носит». Часто на площадке средневекового мольбища или неподалеку от него строили христианские церкви или часовни (Руденко, 2004; Шутова, 2004).

Сравнительное изучение археологических и этнографических данных по культовым местам региона позволило проследить как сохранение преемственности, так и динамику развития религиозных представлений и обрядов на протяжении от Средневековья до ХК-ХХ вв. Сохранение традиционности в культовой сфере фиксировалось на двух уровнях. В более широком смысле традиционность наблюдалась в характере священных мест региона, в одинаковых способах организации сакрального пространства, в сходстве основных правил жертвоприношений. В более узком понимании этого слова традиционность проявлялась как прямая преемственность между культовыми памятниками второй половины I - начала II тысячелетия и капищами XVII-XX вв.

Как в Средневековье, так и в XVII

Начале XX вв. функционировали три основные группы почитаемых объектов. Одни из них располагались на площадках поселений и были посвящены семейно-родовым покровителям, вторые объекты были приурочены к захоронениям предков, а третьи

Предназначались для молений хозяевам Дикой Природы и были связаны с почитанием природных объектов

Возвышений, деревьев, рощ, родни-

ков, камней, озер, рек. Существовали определенные способы организации внутреннего пространства капища в виде округлой, квадратной, прямоугольной или многоугольной утрамбованной площадки, в котором очаг, растущее дерево /столб/ пень от священного дерева, ямка /углубление или камень/ обломки жерновов служили маркерами сакрального центра. Прилегающая к священному центру площадка чаще всего имела ограждение искусственного или естественного происхождения.

Говоря о прямой преемственности между памятниками разных эпох, следует отметить, что средневековые культовые объекты не только почитались, но и использовались окрестным населением позднее, в XVIII-XX вв. В одних случаях такие святилища сохраняли свой прежний статус дохристианской святыни и продолжали функционировать как языческие капища. В других случаях на площадке средневекового святилища или неподалеку от него строили христианские церкви или часовни (Шутова, 2004).

Основными принципами проводимых нами этноархеологических исследований являлись: акцент на практическую разработку связанных с религиозной тематикой проблем; параллельное изучение археологических и этнографических источников по культовым памятникам. С одной стороны, при изучении археологического материала отслеживались те элементы культуры, типы и категории предметов и объектов, которые сохранились в «живой» этнографии. С другой стороны, проводилась работа по выявлению древних (архаичных) пластов в верованиях и обрядовой практике народов региона по данным

фольклора и этнографии. В результате выполненной работы выстраивались определенные связи и закономерности между вещественными (археологизи-рованными) остатками и данными, полученными в «живых» сообществах. Важной особенностью этих археолого-этнографических работ является целостный синтез археологических, историко-этнографических, фольклорных и лингвистических материалов по исследуемой теме, а также их рассмотрение в процессе эволюции и с демонстрацией вариабельности.

Третье направление археолого-эт-нографических исследований - культурное и сакральное пространство региона разных эпох. На примере отдельных микрорайонов характеризовалось состояние локальных форм и путей формирования сельского ландшафта Камско-Вятского края как способа адаптации населения к условиям среды обитания. Анализировалось место и значение археологических памятников в культурном пространстве края в Средневековье, Новое и Новейшее время. Описаны типологии, современное состояние культовых мест и сакральных объектов бесермян, обрядов и традиций, связанных с ними, рассмотрены проблема традиционного сакрального пространства, а также вопросы межэтнических и межконфессиональных воздействий на культуру и верования бесермян (Попова, 2011).

С привлечением археологических, фольклорно-этнографических данных, сведений письменной истории, микротопонимов, географических, экологических и биологических показателей выполнена реконструкция культурного ландшафта окрестностей д. Кузебаево Алнашского района Уд -

муртии, д. Старой Учи, сс. Старой Юмьи и Нырьи Кукморского района Татарстана. Проведенное исследование отдельных микрорайонов Камско-Вятского региона в целях выявления особенностей культурного ландшафта в разные исторические эпохи показало, что он сформировался в результате заселения, хозяйственного и духовного освоения края разными этническими группами. Одной из характерных черт освоения являлось гнездовое расположение средневековых памятников края. Каждое гнездо (куст) поселений занимало площадь радиусом 3-5 км от центра округи и располагалось друг от друга на расстоянии около 10 км и более. В пределах ряда ареалов формировались, в свою очередь, большие компактные группы, состоявшие из таких кустов поселений.

Выявленная система локализации археологических памятников свидетельствует о существовании определенной социальной структуры средневековых племен, низшими элементами которой являлись локальные общины, а высшими - крупные территориальные объединения. В пределах каждого куста поселений, или сельской округи, зарождались устойчивые хозяйственные, социальные и духовные связи сообщества людей. Такие стихийно сложившиеся локальные коллективы в последующем составили базу административных и территориальных образований Нового и Новейшего времени (округи, приходы, волости). Существовала удивительная преемственность (с небольшими вариациями) культурной традиции этнических групп населения, выбиравших для обитания одни и те же природные ареалы на протяжении длительных исторических отрезков времени.

Можно говорить о единстве и вариативности локальных моделей культурного пространства. На фоне довольно однородной/однотипной культуры каждая сельская удмуртская округа (община) обладала некими особыми нюансами в способах оформления культурного ландшафта, мировосприятии и в системе обрядовой деятельности. Традиционная удмуртская система расселения и организации духовного пространства, как правило, предполагала наличие религиозного центра с окружным святилищем, основными сакральными ценностями в старой материнской деревне, сети более мелких деревень, каждая из которых имела свою общедеревенскую святыню, группу семейных или патронимических культовых объектов. За пределами селений располагались священные места для почитания хозяев Дикой Природы и умерших предков.

Историко-культурный ландшафт обнаруживает высокую степень взаимосвязанности их обитателей с природной средой. Такие элементы ландшафта, как возвышения, низины, родники, известные своими особыми свойствами, камни, старые и сильные деревья - активно использовались в ритуальной практике местного населения. Эти природные объекты выступали в качестве сакральных памятников. Особое значение придавалось системе размещения культовых мест относительно окультуренного деревенского пространства и речной долины. Существовала сеть сакральных локусов и в пределах каждого частного подворья.

Колонизация рассматриваемых территорий русскими и постепенная христианизация коренного населения

сопровождались увеличением плотности населения, формированием новой картины культурного пространства, усилением взаимодействия контактирующих народов, изменениями этнической и конфессиональной структуры населения региона. Примеры христианской традиции формирования сакрального пространства также свидетельствуют о четкой внутренней структуре в локализации культовых объектов и пространственно-временной организации заветных и церковных праздников. Село с храмом являлось главным религиозным центром местности. В нем отмечали окружной (кустовой) церковный праздник, проходили окружные (кустовые) ярмарки. Вокруг каждого села располагалась сеть более мелких деревень, выселков, починков, в некоторых из них имелись свои почитаемые памятные часовни. Каждая деревня отвечала за проведение какого-либо календарно-приуроченного праздника, на который съезжались знакомые и родственники со всей округи.

Прослеженные закономерности в эволюции историко-культурного ландшафта отдельных удмуртских и русских микрорайонов в Удмуртии, Татарстане и Кировской области свидетельствуют об особенной целостной системе размещения культурных и культовых объектов, маркировавших важные точки виртуального пространства селения. Оно имело ясно очерченную структуру с центром и периферией, строгую внутреннюю иерархию священных мест, систему их почитания и правила гостевания в пределах сельской округи. Хорошо организованная система размещения и функционирования дохристианских и христианских культовых памятников

и сакральных локусов, коллективное проведение аграрных и календарных праздников способствовали единению и сплочению людей каждой округи не только в хозяйственном и социальном плане, но и в духовном смысле. В пределах каждой локальной территории происходило регулярное воспроизводство сакральных ценностей и психологическая релаксация людей. Все это способствовало успешной адаптации сельского сообщества к занимаемой природной среде и к социально-

экономическим условиям обитания (Шутова и др., 2009).

В целом существование разных форм и традиций почитания дохристианских, христианских и мусульманских культовых объектов (священные деревья, столбы-часовни, почитаемые родники, камни и др.) в Камско-Вятском регионе в зоне интенсивных межэтнических контактов формировали сложную, многоуровневую и мозаичную систему сакрального пространства отдельных территорий.

ЛИТЕРАТУРА

1. АтамановМ.Г. Удмуртская ономастика. - Ижевск: Удмуртия, 1988. -168 с.

2. Атаманов М.Г. История Удмуртии в географических названиях. - Ижевск: Удмуртия, 1997. - 347 с.

3. Атаманов М.Г. По следам удмуртских воршудов. - Ижевск, 2001. - 216 с.

4. Атаманов М.Г. От Дондыкара до Урсыгурта. Из истории удмуртских регионов. - Ижевск: Удмуртия, 2005. - 216 с.

5. Владыкин В.Е. Религиозно-мифологическая картина мира удмуртов. -Ижевск: Удмуртия, 1994. - 384 с.

6. Владыкина Т.Г. Удмуртский фольклор: проблемы жанровой эволюции и систематики. - Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 1998. - 356 с.

7. ГенингВ.Ф. Археологические памятники Удмуртии. - Ижевск, 1958. -192 с.

8. Голдина Р.Д. Древняя и средневековая история удмуртского народа. - Ижевск, 1999. - 464 с.

9. Голдина Р.Д. Тарасовский могильник вв. на Средней Каме. - Т. II. -Ижевск, 2003. - 721 с.

10. Голдина Р.Д. Тарасовский могильник вв. на Средней Каме. - Т. I. -Ижевск, 2004. - 319 с.

11. Голдина Р.Д. Неволинский могильник VП-IX вв. н. э. в Пермском Предура-лье / Материалы и исследования Камско-Вятской археологической экспедиции. -Т. 21. - Ижевск, 2012. - 472 с.

12. Голдина Р.Д., Бернц В.А. Тураевский I могильник - уникальный памятник эпохи великого переселения народов в Среднем Прикамье (бескурганная часть) / Материалы и исследования Камско-Вятской археологической экспедиции. - Т. 17.

Ижевск: Изд-во «Удм. ун-т», 2010. - 499 с.

13. Голдина Р.Д., Колобова Т.А., Казанцева О.А., Митряков А.Е., Шаталов В.А. Тарасовское святилище раннего железного века в Среднем Прикамье / Материалы и исследования Камско-Вятской археологической экспедиции. - Т. 26. - Ижевск, 2013. - 184 с.

14. Голдина Р.Д., Пастушенко И.Ю., Перевозчикова С.А., Черных Е.М., Голдина Е.В., Перевощиков С.Е. Городище Лобач и его окрестности в эпоху средневековья / Материалы и исследования Камско-Вятской археологической экспедиции.

Т. 23. - Ижевск, 2012. - 264 с.

15. Голдина Р.Д., Пастушенко И.Ю., Черных Е.М. Бартымский комплекс памятников эпохи средневековья в Сылвенском поречье / Материалы и исследования Камско-Вятской археологической экспедиции. - Т. 13. - Ижевск; Пермь, 2011. -340 с.

16. Древности Прикамья эпохи железа (VI в. до н. э. - XV в. н. э.): хронологическая атрибуция / Материалы и исследования Камско-Вятской археологической экспедиции. - Т. 25. - Ижевск: Изд-во «Удм. ун-т», 2012. - 544 с.

17. Иванов А.Г. Этнокультурные и экономические связи населения бассейна р. Чепцы в эпоху средневековья (конец V - первая половина XIII в.). - Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 1998. - 309 с.

18. Иванова М.Г. Истоки удмуртского народа. - Ижевск: Удмуртия, 1994. -192 с.

19. Иванова М.Г. Иднакар: Древнеудмуртское городище IX-XIII вв. - Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 1998. - 294 с.

20. Кириллова Л.Е. Микротопонимия бассейна Валы (в типологическом освещении). - Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 1992. - 320 с.

21. Кириллова Л.Е. Микротопонимия бассейна Кильмези. - Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 2002. - 571 с.

22. Климов К.М. Ансамбль как образная система в удмуртском народном искусстве XIX-XX вв. - Ижевск: Изд. дом «Удмуртский ун-т», 1999. - 320 с.

23. Косарева И.А. Традиционная женская одежда периферийных групп удмуртов (косинский, слободской, кукморской, шошминской, закамской) в конце XIX - начале XX в. - Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 2000. - 228 с.

24. Культовые памятники народов Камско-Вятского региона: Материалы и исследования. - Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 2004. - 228 с.

25. Миннияхметова Т.Г. Календарные обряды закамских удмуртов. - Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 2000. - 168 с.

26. Миннияхметова Т.Г. Традиционные обряды закамских удмуртов: Структура. Семантика. Фольклор. - Tartu: University Press, 2003. - 257 с.

27. Останина Т.И. Кузебаевское городище. IV-V, VII вв. Каталог археологической коллекции. - Ижевск: Изд. дом «Удм. ун-т», 2002. - 112 с.

28. Останина Т.И. Население Среднего Прикамья в III-V вв. - Ижевск: Удм. ИИЯЛ УрО РАН, 1997. - 327 с.

29. Останина Т.И., Канунникова О.М., Степанов В.П., Никитин А.Б. Кузебаев-ский клад ювелира VII в. как исторический источник. - Ижевск, 2012. - 218 с.

30. Перевощиков С.Е. Железообрабатывающее производство населения Камско-Вятского междуречья в эпоху средневековья (технологический аспект). - Ижевск, 2002. - 176 с.

31. Попова Е.В. Семейные обычаи и обряды бесермян (конец XIX - 90-е годы XX в.) - Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 1998. - 241 с.

32. Попова Е.В. Календарные обряды бесермян. - Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 2004. - 256 с.

33. Попова Е.В. Культовые памятники и сакральные объекты бесермян. -Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 2011. - 320 с.

34. Руденко К.А. Булгарские святилища эпохи средневековья XI-XIV вв. (по археологическим материалам) // Культовые памятники Камско-Вятского региона: Материалы и исследования. - Ижевск, 2004. - С. 36-66.

35. Садиков Р.Р. Поселения и жилища закамских удмуртов (материальный и духовный аспект). - Уфа: Изд-во «Гилем», 2001. - 181 с.

36. Садиков Р.Р. Традиционные религиозные верования и обрядность закамских удмуртов (история и современные тенденции развития). - Уфа: Центр этнолог. исслед. УНЦ РАН, 2008. - 232 с.

37. Черных Е.М. Жилища Прикамья (эпоха железа). - Ижевск, 2008. - 272 с.

38. Черных Е.М., Ванников В.В., Шаталов В.А. Аргыжское городище на реке Вятке. - М.: Ин-т компьют. технологий, 2002. - 188 с.

39. Шутова Н.И. Удмурты XVI - первой половины XIX в.: По данным могильников. - Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 1992. - 263 с.

40. Шутова Н.И. Дохристианские культовые памятники в удмуртской религиозной традиции: Опыт комплексного исследования. - Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 2001. - 304 с.

41. Шутова Н.И. Средневековые святилища Камско-Вятского региона // Куль -товые памятники Камско-Вятского региона: Материалы и исследования. - Ижевск, 2004. - С. 5-35.

42. Шутова Н.И., Капитонов В.И., Кириллова Л.Е., Останина Т.И. Историко-культурный ландшафт Камско-Вятского региона. - Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 2009. - 244 с.

Шутова Надежда Ивановна, доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник, Удмуртский институт истории, языка и литературы Уральского отделения РАН (г. Ижевск, Российская Федерация); [email protected], [email protected]

ARCHAEOLOGICAL-ETHNOLOGICAL RESEARCHES IN UDMURTIA

The paper deals with history of archaeological-ethnological researches in Udmurtia started by the pre-revolutionary scientists. Archaeologists A.P. Smirnov and V.F. Gening, their followers succeed this tradition. Extensive archaeological researches held in the Kama-Vyatka region during the late 20th - early 21st centuries provided with considerable archaeological materials on the main periods of local history and culture from the Mesolithic up to the 19th century. These data were intensively published as authors" and collective monographs. Using of written sources, toponymy, folklore and ethnography helped to interpret archaeological materials that promoted a quantitative accumulation of ethno-archaeological observations. As a result auspicious conditions for purposeful ethno-archaeological research on the problems of religious beliefs and traditions were prepared. Such systematic work on integration of archaeological and ethnographic knowledge has been held in Udmurtia since 1990s in three main directions. The first one is studying of the Udmurt cemeteries of the 16th-19th centuries. It based on comparison and correlation both with data of medieval Archaeology of the 6th-13th centuries and historical and folklore-ethnographic sources of the late 18th-early 20th century. The second direction - research of cult monuments (sanctuaries, cemeteries, ritual objects) from the Middle Ages till present day by parallel collection and interpretation of archaeological, folklore and ethnographic information. The third direction is reconstruction of cultural and sacral landscapes of separate local districts of the considered periods.

Keywords: archaeological-ethnological studies, late cemeteries, sanctuaries, cultural and sacred landscape.

1. Atamanov M.G. Udmurtskaya onomastika . Izhevsk, "Udmurtia" Publ., 1988, 168 p.

2. Atamanov M.G. Istoriya Udmurtii v geograficheskikh nazvaniyakh . Izhevsk, "Udmurtia" Publ., 1997, 347 p.

3. Atamanov M.G. Po sledam udmurtskikh vorshudov . Izhevsk, 2001, 216 p.

4. Atamanov M.G. Ot Dondykara do Ursygurta. Iz istorii udmurtskikh regionov . Izhevsk, "Udmurtia" Publ., 2005, 216 p.

5. Vladykin V.E. Religiozno-mifologicheskaya kartina mira udmurtov . Izhevsk, "Udmurtia" Publ., 1994, 384 p.

6. Vladykina T.G. Udmurtskiy fol"klor: problemy zhanrovoy evolyutsii i sistematiki . Izhevsk, Udmurt Institute of History, Language and Literature, Ural Branch Russian Academy of Sciences Publ., 1998, 356 p.

7. Gening V.F. Arkheologicheskie pamyatniki Udmurtii . Izhevsk, 1958, 192 p.

8. Goldina R.D. Drevnyaya i srednevekovaya istoriya udmurtskogo naroda . Izhevsk, 1999, 464 p.

9. Goldina R.D. Tarasovskiy mogil"nik na Sredney Kame . Izhevsk, 2003, vol. II, 721 p.

10. Goldina R.D. Tarasovskiy mogil"nik na Sredney Kame . Izhevsk, 2004, vol. I, 318 p.

11. Goldina R.D. Nevolinskiy mogil"nik VII-IX vv. n.e. v Permskom Predural"e. Materialy i issledovaniya Kamsko-Vyatskoy arkheologicheskoy ekspeditsii . Izhevsk, 2012, vol. 21, 472 p.

12. Goldina R.D., Bernts V.A. Turaevskiy I mogil"nik - unikal"nyy pamyatnik epokhi velikogo pereseleniya narodov v Srednem Prikam"e (beskurgannaya chast"). Materialy i issledovaniya Kamsko-Vyatskoy arkheologicheskoy ekspeditsii. . Izhevsk, 2010, 499 p.

13. Goldina R.D., Kolobova T.A., Kazantseva O.A., Mitryakov A.E., Shatalov V.A. Tarasovskoe svyatilishche rannego zheleznogo veka v Srednem Prikam"e. Materialy i issledovaniya Kamsko-Vyatskoy arkheologicheskoy ekspeditsii . Izhevsk, 2013, vol. 26, 184 p.

14. Goldina R.D., Pastushenko I.Yu., Perevozchikova S.A., Chernykh E.M., Goldina E.V., Perevoshchikov S.E. Gorodishche Lobach i ego okrestnosti v epokhu srednevekov"ya. Materialy i issledovaniya Kamsko-Vyatskoy arkheologicheskoy ekspe-ditsii . Izhevsk, 2012, vol. 23, 264 p.

15. Goldina R.D., Pastushenko I.Yu., Chernykh E.M. Bartymskiy kompleks pa-myatnikov epokhi srednevekov"ya v Sylvenskom porech"e. Materialy i issledovaniya Kamsko-Vyatskoy arkheologicheskoy ekspeditsii . Izhevsk; Perm, 2011, vol. 13, 340 p.

16. Drevnosti Prikam"ya epokhi zheleza (VI v. do n. e. - XV v. n. e.): khronologicheskaya atributsiya. Materialy i issledovaniya Kamsko-Vyatskoy arkheologicheskoy ekspeditsii . Izhevsk, 2012, vol. 25, 544 p.

17. Ivanov A.G. Etnokul"turnye i ekonomicheskie svyazi naseleniya basseyna r. Cheptsy v epokhu srednevekov"ya (konets V - pervaya polovina XIII v.) . Izhevsk, Udmurt Institute of History, Language and Literature, Ural Branch Russian Academy of Sciences Publ., 1998, 309 p.

18. Ivanova M.G. Istoki udmurtskogo naroda . Izhevsk, "Udmurtiya" Publ., 1994, 192 p.

19. Ivanova M.G. Idnakar: Drevneudmurtskoe gorodishche IX-XIII vv. . Izhevsk, Udmurt Institute of History, Language and Literature, Ural Branch Russian Academy of Sciences Publ., 1998, 294 p.

20. Kirillova L.E. Mikrotoponimiya basseyna Valy (v tipologicheskom osveshchenii) . Izhevsk, Udmurt Institute of History, Language and Literature, Ural Branch Russian Academy of Sciences, Publ., 1992, 320 p.

21. Kirillova L.E. Mikrotoponimiya basseyna Kil"mezi . Izhevsk, Udmurt Institute of History, Language and Literature, the Urals Branch Russian Academy of Sciences Publ., 2002, 571 p.

22. Klimov K.M. Ansambl" kak obraznaya sistema v udmurtskom narodnom iskusstve XIX-XX vv. . Izhevsk, 1999, 320 p.

23. Kosareva I.A. Traditsionnaya zhenskaya odezhda periferiynykh grupp udmurtov (kosinskiy, slobodskoy, kukmorskoy, shoshminskoy, zakamskoy) v kontse XIX - nachale XX v. . Izhevsk, Udmurt Institute of History, Language and Literature, Ural Branch Russian Academy of Sciences Publ., 2000, 228 p.

24. Kultovyje pamjatniki Kamsko-Viatskogo regiona: Materialy i issledovanija . Izhevsk, Udmurt Institute of History, Language and Literature, Ural Branch Russian Academy of Sciences Publ., 2004, 228 p.

25. Minniyakhmetova T.G. Kalendarnye obryady zakamskikh udmurtov . Izhevsk, Udmurt Institute of History, Language and Literature, Ural Branch Russian Academy of Sciences Publ., 2000, 168 p.

26. Minniyakhmetova T.G. Traditsionnye obryady zakamskikh udmurtov: Struktura. Semantika. Fol"klor . Tartu, University Press Publ., 2003, 257 p.

27. Ostanina T.I. Naselenie Srednego Prikam"ya v III-V vv. . Izhevsk, Udmurt Institute of History, Language and Literature, the Urals Branch Russian Academy of Sciences Publ., 1997, 327 p.

28. Ostanina T.I. Kuzebaevskoe gorodishche. IV-V,VII vv. Katalog arkheologicheskoy kollektsii . Izhevsk, 2002, 112 p.

29. Ostanina T.I., Kanunnikova O.M., Stepanov V.P., Nikitin A.B. Kuzebaevskiy klad yuvelira VII v. kak istoricheskiy istochnik . Izhevsk, 2012, 218 p.

30. Perevoshchikov S.E. Zhelezoobrabatyvayushchee proizvodstvo naseleniya Kamsko-Vyatskogo mezhdurech"ya v epokhu srednevekov"ya (tekhnologicheskiy aspekt) . Izhevsk, 2002, 176 p.

31. Popova E.V. Semejnyje obychai i obrjady besermyan (konets XIX - 90^ gody XX v.) . Izhevsk, Udmurt Institute of History, Language and Literature, Ural Branch Russian Academy of Sciences Publ., 1998, 241 p.

32. Popova E.V. Kalendarnye obryady besermyan . Izhevsk, Udmurt Institute of History, Language and Literature, the Urals Branch Russian Academy of Sciences Publ., 2004, 256 p.

33. Popova E.V. Kul"tovye pamyatniki i sakral"nye ob"ekty besermyan . Izhevsk, Udmurt Institute of History, Language and Literature, Ural Branch Russian Academy of Sciences Publ., 2011, 320 p.

34. Rudenko K.A. Bulgarskie svyatilishcha epokhi srednevekov"ya XI-XIV vv. (po arkheologicheskim materialam) . In: Kul"tovye pamyatniki Kamsko-Vyatskogo regiona: Materialy i issledovaniya . Izhevsk, Udmurt Institute of History, Language and Literature, Ural Branch Russian Academy of Sciences Publ., 2004, P. 3666.

35. Sadikov R.R. Poseleniya i zhilishcha zakamskikh udmurtov (material"nyy i dukhovnyy aspekty) . Ufa, "Gilem" Publ., 2001, 181 p.

36. Sadikov R.R. Traditsionnye religioznye verovaniya i obryadnost" zakamskikh udmurtov (istoriya i sovremennye tendentsii razvitiya) . Ufa, Center of Ethnological Reseraches, Ural Branch Russian Academy of Sciences Publ.. 2008, 232 p.

37. Chernykh E.M. Zhilishcha Prikam"ya (epokha zheleza) . Izhevsk, 2008, 272 p.

38. Chernykh E.M., Vanchikov V.V., Shatalov V.A. Argyzhskoe gorodishche na reke Vyatke . Moscow, 2002, 188 p.

39. Shutova N.I. Udmurty XVI - pervoy poloviny XIX v.: Po dannym mogil"nikov . Izhevsk, Udmurt Institute of History, Language and Literature, Ural Branch Russian Academy of Sciences Publ., 1992, 264 p.

40. Shutova N.I. Dokhristianskie kul"tovye pamyatniki v udmurtskoy religioznoy traditsii: Opyt kompleksnogo issledovaniya . Izhevsk, Udmurt Institute of History, Language and Literature, Ural Branch Russian Academy of Sciences Publ.. 2001, 304 p.

41. Shutova N.I. Srednevekovye svyatilishcha Kamsko-Vyatskogo regiona . In: Kul"tovye pamyatniki Kamsko-Vyatskogo regiona: Materialy i issledovaniya . Izhevsk, Udmurt Institute of History, Language and Literature, Ural Branch Russian Academy of Sciences Publ., 2004, P. 5-35.

42. Shutova N.I., Kapitonov V.I., Kirillova L.E., Ostanina T.I. Istoriko-kul"turnyy landshaft Kamsko-Vyatskogo regiona . Izhevsk, Udmurt Institute of History, Language and Literature, Ural Branch Russian Academy of Sciences Publ., 2009, 244 p.

Information about the

Shutova Nadezhda I., Dr. habil. (History), leading research scientist, Udmurt Institute of History, Language and Literature, Ural Branch Russian Academy of Sciences (Izhevsk, Russian Federation); [email protected], [email protected]

Мария Вотякова

На карте Удмуртии практически не осталось ценных археологических памятников, где еще не побывали «черные копатели». Древние городища, селища и могильники, датируемые первыми тысячелетиями нашей эры, раскапывают не только местные охотники за сокровищами, но и приезжие. Орудуя металлоискателем, грабители достают лишь ценные металлические предметы, разрушая на своем пути все остальные исторические артефакты. О том, где и кто копает, знают почти все заинтересованные, но наказать за уничтожение и разграбление объектов культурного наследия практически невозможно.

Уничтожая историю

Одно из последних громких дел в Удмуртии — разграбление Печешурского могильника на территории Глазовского района. Копатели обнаружили в могильнике предметы быта, орудия, места захоронения древних удмуртов в соответствующей одежде, а часть артефактов забрали с собой. Все это представляет огромную научную ценность, но после налета копателей восстановить подлинную историю этого места уже невозможно.

«С помощью своих приборов они выкапывают металлические вещи, буквально вырывая их из контекста, вследствие чего этот инвентарь больше не может ничего рассказать, — говорит кандидат исторических наук, доцент кафедры археологии и первобытного общества УдГУ Елизавета Черных. — Нашли они, например, металлическую застежку, вытащили ее из земли, а что дальше? Сложить в собственную коллекцию? Похвастаться перед друзьями? Все, она перестает быть источником исторической информации».

За ограбление объекта культурного наследия «Печешурский могильник» местным кладоискателям грозит наказание в виде штрафа до 500 тысяч рублей, исправительных работ сроком на год или лишения свободы на срок до двух лет. Вопрос только в том, будут ли найдены грабители и удастся ли доказать их вину. По закону задержать «черного археолога», предъявив ему обвинение, можно только в том случае, если копателя поймали на месте преступления с поличным (на территории археологического памятника при повреждении культурного слоя) в присутствии сотрудников правоохранительных органов. Задержание нарушителя закона просто сознательными гражданами или археологами не может являться основанием для заведения уголовного дела.

Зная лазейки в законе, кладоискатели особо и не скрываются: любой поисковик в Интернете выдает десятки ссылок на форумы и страницы в соцсетях, где охотники за сокровищами делятся фотографиями находок, вероятно, даже не подозревая, какой вред они наносят своим хобби.

Монетка в коллекцию

Чтобы хоть как-то уменьшить урон от набега кладоискателей, археологи пытаются наладить сотрудничество с любителями металлодетекторного поиска.

«На территории Шарканского района любитель собрал целую коллекцию бронзовых и серебряных перстней разных видов: простые, щитковые с узорами, со вставками драгоценных камней, — рассказывает Елизавета Черных. — Но коллекционер, который их собрал по старинным удмуртским деревням, теперь может сказать лишь примерное их расположение. А почему эти перстни оказались там? Это производство местных мастеров или они пользовались привозными вещами? А если это местное производство, значит, должны быть и его остатки: какие-то кузни, печи, где плавили металл. Какой характер оно имело: домашний или это были какие-то мануфактуры? Мы не знаем и вряд ли сможем сказать. Поэтому мы работаем с такими кладоискателями, этого мужчину мы убедили передать часть его коллекции в музей, чтобы люди тоже могли ее увидеть».

Передать артефакты в музей «черные копатели» могут только на безвозмездной основе. Памятники археологии — это объекты культурного наследия федерального значения, они по законодательству принадлежат государству. Все, что лежит в земле и связано со следами прошлого, — федеральная собственность.

Экстренное спасение истории

Безвозмездные дарители — хоть какая-то помощь профессиональным археологам, которым сейчас приходится работать в условиях минимального финансирования. Поэтому «копаться в истории» они вынуждены в основном только в экстренных случаях и по необходимости в рамках федерального закона, по которому все строительные, мелиоративные и хозяйственные работы на земельных участках могут проводиться лишь после проведения археологического исследования.

«Сегодня мы не можем копать могильник просто так, из интереса, потому что мы не располагаем деньгами, — уточняет Елизавета Черных. — Поэтому мы сейчас копаем только в рамках аварийно-спасательных работ, когда понятно, что, если мы не проведем эти работы, памятник будет разрушен техникой. В таком случае и финансируются наши работы заказчиком. В конце июля мы возобновили работы на Троицком кладбище, поскольку территория застраивается».

Встречаются также и энтузиасты, желающие узнать, какие археологические памятники находятся на их территории.

«Руководитель природного парка "Шаркан" заинтересовался, чем еще интересен его парк, и мы смогли приступить к работе, — говорит Черных. — Памятники там не менее замечательные, они связаны с историей Удмуртии XVI-XIX веков — это старые удмуртские деревни, урочища, которые сегодня заброшены и никому не нужны».

Глубже в древность

Несмотря на помехи со стороны «черных копателей» и недостаток финансирования, археологам Удмуртии удалось удревнить историю Родникового края на шесть тысячелетий.

«Если 50 лет назад мы начинали историю Удмуртского края с эпохи бронзы, то есть с середины 2-го тысячелетия нашей эры, сегодня рубеж древнейшего времени определяется 8-7 тысячелетием до нашей эры, — рассказывает Елизавета Черных. — Всю эту историю мы представляем только по материалам археологических источников».

Сейчас можно смело говорить, что заселение территории Удмуртии началось в эпоху мезолита.

«Все выводы подтверждены найденными артефактами, изучены поселения мезолитических охотников и рыболовов, жилища, хозяйственная деятельность, каким образом строилась их жизнь, на чем она основывалась, — уточняет Елизавета Михайловна. — Это все подтверждено и методом естественных наук — это огромная работа. Мы даже можем с определенной условностью говорить о том, на каком языке говорили эти древние охотники. Благодаря археологии мы пишем нашу древнюю историю».

Возможно, в этой истории есть такие страницы, открытие которых может перевернуть все наше представление о предках. Но случится это только в том случае, если у археологов будут деньги и реальная защита от «черных копателей».

d e