Бетховену посчастливилось родиться в эпоху, которая как нельзя лучше соответствовала его натуре. Это эпоха, богатая великими общественными событиями, главное из которых - революционный переворот во Франции. Великая французская революция, ее идеалы оказали на композитора сильнейшее воздействие - и на его мировоззрение, и на творчество. Именно революция дала Бетховену основной материал для постижения «диалектики жизни».

Идея героической борьбы стала важнейшей идеей бетховенского творчества, хотя далеко не единственной. Действенность, активное стремление к лучшему будущему, герой в единстве с массами - вот что выдвигается композитором на первый план. Идея гражданственности, образ главного героя - борца за республиканские идеалы роднят творчество Бетховена с искусством революционного классицизма (с героическими полотнами Давида, операми Керубини, революционной маршевой песней). «Наше время нуждается в людях, мощным духом» - говорил композитор. Показательно, что свою единственную оперу он посвятил не остроумной Сюзане, а мужественной Леоноре.

Однако не только общественные события, но и личная жизнь композитора способствовала тому, что героическая тематика выдвинулась на первое место в его творчестве. Природа одарила Бетховена пытливым, деятельным умом философа. Его интересы всегда были необычайно широкими, они распространялись на политику, литературу, религию, философию, естественные науки. Поистине необъятному творческому потенциалу противостоял страшный недуг - глухота, способная, казалось бы, навсегда закрыть путь к музыке. Бетховен нашел в себе силы пойти против судьбы, и идеи Сопротивления, Преодоления стали главным смыслом его жизни. Именно они «выковали» героический характер. И в каждой строчке бетховенской музыки мы узнаем ее творца - его мужественный темперамент, несгибаемую волю, непримиримость к злу. Густав Малер сформулировал эту мысль следующим образом: «Слова, будто бы сказанные Бетховеном о первой теме Пятой симфонии - «Так судьба стучится в дверь»… для меня далеко не исчерпывают ее огромного содержания. Скорее, он мог бы сказать о ней: «Это Я».

Периодизация творческой биографии Бетховена

• I - 1782-1792 - Боннский период. Начало творческого пути.
• II - 1792-1802 - Ранний венский период.
• III - 1802-1812 - Центральный период. Время творческого расцвета.
• IV - 1812-1815 - Переходные годы.
• V - 1816-1827 - Поздний период.

Детство и юные годы Бетховена

Детство и юные годы Бетховена (до осени 1792 года) связаны с Бонном, где он родился в декабре 1770 года. Его отец и дед были музыкантами. Близкий к французской границе, Бонн в XVIII веке был одним из центров немецкого просветительства. В 1789 году здесь открыли университет, среди учебных документов которого позднее была найдена зачетная книжка Бетховена.

В раннем детстве профессиональное воспитание Бетховена было доверено часто менявшимся, «случайным» учителям - знакомым отца, которые давали ему уроки игры на органе, клавесине, флейте, скрипке. Обнаружив редкий музыкальный талант сына, отец хотел сделать из него вундеркинда, «второго Моцарта» - источник больших и постоянных доходов. С этой целью и он сам, и приглашенные им друзья по капелле, занялись технической тренировкой маленького Бетховена. Его заставляли упражняться за фортепиано даже по ночам; однако первые публичные выступления юного музыканта (в 1778 году были организованы концерты в Кёльне) не оправдали коммерческих планов его отца.

Вундеркиндом Людвиг ван Бетховен не стал, однако довольно рано обнаружил композиторское дарование. Большое воздействие на него оказал Христиан Готлиб Нефе , с 11-летнего возраста обучавший его композиции и игре на органе, - человек передовых эстетических и политических убеждений. Будучи одним из самых образованных музыкантов своей эпохи, Нефе познакомил Бетховена с творениями Баха и Генделя, просвещал в вопросах истории, философии, а главное - воспитывал в духе глубокого уважения к родной немецкой культуре. Кроме того, Нефе стал первым издателем 12-летнего композитора, опубликовав одно из ранних его произведений - фортепианные вариации на тему марша Дресслера (1782г.). Эти вариации стали первым сохранившимся произведением Бетховена. В следующем году были закончены три фортепианные сонаты.

К этому времени Бетховен уже стал работать в оркестре театра и занимал должность помощника органиста в придворной капелле, а чуть позже еще и подрабатывал уроками музыки в аристократических семействах (из-за бедности семьи он был вынужден очень рано поступить на службу). Поэтому он не получил систематического образования: школу посещал лишь до 11 лет, всю жизнь писал с ошибками и так и не постиг тайны умножения. Тем не менее, благодаря собственному упорству Бетховен сумел стать образованным человеком: самостоятельно овладел латынью, французским и итальянским языком, постоянно много читал.

Мечтая учиться у Моцарта, в 1787 году Бетховен побывал в Вене и познакомился со своим кумиром. Моцарт, прослушав импровизацию юноши, сказал: «Обратите на него внимание; он когда-нибудь заставит мир говорить о себе». Стать учеником Моцарта Бетховену не удалось: из-за смертельной болезни матери он был вынужден срочно вернуться обратно в Бонн. Там он обрел моральную поддержку в просвещенной семье Брейнингов.

Идеи Французской революции были с энтузиазмом встречены боннскими друзьями Бетховена и оказали сильное влияние на формирование его демократических убеждений.

Композиторское дарование Бетховена развивалось не столь стремительно, как феноменальный талант Моцарта. Сочинял Бетховен довольно медленно. За 10 лет первого - боннского периода (1782-1792) было написано 50 произведений, в том числе 2 кантаты, несколько фортепианных сонат (называемых ныне сонатинами), 3 фортепианных квартета, 2 трио. Большую часть боннского творчества составляют также вариации и песни, предназначенные для любительского музицирования. Среди них - всем знакомая песня «Сурок».

Ранний венский период (1792-1802)

Несмотря на свежесть и яркость юношеских сочинений, Бетховен понимал, что ему необходимо серьезно учиться. В ноябре 1792 года он окончательно покинул Бонн и переехал в Вену - крупнейший музыкальный центр Европы. Здесь он занимался контрапунктом и композицией у И. Гайдна, И. Шенка, И. Альбрехтсбергера и А. Сальери . Одновременно Бетховен начал выступать как пианист и вскоре завоевал славу непревзойденного импровизатора и ярчайшего виртуоза.

Молодому виртуозу оказывали покровительство многие знатные любители музыки - К. Лихновский, Ф. Лобковиц, русский посол А. Разумовский и другие, в их салонах впервые звучали бетховенские сонаты, трио, квартеты, а впоследствии даже симфонии. Их имена можно обнаружить в посвящениях многих произведений композитора. Однако манера Бетховена держаться со своими покровителями была почти неслыханной для того времени. Гордый и независимый, он никому не прощал попыток унизить его человеческое достоинство. Известны легендарные слова, брошенные композитором оскорбившему его меценату: «Князей было и будет тысячи, Бетховен же только один». Не любивший преподавать, Бетховен все же был учителем К. Черни и Ф. Риса по фортепиано (оба они завоевали впоследствии европейскую славу) и эрцгерцога Австрии Рудольфа по композиции.

В первое венское десятилетие Бетховен писал преимущественно фортепианную и камерную музыку: 3 фортепианных концерта и 2 десятка фортепианных сонат, 9 (из 10) скрипичных сонат (в т. ч. № 9 - «Крейцерова»), 2 виолончельные сонаты, 6 струнных квартетов , ряд ансамблей для различных инструментов, балет «Творения Прометея».

С началом XIX века началось и симфоническое творчество Бетховена: в 1800 году он закончил свою Первую симфонию , а в 1802 - Вторую . В это же время была написана его единственная оратория «Христос на Масличной горе». Появившиеся в 1797 году первые признаки неизлечимой болезни - прогрессирующей глухоты и осознание безнадежности всех попыток лечения недуга привело Бетховена к душевному кризису 1802 года, который отразился в знаменитом документе - «Гейлигенштадтском завещании» . Выходом из кризиса стало творчество: «...Недоставало немногого, чтобы я покончил с собой», - писал композитор. - «Только оно, искусство, оно меня удержало».

Центральный период творчества (1802-1812)

1802-12 годы - время блестящего расцвета гения Бетховена. Глубоко выстраданные им идеи преодоления страдания силой духа и победы света над мраком после ожесточенной борьбы оказались созвучными идеям Французской революции. Эти идеи воплотились в 3-й («Героической») и Пятой симфониях, в опере «Фиделио», в музыке к трагедии И. В. Гете «Эгмонт», в Сонате - № 23 («Аппассионате»).

Всего композитором в эти годы было создано:

шесть симфоний (с № 3 по № 8), квартеты №№ 7-11 и другие камерные ансамбли, опера «Фиделио», 4 и 5 фортепианные концерты, Скрипичный концерт, а также Тройной концерт для скрипки, виолончели и фортепиано с оркестром.

Переходные годы (1812-1815)

1812-15 годы - переломные в политической и духовной жизни Европы. За периодом наполеоновских войн и подъемом освободительного движения последовал Венский конгресс (1814-15), после которого во внутренней и внешней политике европейских стран усилились реакционно-монархические тенденции. Стиль героического классицизма уступил место романтизму, который стал ведущим направлением в литературе и успел заявить о себе в музыке (Ф. Шуберт). Бетховен отдал дань победному ликованию, создав эффектную симфоническую фантазию «Битва при Виттории» и кантату «Счастливое мгновение», премьеры которых были приурочены к Венскому конгрессу и принесли Бетховену неслыханный успех. Однако в других сочинениях 1813-17 годов отразились настойчивые и порой мучительные поиски новых путей. В это время были написаны виолончельные (№ 4, 5) и фортепианные (№ 27, 28) сонаты, несколько десятков обработок песен разных народов для голоса с ансамблем, первый в истории жанра вокальный цикл «К далекой возлюбленной» (1815). Стиль этих сочинений - экспериментальный, со множеством гениальных находок, однако не всегда столь же цельный, как в период «революционного классицизма».

Поздний период (1816-1827)

Последнее десятилетие жизни Бетховена было омрачено как общей гнетущей политической и духовной атмосферой в меттерниховской Австрии, так и личными невзгодами и потрясениями. Глухота композитора стала полной; с 1818 года он был вынужден пользоваться «разговорными тетрадями», в которых собеседники писали обращенные к нему вопросы. Потеряв надежду на личное счастье (имя «бессмертной возлюбленной», к которой обращено прощальное письмо Бетховена от 6-7 июля 1812 г., остается неизвестным; одни исследователи считают ею Ж. Брунсвик-Дейм, другие - А. Брентано), Бетховен принял на себя заботы по воспитанию племянника Карла, сына умершего в 1815 г. младшего брата. Это привело к долголетней (1815-20) судебной тяжбе с матерью мальчика о правах на единоличное опекунство. Способный, но легкомысленный племянник доставлял Бетховену много огорчений.

К позднему периоду относятся , 5 последних квартетов (№№ 12-16), «33 вариации на вальс Диабелли», фортепианные Багатели ор. 126, две сонаты для виолончели ор.102, фуга для струнного квартета, Все эти сочинения качественно отличаются от всего предыдущего. Это позволяет говорить о стиле позднего Бетховена, имеющем явное сходство со стилем композиторов-романтиков. Центральная для Бетховена идея борьбы света и мрака обретает в позднем творчестве подчеркнуто философское звучание . Победа над страданием дается уже не через героическое действие, а через движение духа и мысли.

В 1823 г. Бетховен закончил «Торжественную мессу », которую сам считал своим величайшим произведением. «Торжественная месса» впервые была исполнена 7 апреля 1824 г. в Петербурге. Месяцем позже в Вене состоялся последний бенефисный концерт Бетховена, в котором, помимо частей из мессы, прозвучала его итоговая, Девятая симфония с заключительным хором на слова «Оды к радости» Ф. Шиллера. Девятая симфония с ее финальным призывом - «Обнимитесь, миллионы»! - стала идейным завещанием композитора человечеству и оказала сильнейшее воздействие на симфонизм XIX и XX вв.

О традициях

О Бетховене обычно говорят как о композиторе, который, с одной стороны, завершает классицистскую эпоху в музыке, с другой - открывает дорогу романтизму. В целом это верно, однако его музыка не совпадает полностью с требованиями ни того, ни другого стиля. Композитор настолько универсален, что никакие стилистические признаки не охватывают всю полноту его творческого облика. Иногда в один и тот же год он создавал произведения, столь контрастные между собой, что распознать черты общности между ними чрезвычайно сложно (например, 5 и 6 симфонии, которые впервые прозвучали в одном концерте 1808 года). Если же сопоставить произведения, созданные в разные периоды, например, в ранний и зрелый, или зрелый и поздний, то они порой воспринимаются как творения разных художественных эпох.

Вместе с тем, музыка Бетховена, при всей ее новизне, неразрывно связана с предшествующей немецкой культурой. В ней бесспорно влияние философской лирики И.С.Баха, торжественно-героических образов генделевских ораторий, опер Глюка, произведений Гайдна и Моцарта. В формирование бетховенского стиля внесло свой вклад и музыкальное искусство других стран, в первую очередь Франции, ее массовых революционных жанров, столь далеких от галантно-чувствительного стиля XVIII века. Типичные для него орнаментальные украшения, задержания, мягкие окончания уходят в прошлое. Многие фанфарно-маршевые темы бетховенских сочинений близки песням и гимнам Французской революции. Они ярко иллюстрируют строгую, благородную простоту музыки композитора, любившего повторять: «Всегда проще».

Сегодня мы познакомимся с фортепианной сонатой №14, более известной, как «Лунная» или «Соната лунного света».

• Страница 1:
• Введение. Феномен популярности данного произведения
• Почему сонату назвали «Лунной» (миф о Бетховене и «слепой девушке», реальная история возникновения названия)
• Общая характеристика «Лунной сонаты» (краткое описание произведения с возможностью послушать исполнение на видеозаписи)
• Краткая характеристика каждой части сонаты — комментируем особенности всех трех частей произведения.

Введение

Я приветствую всех, кто увлекается творчеством Бетховена! Меня зовут Юрий Ванян , и я являюсь редактором сайта, на котором Вы сейчас находитесь. Вот уже более года я публикую подробные, а иногда и небольшие ознакомительные статьи о самых разных произведениях великого композитора.

Однако, к моему стыду, частота публикации новых статей на нашем сайте сильно упала в связи с моей личной занятостью в последнее время, что я обещаю исправить в ближайшем будущем (вероятно, придется подключать других авторов). Но еще больше мне стыдно за то, что до сих пор на данном ресурсе не было опубликовано ни одной статьи о «визитной карточке» творчества Бетховена — знаменитой «Лунной сонате». В сегодняшнем выпуске я, наконец, попытаюсь заполнить этот значительный пробел.

Феномен популярности данного произведения

Я не просто так назвал произведение «визитной карточкой» композитора, ведь для большинства людей, особенно для тех, кто далек от классической музыки, именно с «Лунной сонатой» прежде всего ассоциируется фамилия одного из влиятельнейших композиторов всех времен.

Популярность данной фортепианной сонаты достигла невероятных высот! Даже прямо сейчас, печатая этот текст, я просто на секунду спросил себя: «А какие же произведения Бетховена могли бы затмить „Лунную“ в плане популярности?» — И знаете, что самое забавное? Я не могу сейчас, в режиме реального времени вспомнить хоть одно такое произведение!

Сами смотрите — за апрель 2018 года в одной только поисковой строке сети «Яндекс» словосочетание «Бетховен Лунная соната» упоминали в самых разных склонениях более 35 тысяч раз. Чтобы Вы примерно понимали, насколько это большое число, ниже я представлю ежемесячную статистику запросов, но уже по другим известным произведениям композитора (запросы сравнивал в формате «Бетховен+Название произведения»):

• Соната №17 — 2 392 запроса
• Патетическая соната — почти 6000 запросов
• Аппассионата — 1500 запросов...
• Симфония №5 — около 25000 запросов
• Симфония №9 — менее 7000 запросов
• Героическая симфония — чуть более 3000 запросов в месяц

Как видите, популярность «Лунной» значительно превышает популярность других, не менее выдающихся произведений Бетховена. Лишь только знаменитая «Пятая симфония» наиболее близко подобралась к отметке в 35 тысяч запросов в месяц. При этом стоит отметить, что популярность сонаты была на высоте уже при жизни композитора , о чем сам Бетховен даже жаловался своему ученику, Карлу Черни.

Ведь, по словам Бетховена, среди его творений были и гораздо более выдающиеся произведения, в чем лично я абсолютно согласен. В частности, для меня остается загадкой, почему, например, той же «Девятой симфонией» в интернете интересуются гораздо реже, чем «Лунной сонатой» .

Интересно, а какие данные мы получим, если сравним вышеупомянутую частотность запросов с самыми известными произведениями других великих композиторов? Давайте проверим, раз уже начали:

• Симфония №40 (Моцарт) - 30 688 запросов,
• Реквием (Моцарт) - 30 253 запроса,
• Аллилуйя (Гендель) — чуть более 1000 запросов,
• Концерт №2 (Рахманинов) - 11 991 запросов,
• Концерт №1 (Чайковский ) - 6 930,
• Ноктюрны Шопена (сумма всех, вместе взятых) - 13 383 запроса...

Как видите, в русскоязычной аудитории Яндекса найти конкурента «Лунной сонате» очень сложно, если, вообще, возможно. Думаю, за границей ситуация тоже не сильно отличается!

О популярности «Лунной» можно говорить бесконечно. Поэтому, я обещаю, что данный выпуск будет не единственным, и время от времени мы будем дополнять сайт новыми интересными деталями, связанными с этим замечательным произведением.

Сегодня же я попробую максимально лаконично (если это возможно) рассказать то, что мне известно об истории создания данного произведения, попробую развеять некоторые мифы, связанные с происхождением его названия, а также поделюсь рекомендациями для начинающих пианистов, желающих исполнить данную сонату.

История создания Лунной сонаты. Джульетта Гвиччарди

В одной из статей я упомянул письмо от 16 ноября 1801 года, которое Бетховен отправил своему старому другу — Вегелеру (подробнее о данном эпизоде биографии: ).

В том самом письме композитор пожаловался Вегелеру на сомнительные и неприятные методы лечения, прописанные ему лечащим врачом для предотвращения потери слуха (напомню, что Бетховен к тому времени еще не был совсем глухим, но уже давно обнаружил, что теряет слух, а Вегелер, в свою очередь, был профессиональным врачом и, к тому же, одним из первых людей, кому молодой композитор признался в развитии глухоты).

Дальше, в этом же письме, Бетховен рассказывает о «милой и очаровательной девушке, которую он любит, и которая любит его» . Но тут же Бетховен дает понять, что девушка эта стоит выше него по социальному положению, а значит, ему нужно «активно действовать» , чтобы появилась возможность жениться на ней.

Под словом «действовать» я понимаю прежде всего стремление Бетховена как можно быстрее победить развивающуюся глухоту и, следовательно, значительно улучшить материальное положение за счет более интенсивного творчества и гастролей. Таким образом, как мне кажется, композитор пытался добиться брака с девушкой из аристократической семьи.

Ведь даже, несмотря на отсутствие у молодого композитора какого-либо титула, слава и деньги могли бы уровнять его шансы на брак с юной графиней в сравнении с каким-нибудь потенциальным конкурентом из знатного рода (по крайней мере именно так, на мой взгляд, рассуждал молодой композитор).

Кому посвящена Лунная соната?

Девушкой, о которой шла речь выше, была молодая графиня, по имени — именно ей была посвящена фортепианная соната «Опус 27, №2», которую мы сейчас знаем, как «Лунную».

В двух словах расскажу о биографии этой девушки, хотя известно о ней очень мало. Итак, графиня Джульетта Гвиччарди родилась 23 ноября 1782 года (а не 1784, как часто ошибочно пишут) в городке Пржемысл (в те времена был в составе Королевства Галиции и Лодомерии , а ныне находится на территории Польши) в семье итальянского графа Франческо Джузеппе Гвиччарди и Сюзанны Гвиччарди.

Я не знаю о биографических подробностях детства и ранней юности этой девушки, но известно, что в 1800 году Джульетта вместе с семьей переехала из итальянского Триеста в Вену. В те времена Бетховен тесно общался с молодым венгерским графом Францем Брунсвиком и его сестрами — Терезой , Жозефиной и Каролиной (Шарлоттой).

Бетховен очень любил эту семью, так как, несмотря на высокое социальное положение и приличное материальное состояние, молодой граф и его сестры не были слишком «испорченными» роскошью аристократической жизни, а напротив, общались с молодым и далеко не богатым композитором абсолютно на равных, минуя какую-либо психологическую разницу в сословиях. Ну и, конечно же, все они восхищались талантом Бетховена, к тому времени уже зарекомендовавшего себя не только, как одного из лучших пианистов в Европе, но к тому же и достаточно известного в качестве композитора.

Более того, Франц Брунсвик и его сестры сами увлекались музыкой. Молодой граф неплохо играл на виолончели, а старшим его сестрам, Терезе и Жозефине, Бетховен сам преподавал уроки фортепиано, причем, насколько я знаю, делал он это бесплатно. При этом девушки были достаточно талантливыми пианистками — особенно в этом преуспела старшая сестра, Тереза. Ну а с Жозефиной композитор через несколько лет и вовсе закрутит роман, но это уже другая история.

О членах семьи Брунсвик мы как-нибудь поговорим в отдельных выпусках. Здесь я упомянул их лишь по той причине, что именно через семью Брунсвик юная графиня Джульетта Гвиччарди познакомилась с Бетховеном, так как мать Джульетты, Сюзанна Гвиччарди (девичья фамилия Брунсвик), была тетей Франца и его родных сестер. Ну а Джульетта, следовательно, была их кузиной.

В общем, приехав в Вену, очаровательная Джульетта быстро влилась в эту компанию. Близкая связь ее родственников с Бетховеном, искренняя их дружба и безоговорочное признание таланта молодого композитора в этой семье так или иначе поспособствовали знакомству Джульетты с Людвигом.

Однако я, к сожалению, не могу назвать точную дату этого знакомства. В западных источниках обычно пишут, что композитор познакомился с юной графиней в конце 1801 года, но, на мой взгляд, это не совсем так. По крайней мере, мне точно известно, что в конце весны 1800 года Людвиг проводил время в имении Брунсвиков. Суть в том, что Джульетта в то время тоже находилась в этом месте, и, следовательно, к тому времени молодые люди уже должны были если не дружить, то как минимум познакомиться. Более того, уже в июне девушка переехала в Вену, а, учитывая близкую ее связь с друзьями Бетховена, я очень сомневаюсь в том, что молодые люди, действительно, не пересекались аж до 1801 года.

К концу же 1801 года относятся другие события — скорее всего, именно в это время Джульетта берет у Бетховена первые уроки фортепиано , за которые, как известно, денег учитель не брал. Любые попытки оплаты уроков музыки Бетховен принимал за личное оскорбление. Известно, что однажды мать Джульетты, Сюзанна Гвиччарди, прислала Людвигу рубашки в качестве подарка. Бетховен, восприняв этот подарок, как оплату за обучение дочери (возможно, это так и было), написал своей «потенциальной теще» достаточно эмоциональное письмо (23 января 1802), в котором выразил свое возмущение и обиду, дал понять, что занимается с Джульеттой совсем не ради материального поощрения, а также попросил графиню больше не совершать таких поступков, иначе он «больше не появится в их доме» .

Как отмечают самые разные биографы, новая ученица Бетховена бы стро привлекает его своей красотой, обаянием и талантом (напомню, что красивые и талантливые пианистки были одной из наиболее выраженных слабостей Бетховена). При этом с читается, что симпатия эта была взаимной, а позже перешла в достаточно сильный роман. Стоит отметить, что Джульетта была намного младше Бетховена — на момент отправления вышеупомянутого письма Вегелеру (напомню, это было 16 ноября 1801) ей было всего-то без недели семнадцать лет. Однако, судя по всему, разница в возрасте (Бетховену тогда было 30) девушку не особо волновала.

Дошли ли отношения Джульетты и Людвига до предложения брака? — Большинство биографов считают, что это, действительно, произошло, ссылаясь, в основном, на известного бетховеноведа — Александра Уилока Тейера . Цитирую последнего (перевод не точный, а примерный):

Тщательный анализ и сравнение как опубликованных данных, так и личных привычек и намеков, полученных за несколько лет пребывания в Вене, наводят на мнение , что Бетховен все-таки решил сделать графине Джулии предложение руки и сердца, и что она при этом не возражала, и что один родитель на этот брак согласился, но другой родитель, вероятно, отец, выразил свой отказ.

(А.У. Тейер, Часть 1, страница 292)

В цитате я отметил красным цветом слово мнение , так как сам Тейер сделал на этом акцент и в скобочках подчеркнул, что данное примечание является не фактом, основанным на компетентных доказательствах, а его личным выводом, полученным в ходе анализа самых разных данных. Но факт заключается в том, что именно это мнение (которое я ни в коем случае не пытаюсь оспорить) такого авторитетного бетховеноведа, как Тейер, стало наиболее популярным в трудах других биографов.

Далее Тейер подчеркнул, что отказ второго родителя (отца) был связан прежде всего с отсутствием у Бетховена какого-либо ранга (наверное, имеется ввиду «титул»), состояния, постоянной должности и так далее. В принципе, если предположение Тейера является верным, то отца Джульетты можно понять! Ведь семья Гвиччарди, несмотря на графский титул, была далеко не богатой, и прагматизм отца Джульетты не позволил ему отдать красавицу-дочь в руки неимущего музыканта, чьим постоянным доходом на тот момент было лишь меценатское пособие в 600 флоринов в год (и то, благодаря князю Лихновскому).

Так или иначе, даже если предположение Тейера было неточным (в чем я однако сомневаюсь), и до предложения брака дело все-таки не дошло, то роману Людвига и Джульетты все равно не было суждено перейти на другой уровень.

Если еще летом 1801 года молодые люди прекрасно проводили время в Кромпахи* , а осенью Бетховен посылает то самое письмо, где рассказывает старому другу о чувствах и делится мечтой о браке, то уже в 1802 году романтические отношения между композитором и юной графиней заметно угасают (причем, в первую очередь, со стороны девушки, ибо композитор все еще был в нее влюблен). * Кро́мпахи — маленький, городок в нынешней Словакии, а в то время находился в составе Венгрии. Там располагалось венгерское имение Брунсвиков, включая беседку, где, как считается, Бетховен работал над «Лунной сонатой».

Переворотным моментом в этих отношениях было появление в них третьего лица — молодого графа Венцеля Роберта Галленберга (28 декабря 1783 — 13 марта 1839), австрийского композитора-любителя, который, несмотря на отсутствие какого-либо внушительного состояния, смог привлечь внимание юной и легкомысленной Джульетты и, тем самым, стал конкурентом Бетховена, постепенно выдвигая его на второй план.

Бетховен никогда не простит Джульетте этого предательства. Девушка, от которой он был без ума, и ради которой он жил, не просто предпочла ему другого мужчину, но также и отдавала Галленбергу предпочтение, как композитору .

Для Бетховена это было двойным ударом, ведь композиторский талант Галленберга был настолько посредственным, что об этом открыто писали в венской прессе. И даже обучение у такого замечательного учителя, как Альбрехтсбергер (у которого, напомню, ранее учился и сам Бетховен), не поспособствовало развитию у Галленберга музыкального мышле ния, о чем говорит явное воровство (плагиат) молодым графом музыкальных приемов у более известных композиторов.

Как итог, примерно в это время издательство Джиованни Каппи , наконец, опубликовывает сонату «Опус 27, №2» с посвящением Джульетте Гвиччарди.

Важно отметить, что Бетховен сочинял это произведение совсем не для Джульетты . Ранее композитор должен был посвятить этой девушке совершенно другую работу (Рондо «Соль мажор», Опус 51 № 2), произведение гораздо более светлое и жизнерадостное. Однако то произведение по техническим причинам (совершенно не связанным с отношениями между Джульеттой и Людвигом) пришлось посвятить княгине Лихновской.

Ну а теперь, когда вновь «пришла очередь Джульетты», в этот раз Бетховен посвящает девушке уже совсем не жизнерадостное произведение (в память о счастливом лете 1801 года, совместно проведенном в Венгрии), а ту самую «До-диез-минорную» сонату, первая часть которой имеет явно выраженный траурный характер (да, именно «траурный», но никак не «романтический», как многие думают — об этом мы будем подробнее говорить на второй странице).

В заключение следует отметить, что отношения между Джульеттой и графом Галленбергом дошли до законного брака, который состоялся 3 ноября 1803 года, ну а в весной 1806 года пара переезжает в Италию (точнее, в Неаполь), где Галленберг продолжает сочинять свою музыку и даже какое-то время ставит балеты в театре при дворе Жозе́фа Бонапарта (старший брат того самого Наполеона, в то время был королем Неаполя, а позже стал королем Испании).

В 1821 году известный оперный импрессарио Доменико Барбайя , руководивший вышеупомянутым театром, стал управляющим знаменитого венского театра с труднопроизносимым названием «Кернтнертор» (именно там была поставлена заключительная редакция бетховеновской оперы «Фиделио», а также состоялась премьера «Девятой симфонии») и, судя по всему, «потащил за собой» Галленберга, который устроился на работу в администрацию этого театра и стал отвечать за музыкальные архивы, ну а с января 1829 года (то есть, уже после смерти Бетховена) сам арендовал «Кернтнертор-театр». Однако уже к маю следующего года договор был расторгнут в связи с финансовыми трудностями у Галленберга.

Есть данные, что Джульетта, переехавшая в Вену вместе с супругом, имевшим серьезные финансовые проблемы, осмелилась просить у Бетховена финансовой помощи. Последний, на удивление, помог ей немалой суммой в 500 флоринов, хотя сам он был вынужден занять эти деньги у другого богатого человека (не могу сказать, кто именно это был). Об этом сам Бетховен проговорился в диалоге с Антоном Шиндлером. Бетховен также отметил, что Джульетта просила его о примирении, но он ее не простил.

Почему сонату назвали «Лунной»

По мере популяризации и окончательного закрепления в немецком обществе названия «Соната лунного света» люди придумывали различные мифы и романтические истории о возникновении как этого названия, так и самого произведения.

К сожалению, даже в наш умный век интернета эти мифы иногда могут трактоваться в качестве реальных источников, отвечающих на вопросы тех или иных пользователей сети.

В связи с техническими и нормативно-правовыми особенностями пользования сетью мы не можем фильтровать из интернета «неверную» информацию, вводящую в заблуждение читателей (наверное, это и к лучшему, ибо свобода мнений является важной частью современного демократического общества) и находить только «достоверную информацию». Поэтому мы лишь попробуем добавить в интернет немного той самой «достоверной» информации, которая, я надеюсь, поможет хотя бы немногим читателям отделить мифы от реальных фактов.

Наиболее популярным мифом на тему истории происхождения «Лунной сонаты» (и произведения, и его названия) является старый добрый анекдот, согласно которому, Бетховен якобы сочинил данную сонату, находясь под впечатлением после игры для слепой девушки в комнате, освященной лунным светом.

Полный текст рассказа копировать не буду — его Вы можете найти в интернете. Меня лишь волнует один момент, а именно — страх, что многие люди могут воспринять (и воспринимают) этот анекдот, как реальную историю возникновения сонаты!

Ведь этот, казалось бы, безобидный вымышленный рассказ, популярный в 19 веке, никогда меня не беспокоил до того момента, пока я не начал замечать его на разных интернет-ресурсах, размещенным в качестве иллюстрации якобы истинной истории происхождения «Лунной сонаты». До меня также дошли слухи, что этот рассказ используется в «сборнике изложений» в школьной программе по русскому языку — а значит, учитывая, что такая красивая легенда может легко запечатлиться в детских умах, которые могут принять данный миф за истину, мы просто обязаны внести немного достоверности и отметить, что рассказ этот является вымышленным .

Поясняю : я ничего не имею против этого рассказа, который, на мой взгляд, является очень даже симпатичным. Однако, если в 19 веке этот анекдот был предметом лишь фольклорных и художественных упоминаний (например, на картинке ниже изображен самый первый вариант данного мифа, где в комнате с композитором и слепой девочкой находился и ее брат, сапожник), то сейчас многие люди считают его реальным биографическим фактом, а этого я допустить не могу. Поэтому, просто хочу отметить, что знаменитая история про Бетховена и слепую девочку является хоть и милой, но все-таки выдуманной .

Для удостоверения в этом достаточно изучить любое пособие по биографии Бетховена и убедиться, что композитор сочинял данную сонату в тридцатилетнем возрасте, находясь в Венгрии (вероятно, частично в Вене), а в вышеупомянутом анекдоте действие происходит в Бонне — городе, который композитор окончательно покинул еще в возрасте 21 года, когда ни о какой «Лунной сонате» даже и речи быть не могло (в то время Бетховен еще не написал даже «первую» фортепианную сонату, не то, что «четырнадцатую»).

Как Бетховен относился к названию?

Еще одним мифом, связанным с названием фортепианной Сонаты №14, является положительное либо отрицательное отношение самого Бетховена к названию «Лунная соната».

Объясняю, о чем речь: несколько раз, изучая западные форумы, я натыкался на обсуждения, где один пользователь задавал вопрос наподобие следующего: "Как композитор относился к названию «Соната лунного света». При этом другие участники, отвечавшие на данный вопрос, как правило, делились на два лагеря.

• Участники «первого» отвечали, мол, Бетховену не нравилось данное название, в отличие, например, от той же «Патетической» сонаты.
• Участники же «второго лагеря» утверждали, что Бетховен никак не мог относиться к названию «Соната лунного света» или, тем более, «Лунная соната», так как названия эти произошли через несколько лет после смерти композитора — в 1832 году (композитор умер в 1827). При этом они отмечали, что данное произведение, действительно, было достаточно популярным уже при жизни Бетховена (композитору это даже не нравилось), но речь шла о самом произведении, а не о его названии, которого при жизни композитора быть не могло.

От себя отмечу, что участники «второго лагеря» наиболее близки к истине, однако здесь тоже есть важный нюанс , о котором я поведаю в следующем пункте.

Кто придумал название?

Упомянутым выше «нюансом» является тот факт, что на самом деле первая связь между движением «первой части» сонаты и лунным светом все-таки была проведена еще при жизни Бетховена, а именно в 1823 году, а не в 1832, как обычно говорят.

Речь идет о произведении «Теодор: музыкальный этюд» , где в один момент автор этой новеллы сравнивает первое движение (адажио) сонаты со следующей картиной:

Под «озером» на скрине выше имеется ввиду озеро Люцерн (оно же «Фирвальдштетское», находится в Швейцарии), ну а саму цитату я позаимствовал у Ларисы Кириллиной (первый том, страница 231), которая, в свою очередь, ссылается на Грундмана (страницы 53-54).

Процитированное выше описание Рельштаба, безусловно, дало первые предпосылки к популяризации ассоциаций первого движения сонаты с лунными пейзажами. Однако справедливости ради следует отметить, что эти ассоциации сначала не произвели значительного подхвата в обществе, и, как уже отмечалось выше, при жизни Бетховена о данной сонате все еще не говорили, как о «Лунной» .

Наиболее же стремительно данная связь между «адажио» и лунным светом начала закрепляться в обществе аж с 1852 года, когда слова Рельштаба вдруг вспомнил знаменитый музыкальный критик Вильгельм фон Ленц (который ссылался на те самые ассоциации с «лунными пейзажами на озере», но, судя по всему, ошибочно назвал в качестве даты не 1823, а 1832 год), после чего в музыкальном обществе пошла новая волна пропаганды рельштабовских ассоциаций и, как следствие, постепенное формирование ныне известного названия.

Уже в 1860 году сам Ленц употребляет термин «Соната лунного света», после чего данное название окончательно закрепляется и используется как в прессе, так и в фольклоре, а, как следствие и в обществе.

Краткое описание «Лунной сонаты»

А теперь, зная историю создания произведения и возникновения его названия, можно, наконец, вкратце с ним ознакомиться. Сразу предупреждаю: проводить объемный музыкальный анализ мы не будем, ибо я все равно не смогу сделать это лучше, чем профессиональные музыковеды, чьи подробные разборы данного произведения Вы можете найти в интернете (Гольденвейзер, Кремлев, Кириллина, Бобровский и другие).

Я лишь предоставлю Вам возможность послушать данную сонату в исполнении профессиональных пианистов, а по ходу дела также буду давать свои краткие комментарии и советы для начинающих пианистов, желающих исполнить данную сонату. Отмечу, что профессиональным пианистом я не являюсь, однако думаю, что для новичков пару полезных советов дать смогу.

Итак, как уже отмечалось ранее, данная соната была опубликована под каталожным названием «Опус 27, №2» , а в числе тридцати двух фортепианных сонат является «четырнадцатой». Напомню, что под этим же опусом была опубликована и «тринадцатая» фортепианная соната (Опус 27, №1).

Обе эти сонаты объединяет более свободная форма по сравнению с большинством других классических сонат, на что нам открыто указывает авторская отметка композитора «Соната в манере фантазии» на титульных листах обеих сонат.

Соната №14 состоит из трех частей:

1. Медленная часть «Adagio sostenuto» в «до-диез миноре»
2. Спокойное «Allegretto» менуэтного характера
3. Бурное и стремительное «Presto agitato»

Как ни странно, но, на мой взгляд, соната №13 гораздо сильнее отступает от классической сонатной формы, нежели «Лунная». Более того, даже двенадцатую сонату (опус 26), где в первой части используется тема и вариации, я считаю гораздо более революционной в плане формы, хотя данное произведение не удостоилось отметки «в манере фантазии».

Для пояснения давайте вспомним, о чем мы говорили в выпуске про « ». Цитирую:

«Формула структуры первых четырехчастных сонат Бетховена, как правило, базировалась на следующем шаблоне:

• Часть 1 - Быстрое «Аллегро»;
• Часть 2 - Медленное движение;
• Часть 3 - Менуэт или Скерцо;
• Часть 4 - Финал, как правило, быстрый.»

А теперь представьте, что будет, если мы отсечем в этом шаблоне первую часть и начнем как бы сразу со второй. В этом случае у нас получится следующий шаблон сонаты из трех частей:

• Часть 1 - Медленное движение;
• Часть 2 - Менуэт или Скерцо;
• Часть 3 - Финал, как правило, быстрый.

Ничего не напоминает? Как видите, форма «Лунной сонаты» на самом деле не такая уж и революционная и по сути очень похожа на форму самых первых сонат Бетховена.

Просто возникает такое ощущение, будто бы Бетховен во время сочинения данного произведения просто решил: «А почему бы мне не начать сонату сразу со второй части?» и воплотил эту идею в реальность — выглядит это именно так (по крайней мере, на мой взгляд).

Слушать записи

Теперь, наконец, предлагаю ознакомиться с произведением поближе. Для начала рекомендую послушать «аудиозаписи» исполнения Сонаты №14 профессиональными пианистами.

Часть 1 (исполняет Евгений Кисин):

Часть 2 (исполняет Вильгельм Кемпф):

Часть 3 (исполняет Йенё Йандо):

Важно!

На следующей странице мы рассмотрим каждую часть «Лунной сонаты», где по ходу дела я буду давать свои комментарии.

Поздний стиль Бетховена

Зрелость поздних, старческих творений выдающихся мастеров – не спелость плодов. Они некрасивы, изборождены морщинами, прорезаны глубокими складками; в них нет сладости, а вяжущая горечь, резкость не дают попробовать их на вкус, нет гармонии, какой привыкла требовать от произведений искусства классицистская эстетика; больше следов оставила история, чем внутренний рост. Обычно объясняют это тем, что создания эти – продукты категорически заявляющей о себе субъективности или – еще лучше – "личности": ради выражения своего внутреннего мира она, эта личность, будто бы прорывает замкнутость формы, гармонию обращает в диссонансы своих мук и страданий – чувственную приятность презирает самодовлеющий, ничем не скованный дух. Но тем самым позднее творчество отодвигается куда-то к самым границам искусства, оно сближается с документом; в самом деле, в рассуждениях о последних произведениях Бетховена редко отсутствует намек на биографию, на судьбу композитора. Теория искусства словно отказывается от своих прав, склоняясь перед достоинством человеческой смерти; она складывает свое оружие перед лицом неприкрашенной действительности.

Иначе не понять, почему несостоятельность такого подхода до сих пор не встречала серьезного сопротивления. А несостоятельность видна, стоит только всмотреться в само творчество, а не в его психологические истоки. Ибо нужно познать закон формы; если же угодно переходить границу, отделяющую художественное произведение от документа, то по другую сторону водораздела всякая разговорная тетрадь7 Бетховена значит, конечно, больше, чем его до-диез минорный квартет8. Однако закон формы поздних творений таков, что они не укладываются в понятие выразительности. У позднего Бетховена есть крайне "невыразительные", отрешенные построения; поэтому, анализируя его стиль, одинаково легко вспоминают как полифонически объективные конструкции современной музыки, так и безудержность выражения внутреннего мира. Но разорванность бетховенских форм далеко не всегда вызвана ожиданием смерти или демонически-саркастическим настроением – творец, поднявшийся над миром чувственности, не пренебрегает такими обозначениями, как cantabile e compiacevole или andante amabile . Он держится так, что отнюдь не просто приписать ему клише субъективизма. Ибо в музыке Бетховена субъективность, совершенно в кантовском смысле, не столько прорывает форму, сколько ее созидает, порождает. Примером может служить "Аппассионата": эта соната настолько же слитнее, плотнее, "гармоничнее" поздних квартетов, насколько и субъективнее, автономнее, спонтаннее. Но в сравнении с "Аппассионатой" поздние сочинения заключают в себе тайну, которая противится разгадке. В чем она, эта тайна?

Чтобы пересмотреть понимание позднего стиля, нужно прибегнуть к техническому анализу соответствующих произведений: ничто другое тут не может быть полезно. Анализ сразу же должен был бы ориентироваться на такую своеобразную черту, которую старательно обходит всеми принятый взгляд, – на роль условностей, т.е. стандартных музыкальных оборотов. Об этих условностях мы знаем по позднему Гёте, по позднему Штифтеру9; но их же в равной мере можно констатировать и у Бетховена с его будто бы радикальными убеждениями. А это сразу же ставит вопрос во всей его остроте. Первая заповедь "субъективистского" метода – быть нетерпимым к любым штампам, а все, без чего нельзя обойтись, переплавлять в порыв к выразительности. Средний Бетховен влил в ток субъективной динамики традиционные фигуры сопровождения, создавая скрытые средние голоса, модифицируя их ритм, усугубляя их напряженность, вообще пользуясь любым пригодным средством; он преобразовывал их в согласии со своими внутренними намерениями, если вообще не выводил их, как в Пятой симфонии, из субстанции самой темы, освобождая от власти условности благодаря неповторимому облику темы. Иначе поступает Бетховен поздний. Повсюду в его музыкальную речь, даже там, где он пользуется таким своеобразным синтаксисом, как в пяти последних сонатах для фортепиано, вкрапливаются условные обороты и формулы. Тут обилие декоративных цепочек трелей, каденций и фиоритур; часто условные росчерки выступают во всей своей наготе, в первозданном виде: у первой темы Сонаты ор. 110 (ля-бемоль мажор) такое невозмутимо примитивное сопровождение шестнадцатыми, какого не потерпел бы средний стиль; в последней багатели начальные и заключительные такты напоминают вступление оперной арии – и все это среди неприступных каменистых пород многослойного пейзажа, неуловимого дыхания отрешенной лирики. Никакое истолкование Бетховена и вообще любого позднего стиля не сумеет объяснить эти рассыпанные осколки стандартных формул чисто психологически, объяснить их, скажем, равнодушием автора к внешнему явлению вещи, – ведь смысл искусства заключен только в его внешнем явлении. Соотношение условности и субъективности здесь следует уже понимать как закон формы – в нем берет начало смысл поздних произведений, если только эти отштампованные формулы действительно значат нечто большее, нежели трогательные реликвии.

Но этот закон формы открывается в мысли о смерти. Если реальность смерти отнимает у искусства его права, тогда смерть действительно не может войти в произведение искусства как его "предмет". Смерть уготована живым существам, не построениям искусства, поэтому во всяком искусстве она является сломленной – как аллегория. Психологическое толкование не видит этого: объявляя субстанцией позднего творчества субъективность смертного существа, оно надеется, что в произведении искусства узрит смерть в ее реальных неискаженных чертах; вот обманчивый венец такой метафизики. Верно, оно замечает рушащую, громящую мощь субъективности в позднем творчестве. Но ищет ее в направлении, противоположном тому, куда тяготеет субъективность: оно ищет ее в выражении самой субъективности. В действительности же субъективность смертного существа исчезает из произведения искусства. Мощь и власть субъективности в поздних сочинениях – это стремительный жест, с которым она выходит вон. Она их рушит изнутри, но не затем, чтобы выразиться в них, а затем, чтобы без всякого выражения – сбросить с себя видимость искусства. От художественной формы остаются развалины; словно на особом языке знаков субъективность заявляет о себе только разломами и трещинами, через которые она выходит вон. Руки мастера, когда их касается смерть, уже не могут удержать груды материала, которым прежде придавали форму; трещины, развал – знак конечного бессилия человеческого Я перед сущим – вот последнее их творение. Вот откуда переизбыток материала второй части "Фауста" и "Годов странствия Вильгельма Меистера"10*, вот откуда условности, которые субъективность не заполняет собою и не подчиняет себе, а оставляет в нетронутом виде. Вырываясь наружу, она откалывает эти условности кусками. Обломки, расколотые и брошенные, обретают собственную выразительность; но это теперь не выражение отдельного и обособленного Я, это выражение мифической судьбы разумного существа и его падения, низвержения, ступенями какового, как бы останавливаясь на каждом шагу, явственно идут поздние творения.

Так у позднего Бетховена условности делаются выразительными сами по себе, в своей обнаженности. В этом и заключается редукция стиля, о чем часто говорят: происходит не очищение музыкального языка от условной формулы, а разрушение видимости, будто условная формула подчинена субъективности, – предоставленная самой себе, исторгнутая динамикой наружу, формула как бы говорит от своего лица, сама за себя. Но говорит только в тот миг, когда субъективность, вырываясь изнутри, пролетает сквозь нее и внезапно и ярко освещает ее сиянием своей творческой воли; отсюда crescendo и diminuendo , на первый взгляд не зависящие от музыкальной конструкции, но не раз потрясающие эту конструкцию у Бетховена последних лет.

И пейзаж, покинутый, чужой, отчужденный, уже не собирается им в картину. Его освещает пламя, зажженное субъективностью, которая, вырываясь наружу, со всего размаху налетает на границы-стены формы, сохраняя идею своего динамизма. Без этой идеи творчество – только процесс, но процесс не развития, а взаимного возгорания крайностей, которые уже не привести к безопасному равновесию и не удержать спонтанно возникающей гармонией. Крайности следует понимать в самом точном, техническом смысле: одноголосие, унисон, завиток-формула как знак – и полифония, вздымающаяся над ними без всякого опосредствования. Объективность на мгновение сближает, сдвигает крайности, заряжает короткие полифонические фрагменты своей напряженностью, раскалывает их унисонами и ускользает, оставляя после себя одно – оголенный звук. На ее пути остается, как памятник былому, условная формула, в которой, окаменелая, скрывается субъективность. А цезуры, внезапное и резкое обрывание музыки, больше, чем что-либо, характерны для Бетховена последних лет – это моменты, когда субъективность вырывается наружу; как только творение оставлено ею, оно умолкает, выставляя свое полое нутро. И лишь тогда наступает очередь следующего эпизода, что по воле вырвавшейся на свободу субъективности примыкает к предыдущему и слагается с ним в неразрывное целое, – ибо между ними есть тайна, и вызвать к жизни ее можно лишь в подобном единстве. Вот откуда проистекает та нелепость, что позднего Бетховена одинаково называют субъективным и объективным. Объективны каменистые разломы пейзажа, а субъективен свет, в лучах которого пейзаж оживает. Бетховен не сливает их в гармонию. Он властью диссоциации разрывает их во времени, чтобы так и, быть может, на веки вечные сохранить их. Поздние творения – в истории искусства подлинные катастрофы.

Из книги История античной философии в конспективном изложении. автора Лосев Алексей Федорович

ПОЗДНИЙ ЭЛЛИНИЗМ ЧУВСТВЕННО-МАТЕРИАЛЬНЫЙ КОСМОС КАК МИФ Все эти употребляемые нами термины – «ранний», «средний» и «поздний» эллинизм, – конечно, имеют для нас только чисто условное значение; и единственно, что тут безусловно, – это послеклассический характер

Из книги Бунтующий человек автора Камю Альбер

БУНТ И СТИЛЬ Истолкованием, которое художник навязывает действительности, он утверждает силу своего отрицания. Но то, что остается от действительности в создаваемой им вселенной, свидетельствует о его согласии хотя бы с той частью реального, которую он выводит из

Из книги Новая философская энциклопедия. Том четвёртый Т-Я автора Стёпин Вячеслав Семенович

ПОЗДНИЙ РИМ И СРЕДНЕВЕКОВЬЕ Исторические факты Деятельность христианских апологетов - Иус- тина Философа, Татиана, Теофила, Афина- гора и др. Возникновение гностицизма. Род. император и философ Марк Аврелий. Род. Лукиан. Годы Ок.130 Ок.150 Ок.160 165 Исторические факты

Из книги Бафомет автора Клоссовски Пьер

Стиль это человек Фантасмагоричен и язык Клоссовского - этот искуственно «препарированный» язык не столько анахроничен, сколько ахронологичен, чужд как современности, так и архаике (с этим перекликаются и нарочитые анахронизмы, столь нередкие на его рисунках: так Фома

Из книги Итоги тысячелетнего развития, кн. I-II автора Лосев Алексей Федорович

1. Философский стиль Давая обширную характеристику Синезия, мы могли бы в заключение привести следующие слова А. Остроумова."Хотя Синезий значительно проникся христианством, однако он сохранил еще многое из своих воззрений и привычек старых; далее: даже и его

Из книги Культура и этика автора Швейцер Альберт

5. Стиль Изучение стиля Марциана Капеллы имеет большое значение, так как стиль свидетельствует о намерении автора не просто излагать свой предмет, но давать его при помощи разного рода беллетристических приемов. Эта беллетристика стала здесь возможной потому, что автор

Из книги «Я почему-то должен рассказать о том...»: Избранное автора Гершельман Карл Карлович

11. Поздний эллинизм, или неоплатонизм а) Если начинать с более общих терминов, то прежде всего бросается в глаза отношение позднего эллинизма к проблемам судьбы. Как мы сейчас установили, уже стоицизм, а в известном отношении также эпикурейцы и скептики на основании

Из книги Феноменологическая психиатрия и экзистенциальный анализ. История, мыслители, проблемы автора Власова Ольга Викторовна

§4. Поздний эллинизм Теперь наконец мы подошли к тому этапу учения о едином, который нужно считать для античной философии завершающим. Это – период неоплатонизма (III – VI века н. э.). Но все дошедшие до нас античные неоплатонические сочинения настолько переполнены

Из книги автора

§5. Поздний эллинизм 1. Плотин В связи с Плотином и его учением о числе историк античной философии и эстетики испытывает счастье: вместо труднообозримого множества отдельных разбитых фрагментов о числах, которые часто бывает даже трудно понять и объединить, у Плотина мы

Из книги автора

§6. Поздний эллинизм 1. От умственной сферы к сверхумственной На основании наших предыдущих исследований (47 – 48, VI 147 – 180) можно наметить следующую картину ноологической терминологии в позднем эллинизме.И ранний и средний эллинизм пришел к необходимости конструировать

Из книги автора

§7. Поздний эллинизм Что касается Плотина, основателя неоплатонизма, то главные его тексты о душе достаточно подробно приведены нами уже раньше (ИАЭ VI 655 – 658, 660 – 662, 715 – 716, 721 – 722). Поэтому для нас нет смысла приводить в данном месте все эти тексты еще раз. Однако, если

Из книги автора

§6. Поздний эллинизм Замечательное учение Плотина о материи едва ли нужно будет излагать нам сейчас подробно, поскольку в предыдущем этой проблемы мы касались довольно обстоятельно (ИАЭ VI 209 – 210, 387 – 390, 445 – 446, 647 – 653, 671 – 677, 714 – 715). Нам принадлежит перевод глав Плотина об

Из книги автора

4. Поздний эллинизм а) Это положение дела меняется в позднем эллинизме, и особенно в неоплатонизме. Судьба в античности, взятая сама по себе, была неискоренима никакими средствами. Но человеческий субъект мог достигать в античности такого развития и такого углубления, что

Из книги автора

XIV. ПОЗДНИЙ УТИЛИТАРИЗМ. БИОЛОГИЧЕСКАЯ И СОЦИОЛОГИЧЕСКАЯ ЭТИКА Философская мысль Европы не смогла понять во всей глубине тот факт, что спекулятивная философия также не способна обосновать с помощью натурфилософии оптимистически-этическое мировоззрение. Когда речь идет

Из книги автора

Из книги автора

§ 8. Структуры опыта: поздний Бинсвангер Поздний Бинсвангер, творчества которого мы уже касались в параграфе о Гуссерле, настолько значим, что заслуживает отдельного рассмотрения. Последняя его работа «Бред: вклад в его феноменологические и Dasein-аналитические

Тема: Творчество Бетховена.

План:

1. Вступление.

2. Раннее творчество.

3. Героическое начало в творчестве Бетховена.

4. На склоне жизни по-прежнему новатор.

5. Симфоническое творчество. Девятая симфония

1. Вступление

Людвиг ван БЕТХОВЕН – немецкий композитор, представитель венской классической школы. Создал героико-драматический тип симфонизма (3-я «Героическая», 1804, 5-я, 1808, 9-я, 1823, симфонии; опера «Фиделио», окончательная редакция 1814; увертюры «Кориолан», 1807, «Эгмонт», 1810; ряд инструментальных ансамблей, сонат, концертов). Полная глухота, постигшая Бетховена в середине творческого пути, не сломила его воли. Поздние сочинения отличаются философским характером. 9 симфоний, 5 концертов для фортепиано с оркестром; 16 струнных квартетов и другие ансамбли; инструментальные сонаты, в т. ч. 32 для фортепиано, (среди них т. н. «Патетическая», 1798, «Лунная», 1801, «Аппассионата», 1805), 10 для скрипки с фортепиано; «Торжественная месса» (1823).

2. Раннее творчество

Начальное музыкальное образование Бетховен получил под руководством своего отца, певчего придворной капеллы курфюрста Кельнского в Бонне. С 1780 он учился у придворного органиста К. Г. Нефе. В неполных 12 лет Бетховен с успехом заменял Нефе; тогда же вышла его первая публикация (12 вариаций для клавира на марш Э. К. Дреслера). В 1787 Бетховен посетил в Вене В. А. Моцарта, который высоко оценил его искусство пианиста-импровизатора. Первое пребывание Бетховена в тогдашней музыкальной столице Европы было недолгим (узнав, что его мать при смерти, он вернулся в Бонн).

В 1789 он поступил на философский факультет Боннского университета, однако проучился там недолго. В 1792 Бетховен окончательно переехал в Вену, где он вначале совершенствовался в композиции у Й. Гайдна(с которым у него отношения не сложились), затем у И. Б. Шенка, И. Г. Альбрехтсбергера и А. Сальери. До 1794 он пользовался финансовой поддержкой курфюрста, после чего нашел богатых покровителей среди венской аристократии.

Вскоре Бетховен стал одним из самых модных в Вене салонных пианистов. Публичный дебют Бетховена-пианиста состоялся в 1795. Тем же годом датированы его первые крупные публикации: три фортепианных трио соч. 1 и три сонаты для фортепиано соч. 2. По отзывам современников, в игре Бетховена бурный темперамент и виртуозный блеск сочетались с богатством воображения и глубиной чувства. Неудивительно, что его самые глубокие и оригинальные произведения этого периода предназначены для фортепиано.

До 1802 Бетховен создал 20 фортепианных сонат, в том числе «Патетическую» (1798) и так называемую «Лунную» (№2 из двух «сонат-фантазий» соч. 27, 1801). В ряде сонат Бетховен преодолевает классическую трехчастную схему, помещая между медленной частью и финалом дополнительную часть – менуэт или скерцо тем самым сонатный цикл уподобляется симфоническому. Между 1795 и 1802 были написаны также первые три фортепианных концерта, первые две симфонии (1800 и 1802), 6 струнных квартетов (соч. 18, 1800), восемь сонат для скрипки и фортепиано (в том числе «Весенняя соната» соч. 24, 1801), 2 сонаты для виолончели и фортепиано соч. 5 (1796), Септет для гобоя, валторны, фагота и струнных соч. 20 (1800), множество других камерно-ансамблевых сочинений. К этому же периоду относится единственный балет Бетховена «Творения Прометея» (1801), одна из тем которого впоследствии была использована в финале «Героической симфонии» и в монументальном фортепианном цикле 15 вариаций с фугой (1806). Смолоду Бетховен поражал и восхищал своих современников масштабностью замыслов, неистощимой изобретательностью их воплощения и неутомимым стремлением к новому.

3. Героическое начало в творчестве Бетховена.

В конце 1790-х у Бетховена начала развиваться глухота; не позднее 1801 он осознал, что эта болезнь прогрессирует и грозит полной потерей слуха. В октябре 1802, находясь в деревне Гейлигенштадт под Веной, Бетховен направил своим двум братьям документ крайне пессимистического содержания, известный как «Гейлигенштадтское завещание». Вскоре, однако, он сумел преодолеть душевный кризис и вернулся к творчеству. Новый - так называемый средний - период творческой биографии Бетховена, начало которого принято относить к 1803, а конец к 1812 г., ознаменован усилением драматических и героических мотивов в его музыке. В качестве эпиграфа ко всему периоду мог бы служить авторский подзаголовок Третьей симфонии – «Героическая» (1803); первоначально Бетховен предполагал посвятить ее Наполеону Бонапарту, однако узнав, что тот объявил себя императором, отказался от этого намерения. Героическим, мятежным духом проникнуты и такие произведения, как Пятая симфония (1808) с ее знаменитым «мотивом судьбы», опера «Фиделио» на сюжет о плененном борце за справедливость (первые 2 редакции 1805-1806, окончательная - 1814), увертюры «Кориолан» (1807) и «Эгмонт» (1810), первая часть «Крейцеровой сонаты» для скрипки и фортепиано (1803), фортепианная соната «Аппассионата» (1805), цикл 32 вариаций до минор для фортепиано (1806).

Стиль Бетховена среднего периода характеризуется беспрецедентным размахом и интенсивностью мотивной работы, возросшими масштабами сонатной разработки, яркими тематическими, динамическими, темповыми, регистровыми контрастами. Все эти признаки присущи и тем шедеврам 1803-12 годов, которые трудно отнести к собственно «героической» линии. Таковы Симфонии №№ 4 (1806), 6 («Пасторальная», 1808), 7 и 8 (обе 1812), Концерты для фортепиано с оркестром №№4 и 5 (1806, 1809) Концерт для скрипки с оркестром (1806), Соната соч. 53 для фортепиано («Вальдштейновская соната» или «Аврора», 1804), три струнных квартета соч. 59, посвященные графу А. Разумовскому, по чьей просьбе Бетховен включил в первый и второй из них русские народные темы (1805-1806), Трио для фортепиано, скрипки и виолончели соч. 97, посвященное другу и покровителю Бетховена эрцгерцогу Рудольфу (так называемое «Эрцгерцог-трио», 1811).

К середине 1800-х Бетховен уже пользовался всеобщим почитанием как безусловно первый композитор своего времени. В 1808 он дал свой фактически последний концерт в качестве пианиста (более позднее благотворительное выступление 1814 года оказалось неудачным, так как к тому времени Бетховен был уже почти полностью глух). Тогда же ему был предложен пост придворного капельмейстера в Касселе. Не желая допустить отъезда композитора, трое венских аристократов выделили ему высокое денежное содержание, которое, впрочем, вскоре обесценилось из-за обстоятельств, связанных с наполеоновскими войнами. Тем не менее Бетховен остался в Вене.

4. На склоне жизни по-прежнему новатор

В 1813-1815 Бетховен сочинял мало. Он испытывал упадок нравственных и творческих сил в связи с глухотой и расстройством матримониальных планов. Кроме того, в 1815 на его плечи легла забота о племяннике (сыне покойного брата), который обладал весьма тяжелым нравом. Как бы то ни было, в 1815 начался новый, условно говоря, поздний период творчества композитора. За 11 лет из-под его пера вышли 16 произведений крупного масштаба: две сонаты для виолончели и фортепиано (соч. 102, 1815), пять сонат для фортепиано (1816-22), фортепианные Вариации на вальс Диабелли (1823), Торжественная месса (1823), Девятая симфония (1823) и 6 струнных квартетов (1825-1826).

В музыке позднего Бетховена сохраняется и даже обостряется такая черта его прежнего стиля, как богатство контрастов. Как в своих драматичных и экстатически-ликующих, так и в лирических или молитвенно-медитативных эпизодах эта музыка взывает к экстремальным возможностям человеческого восприятия и сопереживания. Для Бетховена акт сочинения заключался в борьбе с косной звуковой материей, о чем красноречиво свидетельствуют торопливые и часто неразборчивые записи его черновиков; эмоциональная атмосфера его поздних опусов в значительной мере определяется ощущением мучительно преодолеваемого противодействия.

Поздний Бетховен мало считается с принятыми в исполнительской практике условностями (характерный штрих: узнав о том, что скрипачи жалуются на технические трудности в его квартете, Бетховен воскликнул: «Какое мне дело до их скрипок, когда во мне говорит вдохновение!»). Он испытывает особое пристрастие к крайне высоким и крайне низким инструментальным регистрам (что, несомненно, связано с сужением спектра звуков, доступных его слуху), к сложным, часто в высшей степени изощренным полифоническим и вариационным формам, к расширению традиционной схемы четырехчастного инструментального цикла путем включения в него дополнительных частей или разделов.

Один из самых смелых экспериментов Бетховена по обновлению формы – огромный по объему хоровой финал Девятой симфонии на текст оды Ф. Шиллера «К радости». Здесь, впервые в истории музыки, Бетховен осуществил синтез симфонического и ораториального жанров. Девятая симфония служила образцом для художников эпохи романтизма, увлеченных утопией синтетического искусства, способного преобразовать человеческую природу и духовно сплотить массы людей.

Что касается эзотерической музыки последних сонат, вариаций и особенно квартетов, то в ней принято усматривать предвестие некоторых важных принципов организации тематизма, ритма, гармонии, получивших развитие в 20 веке. В Торжественной мессе, которую Бетховен считал своим лучшим творением, пафос вселенского послания и утонченное, местами почти камерное письмо с элементами стилизации в архаическом духе составляют уникальное в своем роде единство.

В 1820-х слава Бетховена вышла далеко за пределы Австрии и Германии. Торжественная месса, написанная по заказу, поступившему из Лондона, впервые была исполнена в Петербурге. Хотя творчество позднего Бетховена мало соответствовало вкусам современной ему венской публики, отдавшей свои симпатии Дж. Россини и облегченным формам камерного музицирования, сограждане осознавали истинный масштаб его личности. Когда Бетховен умер, в последний путь его провожало около десяти тысяч человек.

мировоззрения Бетховена. Гражданская тема в его творчестве.

Философское начало. Проблема бетховенского стиля.

Преемственные связи с искусством XVIII века.

Классицистская основа бетховенского творчества

Бетховен - одно из величайших явлений мировой культуры. Его творчество занимает место в одном ряду с искусством таких титанов художественной мысли, как Толстой, Рембрандт, Шекспир. По философской глубине, демократической направленности, смелости новаторства Бетховен не имеет себе равных в музыкальном искусстве Европы прошлых веков.
В творчестве Бетховена запечатлелось великое пробуждение народов, героика и драматизм революционной эпохи. Обращенная ко всему передовому человечеству, его музыка была смелым вызовом эстетике феодальной аристократии.
Мировоззрение Бетховена формировалось под воздействием революционного движения, распространившегося в передовых кругах общества на рубеже XVIII и XIX столетий. Как его своеобразное отражение на немецкой почве, сложилось буржуазно-демократическое Просвещение в Германии. Протест против социального угнетения и деспотизма определил ведущие направления немецкой философии, литературы, поэзии, театра и музыки.
Лессинг поднял знамя борьбы за идеалы гуманизма, разума и свободы. Гражданским чувством были проникнуты произведения Шиллера и молодого Гёте. Против мелочной морали феодально-буржуазного общества восстали драматурги движения «бури и натиска». Вызов реакционному дворянству звучит в «Натане Мудром» Лессинга, в «Гёце фон Берлихингене» Гёте, в «Разбойниках» и «Коварстве и любви» Шиллера. Идеи борьбы за гражданские свободы пронизывают «Дона Карлоса» и «Вильгельма Телля» Шиллера. Напряженность социальных противоречий отразилась и в образе гётевского Вертера, «мученика мятежного», по выражению Пушкина. Духом вызова отмечено каждое выдающееся художественное произведение той эпохи, созданное на немецкой почве. Творчество Бетховена явилось наиболее обобщающим и художественно совершенным выражением в искусстве народных движений Германии на рубеже XVIII и XIX столетий.
Великий общественный переворот во Франции оказал непосредственное и мощное воздействие на Бетховена. Этот гениальный музыкант, современник революции, родился в эпоху, как нельзя лучше соответствовавшую складу его дарования, его титанической натуре. С редкой творческой силой и эмоциональной остротой Бетховен воспел величественность и напряженность своего времени, его бурный драматизм, радости и скорби гигантских народных масс. До наших дней искусство Бетховена остается непревзойденным как художественное выражение чувств гражданского героизма.
Революционная тема ни в какой мере не исчерпывает собой наследия Бетховена. Несомненно, самые выдающиеся бетховенские произведения относятся к искусству героико-драматического плана. Основные черты его эстетики наиболее рельефно воплощены в произведениях, отражающих тему борьбы и победы, воспевающих общечеловеческое демократическое начало жизни, стремление к свободе. «Героическая», Пятая и Девятая симфонии, увертюры «Ко-риолан», «Эгмонт», «Леонора», «Патетическая соната» и «Аппассионата» - именно этот круг произведений почти сразу завоевал Бетховену широчайшее мировое признание. И в самом деле, от строя мысли и манеры выражения предшественников музыка Бетховена отличается прежде всего своей действенностью, трагедийной силой, грандиозными масштабами. Нет ничего удивительного в том, что его новаторство в героико-трагической сфере раньше, чем в других, привлекло общее внимание; главным образом на основе драматических произведений Бетховена выносили суждение о его творчестве в целом как современники, так и непосредственно следующие за ними поколения.
Однако мир музыки Бетховена ошеломляюще разнообразен. В его искусстве есть и другие фундаментально важные стороны, вне которых восприятие его неизбежно будет односторонним, узким и потому искаженным. И прежде всего эта глубина и сложность заложенного в нем интеллектуального начала.
Психология нового человека, освобожденного от феодальных пут, раскрыта у Бетховена не только в конфликтно-трагедийном плане, но и через сферу высокой вдохновенной мысли. Его герой, обладая неукротимой смелостью и страстностью, наделен вместе с тем и богатым, тонко развитым интеллектом. Он не только борец, но и мыслитель; наряду с действием ему свойственна склонность к сосредоточенному размышлению. Ни один светский композитор до Бетховена не достиг подобной философской глубины и масштабности мысли. У Бетховена прославление реальной жизни в ее многогранных аспектах переплеталось с идеей космического величия мироздания. Моменты вдохновенного созерцания соседствуют в его музыке с героико-трагическими образами, своеобразно освещая их. Через призму возвышенного и глубокого интеллекта преломляется в музыке Бетховена жизнь во всем ее разнообразии - бурные страсти и отрешенная мечтательность, театральная драматическая патетика и лирическая исповедь, картины природы и сцены быта...
Наконец, на фоне творчества своих предшественников музыка Бетховена выделяется той индивидуализацией образа, которая связывается с психологическим началом в искусстве.
Не как представителя сословия, а как личность, обладающую своим собственным богатым внутренним миром, осознавал себя человек нового, послереволюционного общества. Именно в таком духе трактовал Бетховен своего героя. Он всегда значителен и единствен, каждая страница его жизни - самостоятельная духовная ценность. Даже мотивы, родственные друг другу по типу, приобретают в бетховенской музыке такое богатство оттенков в передаче настроения, что каждый из них воспринимается как уникальный. При безусловной общности идей, пронизывающих все его творчество, при глубоком отпечатке могучей творческой индивидуальности, лежащем на всех бетховенских произведениях, каждый его опус - художественная неожиданность.
Быть может, именно это неугасающее стремление раскрыть неповторимую сущность каждого образа и делает столь сложной проблему бетховенского стиля. 0 Бетховене обычно говорят как о композиторе, который, с одной стороны, завершает классицистскую эпоху в музыке, с другой- открывает дорогу «романтическому веку». В широком историческом плане такая формулировка не вызывает возражений. Однако она мало что дает для понимания сущности самого бетховенского стиля. Ибо, соприкасаясь некоторыми сторонами на отдельных этапах эволюции с творчеством классицистов XVIII века и романтиков следующего поколения, музыка Бетховена на самом деле на совпадает по некоторым важным, решающим признакам с требованиями ни того, ни другого стиля. Более того, ее вообще трудно характеризовать при помощи стилистических понятий, сложившихся на основе изучения творчества других художников. Бетховен неподражаемо индивидуален. При этом он столь многолик и многогранен, что никакие знакомые стилистические категории не охватывают все многообразие его облика.
С большей или меньшей степенью определенности мы можем говорить лишь об известной последовательности стадий в исканиях композитора. На протяжении всего творческого пути Бетховен непрерывно расширял выразительные границы своего искусства, постоянно оставляя позади не только своих предшественников и современников, но и собственные достижения более раннего периода. В наши дни принято изумляться многостильности Стравинского или Пикассо, усматривая в этом признак особой интенсивности эволюции художественной мысли, свойственной XX веку. Но Бетховен в этом смысле нисколько не уступает вышеназванным корифеям нашей современности. Достаточно сопоставить почти любые, произвольно выбранные произведения Бетховена, чтобы убедиться в невероятной многогранности его стиля. Легко ли поверить, что изящный септет в стиле венского дивертисмента, монументальная драматическая «Героическая симфония» и углубленно философские квартеты ор. 59 принадлежат одному и тому же перу? Более того, все они были созданы в пределах одного, шестилетнего, периода.
Ни одну из бетховенских сонат нельзя выделить как наиболее характерную для стиля композитора в области фортепианной музыки. Ни одно произведение не типизирует его искания в симфонической сфере. Иногда в один и тот же год Бетховен выпускает в свет произведения, столь контрастные между собой, что на первый взгляд трудно распознать черты общности между ними. Вспомним хотя бы всем известные Пятую и Шестую симфонии. Каждая деталь тематизма, каждый прием формообразования в них столь же резко противостоят друг другу, сколь несовместимы общие художественные концепции этих симфоний - остро трагедийной Пятой и идиллически пасторальной Шестой. Если же сопоставить произведения, созданные на разных, относительно отдаленных друг от друга стадиях творческого пути - например, Первую симфонию и «Торжественную мессу», квартеты ор. 18 и последние квартеты, Шестую и Двадцать девятую фортепианные сонаты и т. д. и т. п., - то перед нами предстанут творения, столь разительно отличающиеся друг от друга, что при первом впечатлении они безоговорочно воспринимаются как порождение не только разных интеллектов, но и разных художественных эпох. При этом каждый из упомянутых опусов в высшей степени характерен для Бетховена, каждый являет собой чудо стилистической законченности.
О едином художественном принципе, характеризующем произведения Бетховена, можно говорить лишь в самом общем плане: на протяжении всего творческого пути стиль композитора складывался как результат поисков правдивого воплощения жизни.
Могучий охват действительности, богатство и динамика в передаче мыслей и чувств, наконец новое, по сравнению с предшественниками, понимание красоты привели к таким многосторонним оригинальным и художественно неувядающим формам выражения, которые можно обобщить только понятием неповторимого «бетховенского стиля».
По определению Серова, Бетховен понимал красоту как выражение высокой идейности. Гедонистическая, изящно-дивертисментная сторона музыкальной выразительности была сознательно преодолена в зрелом творчестве Бетховена.
Подобно тому как Лессинг выступал за точную и скупую речь против искусственного, украшательского стиля салонной поэзии, насыщенной изящными аллегориями и мифологическими атрибутами, так и Бетховен отверг все декоративное и условно-идиллическое.
В его музыке исчезла не только изысканная орнаментика, неотделимая от стиля выражения XVIII века. Уравновешенность и симметрия музыкального языка, плавность ритмики, камерная прозрачность звучания - эти стилистические черты, свойственные всем без исключения венским предшественникам Бетховена, также постепенно вытеснялись из его музыкальной речи. Бетховенское представление о прекрасном требовало подчеркнутой обнаженности чувств. Он искал иные интонации - динамичные и беспокойные, резкие и упорные. Звучание его музыки стало насыщенным, плотным, драматически контрастным; его темы приобрели небывалую дотоле лаконичность, суровую простоту. Людям, воспитанным на музыкальном классицизме XVIII века, бетховенская манера выражения казалась столь непривычной, «неприглаженной», подчас даже уродливой, что композитора неоднократно упрекали в стремлении оригинальничать, усматривали в его новых выразительных приемах поиски странных, режущих слух нарочито диссонантных звучаний.
И, однако, при всей оригинальности, смелости и новизне музыка Бетховена неразрывно связана с предшествующей культурой и с классицистским строем мысли.
Передовые школы XVIII столетия, охватывающие несколько художественных поколений, подготовили бетховенское творчество. Некоторые из них получили в нем обобщение и завершающую форму; влияния других обнаруживаются в новом самобытном преломлении.
Наиболее тесно творчество Бетховена связано с искусством Германии и Австрии.
Прежде всего в нем ощутима преемственность с венским классицизмом XVIII века. Не случайно Бетховен вошел в историю культуры как последний представитель этой школы. Он начал с пути, проложенного его непосредственными предшественниками Гайдном и Моцартом. Глубоко был воспринят Бетховеном и строй героико-трагических образов глюковской музыкальной драмы отчасти через произведения Моцарта, по-своему преломившие это образное начало, отчасти непосредственно из лирических трагедий Глюка. Столь же ясно воспринимается Бетховен и как духовный наследник Генделя. Торжествующие, светло-героические образы генделевских ораторий начали новую жизнь на инструментальной основе в сонатах и симфониях Бетховена. Наконец, ясные преемственные нити связывают Бетховена с той философски-созерцательной линией в музыкальном искусстве, которая издавна получила развитие в хоровых и органных школах Германии, став ее типичным национальным началом и достигнув вершинного выражения в искусстве Баха. Влияние философской лирики Баха на весь строй бетховенской музыки глубоко и бесспорно и прослеживается от Первой фортепианной сонаты до Девятой симфонии и последних квартетов, созданных незадолго до смерти.
Протестантский хорал и традиционная бытовая немецкая песня, демократический зингшпиль и уличные венские серенады - « эти и многие другие виды национального искусства также своеобразно воплощены в бетховенском творчестве. В нем узнаются и исторически сложившиеся формы крестьянской песенности, и интонации современного городского фольклора. По существу все органически национальное в культуре Германии и Австрии нашло отражение в сонатно-симфоническом творчестве Бетховена.
В формирование его многогранного гения внесло свой вклад и искусство других стран, в особенности Франции. В музыке Бетховена слышны отзвуки руссоистских мотивов, нашедших в XVIII веке воплощение во французской комической опере, начиная с «Деревенского колдуна» самого Руссо и кончая классическими произведениями в этом жанре Гретри. Плакатный, сурово-торжественный характер массовых революционных жанров Франции оставил в ней неизгладимый след, ознаменовав разрыв с камерным искусством XVIII века. Оперы Керубини привнесли острую патетику, непосредственность и динамику страстей, близкие эмоциональному строю бетховенского стиля.
Подобно тому как творчество Баха впитало в себя и обобщило на высочайшем художественном уровне все сколько-нибудь значительные школы предыдущей эпохи, так кругозор гениального симфониста XIX века охватил все жизнеспособные музыкальные течения предшествующего столетия. Но новое понимание Бетховеном музыкально прекрасного переработало эти истоки в столь оригинальную форму, что в контексте его произведений они далеко не всегда легко распознаваемы.
Совершенно так же классицистский строй мысли преломляется в творчестве Бетховена в новом виде, далеком от стиля выражения Глюка, Гайдна, Моцарта. Это - особенная, чисто бетховенская разновидность классицизма, не имеющая прототипов ни у одного художника. Композиторы XVIII века и не помышляли о самой возможности столь грандиозных конструкций, какие стали типичными для Бетховена, подобной свободе развития в рамках сонатного формообразования, о столь многообразных видах музыкального тематизма, а усложненность и насыщенность самой фактуры бетховенской музыки должны были бы быть восприняты ими как безусловный шаг назад, к отвергнутой манере баховского поколения. И тем не менее принадлежность Бетховена к классицистскому строю мысли явственно проступает на фоне тех новых эстетических принципов, которые стали безоговорочно господствовать в музыке послебетховенской эпохи.
От первых до последних произведений музыке Бетховена неизменно присущи ясность и рациональность мышления, монументальность и стройность формы, великолепное равновесие между частями целого, которые являются характерными признаками классицизма в искусстве вообще, в музыке - в частности. В этом смысле Бетховена можно назвать прямым преемником не только Глюка, Гайдна и Моцарта, но и самого основоположника классицистского стиля в музыке - француза Люлли, творившего за сто лет до рождения Бетховена. Бетховен проявил себя полнее всего в рамках тех сонатно-симфонических жанров, которые были разработаны композиторами века Просвещения и достигли классического уровня в творчестве Гайдна и Моцарта. Он - последний композитор XIX века, для которого классицистская сонатность была наиболее естественной, органичной формой мышления, последний, у которого внутренняя логика музыкальной мысли господствует над внешним, чувственно-красочным началом. Воспринимаемая как непосредственное эмоциональное излияние, музыка Бетховена на самом деле покоится на виртуозно воздвигнутом, крепко спаянном логическом фундаменте.
Есть, наконец, еще один принципиально важный момент, связывающий Бетховена с классицистским строем мысли. Это - отразившееся в его искусстве гармоническое мироощущение.
Разумеется, строй чувств в бетховенской музыке иной, чем у композиторов века Просвещения. Моменты душевного равновесия, умиротворенности, покоя далеко не господствуют в ней. Свойственный бетховенскому искусству громадный заряд энергии, высокий накал чувств, напряженная динамичность оттесняют на задний план идиллические «пасторальные» моменты. И все же, как и у композиторов-классицистов XVIII века, чувство гармонии с миром - важнейшая черта бетховенской эстетики. Но рождается оно почти неизменно в результате титанической борьбы, предельного напряжения душевных сил, преодолевающих гигантские препятствия. Как героическое жизнеутверждение, как торжество завоеванной победы возникает у Бетховена чувство гармонии с человечеством и вселенной. Его искусство проникнуто той верой, силой, упоением радостью жизни, которые пришли к концу в музыке с наступлением «романтического века».
Завершая эпоху музыкального классицизма, Бетховен одновременно открывал дорогу грядущему веку. Его музыка возвышается над всем, что было создано его современниками и следующим за
ними поколением, перекликаясь подчас с исканиями гораздо более позднего времени. Прозрения Бетховена в будущее поразительны. До сих пор не исчерпаны идеи и музыкальные образы гениального бетховенского искусства.