Кристина Краснянская - дочь известного предпринимателя Георгия Краснянского (бывший партнер Филарета Гальчева он ныне возглавляет совет директоров угольной компании «Каракан инвест»). Она курирует сразу три коллекции - семейную, личную и галерейную. «Семейная коллекция начала формироваться лет 15 назад. Мы как-то попали в общую тенденцию, когда все стали покупать искусство, - рассказывает Кристина Краснянская. - Но есть какие-то вещи, которые я сейчас покупаю для себя. Это непростой процесс, поскольку нужно все время отделять себя как коллекционера от себя как галериста».

Начинали Краснянские, как и многие российские коллекционеры, с классической русской живописи XIX-XX века – Айвазовский, Жуковский, Мещерский, Кончаловский, Кустодиев. Галерея «Эритаж», которую Кристина открыла на Петровке в феврале 2008 года, сперва специализировалась на художниках русского зарубежья. Но лет пять назад девушка увлеклась дизайном. «Родители интересуются дизайном в меньшей степени, хотя у них тоже есть предметы скандинавского модерна. Мне кажется, в России люди только-только начали в эту тему погружаться», - говорит Кристина.

Сама она пошла в своем увлечении еще дальше и к европейскому дизайну добавила предметы, созданные в СССР. Когда мы встретились в «Эритаже» на выставке «Советский модернизм – феномен культуры и дизайна XX века», там как раз демонстрировались вещи из ее личной коллекции.

По словам Краснянской, до нее советской мебелью как таковой российские коллекционеры практически не занимались.

Задачу своих музейных проектов девушка видит в том, чтобы «показать советское не по-советски». Ей нравится интегрировать советский дизайн в международный контекст.

С этой целью Краснянская уже не первый год вывозит вещи из своего собрания на престижную международную ярмарку Art Basel Miami. Многие экспонаты – настоящая редкость, и западные кураторы это ценят, говорит она: «У меня есть 23 предмета из дома-коммуны в Смоленске конца 1930-х гг., сделанные ленинградским скульптором Крестовским, это такой переход от конструктивизма к позднему ар-деко. Недавно я их выставляла на Art Miaimi Basel – это был проект, посвященный культурному феномену домов-коммун. Ко мне после этого обратились из лондонского Музея Виктории и Альберта с предложением сделать совместный проект. На все, что связано с агитационным дизайном, иностранцы мгновенно реагируют».

Ее коллекция дизайна насчитывает уже несколько сотен экземпляров. «Есть достаточно внушительная коллекция мебели - конструктивистские объекты Бориса Иофана 1929 года, в частности, его знаменитый стул из Дома на набережной, уникальные авторские предметы агитационного дизайна из дома-коммуны 1937 года; есть авторские вещи сталинского ампира, есть советское ар-деко Николая Лансере, которое будет выставлено у нас в мае - и заключительный большой стиль, который выставлен сейчас: так называемый советский модернизм, с 1955 по 1985 гг., - перечисляет Кристина, проходя по выставочному залу. - Как раз в начале этого периода появляются так не любимые многими хрущевки – и вместе с ними новый стиль. Прежде всего, это малогабаритная мебель, которая была бы удобна в маленьких квартирах».

Советский модернистский дизайн, надо сказать, на рынке встречается редко – по словам Краснянской, за исключением раритетов музейного уровня, мебель 1960-х часто выбрасывали на свалки, сжигали, отправляли на дачи. Но ей повезло с партнерами: «Когда мы начинали заниматься этой темой, то очень плотно сотрудничали со Строгановской академией, на базе которой в свое время был создан экспериментальный цех. Там делали образцы, которые выставлялись на трех основных выставках, посвященных новому дизайну - 1958, 1964 и 1967 гг.»

«Когда мы в первый раз ехали на Art Miami Basel, то в Строгановке нам помогли найти вещи с этих выставок, которые после показов распределялись по дачам и квартирам тех, кто мог себе это позволить. Так у нас оказались вещи из этих квартир - прототипы, которые делались из более качественных материалов, чем в массовом производстве. Но мы не отказываемся и от мебели массового производства, потому что ее сегодня практически не сохранилось».

Советская мебель у Краснянской выглядит не по-советски во многом благодаря качественной реставрации. «У нас нет задачи один в один повторить ткани, которые использовались в оригинале, - говорит она. - Конечно, подбираем так, чтобы сохранился дух времени, ощущение эпохи – но эти вещи получают уже новое прочтение благодаря какому-то игровому моменту. Например, вот эти стулья конца 1960-х – начала 1970-х обтянуты тканью Loro Piana, которую трудно было бы представить себе в Советском Союзе». Стулья входят в ее собственную коллекцию и уже участвовали в нескольких выставках.

В новой квартире Краснянской тоже стоит пара советских кресел – она видит в них «определенный шик». Многие предметы модернистской мебели, представленные в ее галерее, нетрудно спутать со скандинавским дизайном, очень востребованным в последнее время на арт-рынке.

За те четыре года, что она собирает мебель и предметы интерьера, скандинавский дизайн 1950-1960-х вырос в цене в три раза.

В вещах с пометкой «сделано в СССР» Кристина тоже видит инвестиционный потенциал: «Безусловно, к советскому дизайну интерес нарастает. Коллекционные супер-вещи, которых на рынке практически нет, всегда востребованы и стоят дорого. Но я уверена, что вещи, которые массово производились и на этой выставке присутствуют просто как отражение эпохи, рано или поздно тоже будут цениться».

Пожалуй, самые впечатляющие объекты из личной коллекции Краснянской, представленные здесь – это советское художественное стекло. «Я считаю, что в отличие от фарфора, эта ниша еще не настолько популяризована. Начнем с того, что художественное стекло воссоздала Вера Мухина, автор “Рабочего и колхозницы” и граненого стакана. С 1934 года она возглавляла экспериментальный цех на Ленинградском зеркальном заводе. У меня есть ее совершенно потрясающая ваза из плексиглаза конца 1940-х», - говорит она.

В «Эритаже» Кристина выставила стеклянную вазу конца 1960-х с основанием в форме линейных изоляторов и выгравированными по кругу ЛЭП. Автор – эстонская художница Хелен Пыльд, работавшая в том самом экспериментальном цехе Ленинградского зеркального завода. «Потрясающая вещь - тонкая работа и при этом производственный месседж, - комментирует Кристина. - Тираж был очень маленький, такие вещи стоят всего в нескольких музеях. Чистое искусство!» К той же категории она относит и триптих конца 1970-х с неожиданно актуальным названием «Украинское восстание» – мощные выразительные вазы из экспериментального двуслойного красно-белого стекла, напоминающаего о работах Эмиля Галле. Краснянская нашла их в частном собрании на Украине: «Они не использовались в быту - стояли как арт-объект. На Украине было несколько производств стекла, в Киеве и в других местах».

Сама Кристина родилась в Киеве, как и ее мать, и первая вещь в их семейной коллекции искусства как раз оттуда: акварель работы Тараса Шевченко с киевским видом – главный украинский поэт был еще и художником. За полтора десятка лет им удалось собрать коллекцию русской живописи и графики, как говорит Краснянская, музейного уровня. Она мечтает однажды показать все семейное собрание в каком-то из крупных музеев. Площадей ее галереи на это просто не хватит: семейное собрание Краснянских содержится в четырех хранилищах - три в Москве и одно в Женеве.

Оценочную стоимость коллекции Краснянская не называет, равно как и не раскрывает расходы на ее формирование. В ее галерее работает пять человек, но все решения о покупке или продаже объектов она, будучи искусствоведом по образованию принимает сама. Разве что с друзьями-коллекционерами советуется по поводу подлинности или ценоообразования, если есть какие-то сомнения. И в аукционах в последнее время участвует только через представителей, а не лично – говорит, что эмоциональная атмосфера там как в казино, отчего легко можно вылететь из заранее спланированного бюджета.

Пока большой семейной выставки не случилось, Краснянская показывает в «Эритаже» всем желающим экспонаты из собственного собрания предметов дизайна и коллекций ее друзей. Платы за посещение она не берет.

Еще одна особенность галереи Краснянской – это ужины коллекционеров. «На Западе так делается часто, а мы были одни из первых в России. Цель – чтобы частные коллекционеры показали свои приобретения в приятной обстановке, - рассказывает она, когда наша экскурсия подошла к концу. - Мы делали серьезную музыкальную программу для этих встреч. Тут выступали Юрий Башмет, Денис Мацуев, Любовь Казарновская, Владимир Спиваков и мой хороший друг Юрий Розум. Коммерческих целей никаких не было – просто жест со стороны галереи. Любому колллекционеру, что бы он там ни говорил, хочется похвастаться своими приобретениями».

1 июля 2013, 12:36

Ликбез на Сплетнике продолжается) Сегодня начнем с Анастасии Рагозиной , которую часто можно увидеть в светской хронике, но лично для меня ее деятельность была загадкой. До сегодняшнего дня. О ней пишут в глянце следующее: "владелица ювелирного бизнеса (Stephen Webster), а теперь еще и кинокомпании".

Оказалось, что Анастасия продюссер, в обойме которого фильмы Николая Хомерики и Ивана Вырыпаева. По ее собственным словам (из интервью для "Собаки ру"), ей "неинтересно заниматься фильмами, нацеленными только на коммерческий успех. Какой смысл снимать кино с Дмитрием Дюжевым и Верой Брежневой, складывать имена ради кассы и рейтинга, если у меня есть бизнес, который приносит гораздо большие проценты от инвестиций? Но для меня артхауc - не территория благотворительности или меценатства. Я достаточно бизнесориентированный человек и нахожу схемы, которые позволяют так формировать бюджет, чтобы фильм не стал убыточным".

Анастасия была замужем дважды. Первый муж, Кирилл, трагически погиб: провалился под лед, кактаясь на снегоходе по Финскому заливу.Кирилл Рагозин

Второй муж - Эдуард Бояков, создатель «Золотой маски»и основатель театра «Практика», в попечительском совете которого Анастасия состоит до сих пор.

Брак с Эдуардом распался, но бывшие супруги остаются друзьями

Кстати, после развода с Анастасией Эдуард некоторое время встречался с Ксенией Собчак:

Следующая в списке Кристина Краснянская .Про нее я знала только то, что она дружит с Ксенией Чилингаровой (см. ниже). Так чем же знаменита Кристина? Гугл выдает: "Искусствовед, коллекционер искусства русской «золотой» эмиграции, арт-директор международной арт-галереи ‘Эритаж, куратор выставочных проектов по искусству XX и XXI века" и "Экономист с дипломом МГИМО, дочь шахто­владельца".

Отец - Георгий Краснянский, бывший совладелец "Евроцемента". Муж - Матвей Урин.

С мужем история интересная, про него пишут: "Бывший банкир, бизнесмен. До 2005 года возглавлял Бризбанк, в 2009-2010 годах, предположительно, стал фактическим владельцем ряда банков. В 2011 году признан виновным в организации хулиганского нападения на гражданина Нидерландов Йоррита Фаассена".Матвей Урин

Вместе ли Кристина и Матвей сейчас - я не в курсе.

Теперь несколько слов о подруге Кристины, Ксении Чилингаровой (1982 год рождения) . Про нее на сайте знают то, что ее папа знаменитый полярник. На этом достижения девушки (пока) исчерпывались. Чем же еще прославилась Ксения кроме папиных заслуг перед Отечеством?

Ксению подписывают "журналист". На просторах интернета нашла следующее:

Ксения получила высшее образование на факультете международной журналистики в МГИМО МИД РФ

В 2007 году был выпущен ее первый сборник прекрасных стихов, которому она дала название "Отражение"

В будущем Ксения мечтает написать свою собственную книгу

Она pr-директор «Lublu» Киры Пластининой (но не уверена, все еще действующий, или уже нет)

Пример статьи, написанной нашей героиней (про усыпанные брилльянтами часы, если помните, то мы это как-то обсуждали).

Муж (бывший?) скрипач-виртуоз Дмитрий Коган

На сегодня все, до встречи в эфире:)

Обновлено 01/07/13 14:26 :

Дополняю достоверной информацией:

Кристина давно в разводе, Ксения пишет для Elle и является "директором-амбассадором" галлереи Краснянской, они фактически партнеры. Также, Чилигарова уже года 4 как не пиар директор Киры Пластининой.

31 марта заканчивает свою работу , приуроченная к восьмилетию галереи «Эритаж». Сегодня эта галерея единственная в России, которая занимается коллекционным западным и советским дизайном.

Хозяйка «Эритажа» Кристина Краснянская рассказала главному редактору «365» Яне Хариной, в чем же заключается феномен советского модернизма, чем хороши «хрущевки» и будет ли нести мебель 60-х годов коллекционную ценность.

Пройдя по выставке, я поняла, что многие вещи мне здесь до боли знакомы. На кого же рассчитана эта экспозиция: на людей, знакомых с советским дизайном, или на тех, кто с ним не успел столкнуться?

У нас получилась всеобъемлющая выставка. Конечно, она рассчитана на оба типа гостей. С одной стороны, это интересно людям, которых окружала советская обстановка. С другой стороны, это познавательно для более молодой аудитории, к тому же одна из главных задач нашей выставки — разбить шаблоны. Показать советское не по-советски.

Галерея неслучайно несколько лет назад занялась именно советским дизайном: есть очень много известных вещей, имен, о которых не знают не только на Западе, но даже и у нас. В силу исторических причин у нас выкинута страница из контекста нашей истории искусства. Есть целая плеяда искусных архитекторов, скульпторов, дизайнеров, о которых сегодня знает очень узкий круг специалистов. Понятие «советский дизайн» очень широкое. Художники-авангардисты обращались к дизайну, все пытались что-то сделать. Но до наших дней ни один предмет авангардного дизайна не дошел. Зато сохранились вещи позднего авангарда, конструктивизма, в том числе Бориса Иофана (один из ведущих представителей сталинской архитектуры. – Прим. «365».) в нашем собрании есть один стул из «Дома на набережной». Остальные можно увидеть в музеях.

Что же такое все-таки «советский модернизм»?

Речь о последнем в истории советского дизайна стиле – модернизме. Официально он датируется 1955-85 годами. Когда вспоминаешь, что такое советский модернизм, идет референс к большой архитектуре. Например, к той же несчастной снесенной гостинице «Россия», которая была одним из ярких объектов советского модернизма. Этот стиль зарождается после смерти Сталина, когда приходит другая власть, новый культ личности. В это же время приходит совершенно необычный период для СССР так называемой «оттепели», когда приоткрывается «железный занавес», и к нам приходит поток свежего западного ветра. Прорывом стал VI Всемирный фестиваль молодёжи и студентов 1957 года, специально для которого Пикассо сделал «Голубя мира».

Что представлено на выставке?

У нас на выставке представлен не только дизайн, но и фотография, живопись, авторские стекло, бронза и фарфор. Задача кураторов была показать то, как эти вещи своей эстетикой созвучны с тем, что делалось на Западе. С окончанием Второй мировой войны появилась острая необходимость расселять коммуналки. Люди начинают получать свое жилье, «хрущевки». Эти самые «хрущевки» — один из негативных шаблонов, с которым ассоциируется у большинства людей тот период. На самом деле это очень интересный стиль, который пришел на смену сталинскому ампиру. И те дизайнеры и архитекторы, которые работали при Сталине, чувствовали себя некомфортно, потому что этот стиль лишен декоративного начала, он более минималистичен, он тяжеловесен по своей форме и восходит своими корнями к идеи Баухаза: функциональность, простота линий, лаконичность, массивность.

Но для молодых дизайнеров это было обширное поле для деятельности, где они могли сделать себе имя и оставить после себя совершенно новую архитектуру. И за эти 30 лет сформировался такой стиль как советский модернизм, который был созвучен модному дизайну 50-60-х годов на Западе. Сталинская громоздкая мебель никак не могла поместиться в новых компактных квартирах. Появляются новый размер мебели и конструктор мебели. До сих пор жив первый дизайнер того времени Случевский Ю.В., который представил модульную корпусную мебель. Поначалу у публики она вызвала жуткое возмущение. Но эта мебель была одобрена и запущена. Этот стиль имеет, с одной стороны, социально-экономическую обоснованность, с другой – эта та эстетика, которая существовала на Западе. Это период абстракции, это та культура, которая развивалась параллельно с официальным соцреализмом.

Есть ли какие-то понятия, имена, которые необходимо знать гостям выставки?

Выставки и делаются для того, чтобы людям о чем-то рассказать. Если человек идет сюда и все знает, то он либо специалист в этой сфере, либо коллекционер и ищет вещи, чтобы приобрести. Вообще по сути выставки создаются, чтобы показать новый материал. Я считаю, что для нас это был сложный проект: нужно было совместить очень разные вещи по своему направлению, и чтобы это не превратилось в какую-то кашу, нужно было это грамотно экспонировать. И конечно, хотелось, чтобы вещи были в диалоге друг с другом. У нас представлена ранняя работа Оскара Рабина с горящей библией и рядом «Украинское восстание» 1970 года. Это экспериментальная вещь. Мы хотим заставить, в хорошем смысле этого слова, посмотреть на старое по-новому. Была целая плеяда талантливых людей, которые делали совершенно авангардные вещи, которые прекрасно впишутся в современный западный интерьер сегодня и будет совершенно непонятно, что это было сделано в СССР. Тем то это и ценно, что было сделано художниками, живущими в закрытом государстве. Это параллельная эстетика, параллельная культура.

Правильно я понимаю, что выставка была создана, чтобы показать уникальные вещи, а не предметы массового производства?

Безусловно. Когда мы начинали заниматься именно этим периодом, до конца 50-х годов было правило – архитекторы были и дизайнерами. Они делали большую архитектуру, они делали и интерьеры. Борис Иофан, проектируя «Дом на набережной», создавал и его интерьеры. Каро Алабян – один из ведущих дизайнеров и архитекторов сталинского ампира возвел не только здание Театра советской армии, но и всю мебель для него. Это был полностью его проект. Как раз в 50-е годы начинается разделение на архитекторов и дизайнеров. И, безусловно, за каждой вещью стоит человек, который ее придумал. На нашей выставке собраны именно авторские вещи. Благодаря Строгановской академии, мы смогли найти автора каждой вещи. Да, это были проектные группы, потому что дизайн стал обезличиваться, но за любым предметом стоят люди. Однако это не афишировалось, это было ненужно.

Несет ли эта мебель коллекционную ценность?

Мебель этого периода уже и сейчас в моде. Я уверена, что через пять лет она будет востребована немного больше, чем сейчас. Я не буду говорить, что она несет коллекционную ценность, но в силу того, что она пропадает с рынка, она будет одним из главных объектов поиска. Сегодня даже то, что было в массовом производстве, сложно найти. С ними безжалостно расставались: кто-то отвез ее на дачу, кто-то просто выкинул. Мы показываем тут советские вещи, а не чешские, румынские или ГДР.

Мебель — это отражение эпохи. Но с точки зрения с сегодняшнего тренда, на волне общего интереса к 50-60-м годам, есть возможность посмотреть, что делалось у нас в СССР.

Выставка называется «Советский дизайн - феномен культуры и дизайна ХХ века». В чем же заключается этот феномен?

Вообще понятие советский модернизм — это феноменальное определение. Модернизм – это термин, который ассоциируется с западным искусством первой трети ХХ века. Феномен советского модернизма еще и в том, что это стиль, который может быть интегрирован в международный контекст. Есть вещи с абсолютно интернациональные, без агитационного подтекста, без тоталитарного налета и пропаганды. Эти вещи спокойно могут стоять в одном ряду с предметами западного дизайна как в музеях, так и украшать квартиры.

Что вам самой нравится больше всего на выставке ?

Мне очень нравится диван-«ракушка». Мне, конечно, нравятся работы наших художников- нонконформистов, прекрасный диптих Виктор Пивоваров. Он с Ильей Кабаковым покупали краску, которая вообще не была приспособлена для живописи. Это техническая краска, нитроэмаль, достаточно вонючая с советским запахом. Они на оргалите делали работы, которые сразу же становились объектами. Он делала это в его «абстрактный» период, о котором вообще мало кто знает. И работы Кабакова, которые у нас представлены, тоже сделаны именно в этой технике нитроэмали. Мне очень нравится Эрик Булатов и Олег Васильев. Из стекла – потрясающая декоративная ваза «Электрификация» художницы Хелены Пыльд. Ваза относится к авторскому стеклу, такие вещи есть в двух музеях всего. Я очень люблю скульптуры Николая Силиса и считаю его советским Генри Муром. Удивительно, что эстетика их творчества очень близка несмотря на то, что Силис не имел понятия о том, что существует такой скульптор как Генри Мур. Интересно, что в одно и тоже время в разных точках мира абсолютно разные люди делали одно и то же.

Давайте заглянем на 10-15 лет вперед. Возможно ли, что вы сделаете выставку, посвященную дизайну 90-х и нулевых?

Нет, и я объясню почему. После 1985 года практически исчезает отечественное производство, импорт замещает все. На этот момент наша дизайнерская деятельность завершается. 90-е – это вообще не самый благоприятный период из новейшей истории, тогда вообще мало что производилось.

А сейчас?

К сожалению, нет. Наверное, в Строгановской академии есть талантливые студенты, которые делают хорошие выпускные работы. Но дальше этого не идет. Я мечтаю создать пул из дизайнеров, которые бы создавали достойные вещи со своим лицом, которые были бы достойны появиться на Базеле.

Топ-модель, телеведущая и актриса. После получения звания «Best comers girl in Russia» по версии Fashion TV, полетела покорять Париж. И это ей удалось - Полина подписала контракты с Домами Dior, Roberto Cavalli, Jitrois, Levi’s. А в качестве beauty-модели Полина успела поработать с L’Oreal и Feraud, став лицом успешных рекламных кампаний прославленных брендов.

Пару месяцев назад я была на мероприятии, посвящённом открытию выставки известного художника русского зарубежья Георгия Артемова в «Эритаже». Вся богемная Москва и влиятельные люди столицы собрались в этой галерее. Нас приветствовала владелица галереи, чье имя широко известно в бизнес и fashon-кругах, красивая девушка с обаятельной улыбкой, - Кристина Краснянская. В тот самый вечер у меня родилась идея записать интервью с Кристиной, поговорить с ней о ее галерее, о том насколько тяжело добиться призвания и, конечно, о творчестве русских художников.

: Кристина я рада тебя видеть. Всем известен перевод названия галереи «Эритаж», что значит «Наследие». Я знаю, что в галерее проходят выставки только русских художников, чем обусловлен такой выбор?

Кристина Краснянская : Тем, что у галереи есть официальная концепция. Суть в том, что мы работаем с художниками русского зарубежья, с теми, кто иммигрировал во время революции или до нее. Безусловно, их творчество является нашим наследием. К большому сожалению, оно было потеряно до определённого периода. Задача нашей галереи восстановить это, показав миру, что это русские художники. Например, Марк Шагал до 1985 года во всех галереях подписывался как французский художник. На тот момент было забыто, что он выходец из России. Сейчас вещи Шагала русского периода на рынке ценятся гораздо больше чем французского. Он прожил долгую жизнь знаменитого художника, без малого 100 лет, и творил до конца своих дней. Всегда стоит помнить, что наше русское «Наследие» - это огромный список как знаменитых имен, таких как Марк Шагал, Василий Кандинский, Наталья Гончарова, Михаил Ларионов, Константин Коровин, Борис Григорьев, так и менее известных художников: Георгий Артемов, Борис Анисфельд, Андрэ Ланской, Серж Поляков, Георгий Пожедаев, Леопольд Сюрваж, Серж Шаршун и многие другие, которые относительно недавно стали открытием для коллекционеров. Вообще, существует понятие искусство этнического рынка. Группа этих художников выходит за эти рамки. Однако широко известен тот факт, что русские стараются покупать русское искусство, скандинавы - скандинавское, американцы - американское и так далее.

: А чем это обосновано?

Кристина Краснянская : Желанием иметь произведения художников, олицетворяющих нацию, искусство, знакомое с детства, не раз увиденное в национальных музеях. Здесь срабатывает элемент своего рода патриотизма в том числе. Каждый коллекционер чаще всего начинает покупать то, что принадлежит наследию его родной страны. Художники, которыми занимается галерея, интересны тем, что они имеют русскую школу, русские корни, однако вместе с тем представлены в собраниях мировых музеев. Эти имена находятся в коллекциях не только русских, но и западных коллекционеров. Это русские художники с мировым именем. Василий Кандинский, Марк Шагал, Наум Габо, Алексей Явленский уже давно продаются на торгах импрессионистов, и нигде в мире, никто не позиционирует их как русских художников. Поэтому для галереи было важно, во-первых, возвращение в Россию нашего наследия. Во-вторых, не надо забывать, что эти художники также являются неотъемлемой частью мирового наследия. Поэтому их работы еще и очень хорошее вложение для коллекционеров. Возьмем, например, выставку Артемова, которая сейчас проходит у нас в «Эритаже». Впервые я познакомилась с его произведениями во французской галерее. Когда я увидела его деревянное панно, представленное там, то была в восторге. Узнав его стоимость, я подумала, что названная цена рассчитана на русских покупателей, но я ошиблась. Панно купили французы, к тому же за очень короткий срок. Если посмотреть историю работ Георгия Артемова, то можно увидеть, что он много работал для французских заказчиков, как и Андрэ Ланской. Французская галерея la Carré сделала имя Ланскому наряду с такими знаменитыми художниками, как Фернан Леже и Рауль Дюфи.

: Выбирая коллекции ты как профессионал опираешься на свой вкус?

Кристина Краснянская : Да. У меня нет арт-директора, поэтому эту роль выполняю я. Моя мечта - чтобы все работало само, без моего постоянного участия. Но, к сожалению, это практически невозможно. С одной стороны это, конечно, замечательно, но с другой тяжело. Ты находишься в состоянии постоянного напряжения и ответственности за свое дело и людей, которые с тобой работают. Раньше я считала, что свой бизнес - это свобода. Это большое заблуждение.

: Бывая у тебя на мероприятиях, я заметила, что твои клиенты и друзья внимательно прислушиваются к твоему мнению. Это замечательно, поскольку ты можешь помочь создать правильную коллекцию со всех точек зрения. Со стороны материальной, в качестве хорошего вложения, так и со стороны духовно-энергетической. Не ощущаешь ли ты своего рода гордость, что к тебе прислушиваются?

Кристина Краснянская : За все это время я поняла, что работа галериста это в каком-то смысле еще и работа психолога. Было разное время, и долгий путь к тому, что у меня сейчас есть. Когда я начинала продавать искусство, немногие хотели покупать у меня. У людей, которые серьезно занимаются этим, тратят большие деньги, есть свои консультанты и, естественно, вопрос доверия опыту и профессионализму очень важен. Я для себя уяснила два постулата: первый, мне никогда не должно быть стыдно за то, что я продаю, человек не должен разочаровываться и возвращаться, и второй, я никогда не давлю на людей, ничего не «впихиваю» и даже консультирую своих клиентов при покупках через других арт-дилеров или галереи. Твоя честность и профессионализм заключается в том, чтобы грамотно вести человека, давая ему правильные советы. Наш бизнес очень тонок, поскольку продать яхту или хорошую машину легче, чем продать искусство, так как искусство не несет никакой утилитарной функции. В России большинство коллекционеров делает выбор по сей день в пользу классического искусства. Гораздо сложнее обстоит дело с абстракцией, не фигуративной живописью, и очень сложно с актуальным, концептуальным современным искусством. Это очень интересная работа, ведь рассказывая и донося до человека информацию, ты начинаешь его образовывать, развивать, менять его эстетическое восприятие, делая его, скажем, шире. Очень важен «насмотренный ряд». Ведь если человек не смотрит выставки, не получает вместе с увиденным новую информацию, он не развивается. Вообще, существует стандартный путь коллекционера: от классических пейзажей к современному искусству...

: Это правда, но большинство людей, к сожалению, относятся к современному искусству по принципу «Почему это столько стоит, ведь я тоже так могу».

Кристина Краснянская : Как правило, это связано с недостатком информации и подготовки. Когда постепенно погружаешься в тему, то начинаешь лучше разбираться. Все просто на самом деле. У художника есть два инструмента - это форма и содержание. И игра с этими двумя инструментами и их вариациями длится 500 лет. Под формой мы понимаем «как это сделано»: живопись, графика, скульптура, рельеф, контррельеф, инсталляция и т. п., вплоть до перформанса и видео-арта. Содержание - это тема, послание художника обществу. Искусство должно иметь диалог со зрителем. Возьмем, к примеру, экспрессионизм, казалось бы, направление сформировалась как итог первой мировой войны, когда превалировали такие эмоции как боль, разочарование и отчаяние. Задача художников состояла в том, чтобы отразить это время, передать эти эмоции через холст, а не показать красивую картинку с радостным колоритом, как у импрессионистов. В этот момент появились такие художники, как Эгон Шиле и Эдвард Мунк. Картины, которых прекрасны по своему, но отличаются от привычного видения красоты.

: В картинах данных художников действительно много боли. Когда у меня в жизни происходит какая-то неприятность, всегда всплывает в голове картина Эдварда Мунка «Крик».

Кристина Краснянская : Сегодня в искусстве нужен куратор, который становится переводчиком, разъяснителем для зрителя идеи художника. Хотя, на мой взгляд, искусство должно напрямую говорить со зрителем.

: Я с тобой согласна. Возьмем, к примеру, «Черный квадрат» Казимира Малевича. Эпатировав публику таким произведением, он открыл дорогу фантазии и свободе мыслей относительно того, что хотел донести до зрителя.

Кристина Краснянская : Малевич совсем другая тема. Это русский авангард, одна из самых востребованных и поэтому подделываемых тем в мире искусства. Художники, которые пришли к беспредметности, освоили все ступени, все стили, все направления. Малевич, пройдя этот путь, стал по сути родоначальником минимализма. Он обнулил форму.

: Твоей галерее уже шесть лет, ты чувствуешь, что хочешь заниматься этим направлением всю жизнь?

Кристина Краснянская : Знаешь, мне очень нравится то, чем я занимаюсь сейчас. Возможно, я в дальнейшем буду менять форму данного направления, как-то развиваться, расти, выходя за пределы галереи. Я не из тех, кто загадывает на десять лет вперед. Мир искусства многогранен, галерея одна из них. Это очень затратный бизнес, но дает возможность для многих интересных проектов, креатива, кураторской работы и продвижения на международный рынок, участия в международных проектах. Мы стали первой и пока единственной русской галереей, которая выставляется на Design Miami Basel. Представляем еще одно направление, которым я уже несколько лет увлеченно занимаюсь - коллекционный дизайн. Мы были и в Майами и в Базеле. В Россию я привожу предметы дизайна западных авторов, а в Базель - советский дизайн. Когда я начинала, мне все говорили, что это никому не нужно. Я очень рисковала и переживала, как наш проект будет воспринят коллекционерами мирового уровня и западными СМИ. Но все сложилось так удачно. Сегодня мы дружим с мировыми музеями и имеем прекрасные отклики в западной прессе.

: В начале твоего пути, многие обсуждали поддержку твоих родителей в создании галереи. Ты молодец, и каждый год доказываешь, что ты профессионал в своем деле, а не просто дочь своих родителей. Не было обидно, что так говорили?

Кристина Краснянская : Я всегда понимала, что у людей будет ассоциация с моей семьей, и это определенная аксиома. Я очень горжусь своей фамилией, если мне нужно использовать свое имя, то я всегда это делаю. Но при всем этом я сама по себе. Безусловно, у меня был стартовый капитал. Когда я нашла место под галерею и предложила отцу, он мне сказал, что это безумие. После всех переговоров я сказала, что не знаю, каким успехом будет пользоваться галерея, но площадка ликвидная, а значит мы ничего не потерям. Он со мной согласился. До этого я проработала в закрытой галерее 1,5 года, и это был хороший старт в создании своего дела. Еще у меня был опыт дилерской работы, так что я уже понимала кое-что в этой деятельности. Разочарование было в другом. Когда я начала этим заниматься, то думала, что знакомые и друзья, которые собирают искусство, сразу начнут покупать у меня. Но народ приходил, улыбался и ничего особо не покупал.. Сейчас я понимаю, почему. У людей, которые вкладывают деньги в искусство, уже есть доверенные лица, консультанты, а я - девочка, которая только начала этим заниматься, и опыт которой не внушал должного доверия.

Моя первая серьезная сделка состоялась так. Однажды я ходила по очередной выставке в Париже, расстроенная, и встретила своего знакомого. Он уже активно покупал искусство в то время и неплохо в нем разбирался. Он спросил, что есть интересного у меня в галерее, а на тот момент у меня были две очень хорошие серьезные работы. Он попросил привезти их к нему в офис и, увидев полотна, решил купить, даже особо не торгуясь. Таким был мой первый успех, и шаг за шагом люди стали доверять моему мнению.

: А как ты продвигаешь галерею?

Кристина Краснянская : Касательно PR, я никогда не работаю с агентствами, только с людьми. Это правильно, потому что PR является точечной системой. Я помню свою первую глянцевую фотоссесию, которая была для Harper’s Bazaar. Там был потрясающий фотограф, съемка длилась 6 часов. Через пару дней, когда я увидела результат, то была немного в шоке. Фотошопом мое лицо было изменено до неузнаваемости. Таким было мое первое появление в глянце. После этого было много всего... Я очень горжусь интервью в Wallpaper* Magazine. Выпуск был посвящен России, в нем были представлены лучшие в своем деле профессионалы. Аркадий Новиков за вклад в ресторанный бизнес, Дарья Жукова за лучший центр современного искусства, Ольга Свиблова, как человек связанный с фотографией, и я как олицетворение дизайна в России. Это было очень приятно и важно для меня.

: Хорошо, а касательно женских слабостей, что ты любишь?

Кристина Краснянская : Я не буду оригинальной, если скажу, что обожаю сумки, туфли и пальто. При всем этом я очень спокойно отношусь к ювелирным украшениям, больше люблю одежду. Когда мне что-то дарят, я предпочитаю, чтобы это был АРТ, нежели драгоценности. Так что меняю Graff на Пабло Пикассо.

Возвращение утраченного культурного наследия России - магистральное направление в работе галереи «Эритаж». С 2011 года галерея формирует коллекцию авторского западного и советского дизайна. В 2012 и 2011 она стала первой и единственной российской галереей, приглашенной для участия в Design Miami / Basel. Февральская выставка в Музее Архитектуры «Советский дизайн. От конструктивизма к модернизму 1920 - 1960-е» - плод грандиозной кураторской работы. Выставка впервые в истории во всей полноте представляет зрителям не просто советский дизайн, но антикварные предметы музейного уровня.

Кристина Краснянская, искусствовед, коллекционер, владелица и арт-директор международной арт-галереи «Эритаж», куратор выставочного проекта «Советский дизайн. От конструктивизма к модернизму 1920 - 1960-е».

Кристина, расскажите, пожалуйста, нашим читателем о кураторском замысле. В чем заключается основная концепция проекта?

В пяти анфиладных залах музея представлено в общей сложности около двух сотен предметов интерьера, включая мебель, пластику, посуду, ткани и проч. Концептуальным кураторским решением мы разделили экспозицию на стили и направления: пять залов - пять эпох - пять стилей. Когда мы изначально стали заниматься проектом, я столкнулась с тем, что в принципе, на Западе, кроме русского авангарда и советского конструктивизма, никто ничего не знает о советском дизайне. Впрочем, то же самое, увы, происходит по большому счету и у нас. К сожалению, так устроена наша ментальность, при смене, что называется, вех, у нас уничтожалась всё, все материальные памятники предыдущей эпохи. Мало что осталось и от наследия, под названием советский дизайн. Больше повезло архитектуре. За те четыре года, пока занималась проектом, совершенно неожиданно для себя я открыла целый пласт стилей, эпох, направлений. Некоторые существовали параллельно. Некоторые сменяли друг друга. Наша выставка имеет абсолютный историко-культурологический акцент.

С чего начинается экспозиция?

Выставка начинается с зала, посвященного конструктивизму. Здесь представлены редкие образцы мебели, выполненные по проекту Бориса Иофана для его знаменитого «Дома на набережной» (1927-1931), в котором архитектор полностью разработал все интерьеры. Здесь также представлена агитационная мебель (1930-е годы), например, гарнитур, выполненный по проекту архитектора Игоря Крестовского для смоленского дома-коммуны «Хлеба коммунизма». Естественно, все стили и направления связаны с процессами, происходящими в государстве. Из песни, что называется, слов не выкинешь. Приход новой личности, смена курса, всегда влияла на быт, на архитектуру, на дизайн. Теперь агитационная мебель стала раритетом и несколько аутентичных предметов из Дома Коммуны в экспозиции - большая удача! Вещи, представленные в проекте, происходят не только из нашей галерейной коллекции, но из частных и музейных собраний, в том числе, из Музея Декоративно-прикладного искусства, из Музея Архитектуры. В МУАРЕ мы, что называется, провели разведку боем и нашли очень интересные вещи, вроде фотографий.

Диван из сета мебели "Хлеба коммунизма". Игорь Крестовский и Артель "Ленинец" - 1937

Второй зал?

Второй зал посвящен советскому ар деко. Стиль ар деко, его советский вариант, своими корнями уходит в конструктивизм. Здесь есть отличные экземпляры, например, мебель, сделанная в 1930-х годах по проекту Николая Лансере для Музея В.И. Ленина в
Ленинграде, размещенного в Мраморном дворце. Что особенно интересно, Лансере проектировал этот мебельный комплект, сидя в ГУЛАГе, в «шарашке», в «Особом конструкторско-техническом бюро». В этом зале представлены также великолепные образцы советского агитационного Веджвуда, что очень интересно.

Третий зал?

В третьем зале есть потрясающие предметы дизайна 30-х годов, например, холодильник. Сегодня трудно понять, что это именно холодильник. У этого холодильника, кстати, даже есть надпись, что он подарен некому чекисту Морозову. В этом же зале представлены и чертежи любимого сталинского архитектора-дизайнера Бориса Смирнова.

Четвертый зал?

В этом зале - советский ампир. Здесь во всей красе предстают вещи Карена Алабяна, создателя Театра Красной Армии. Мебель сталинского ампира показана также уникальными экземплярами: креслом-трансформером и радиолой, которые были изготовлены по заказу ленинградского кировского Театра оперы и балета (Мариинка) в подарок Михаилу Ивановичу Калинину. Вещи разные, интересные, все сопровождаться графикой, фотографиями.

Радиола. 1940

И последний, пятый зал?

Последний зал посвящен набирающему обороты, модному ныне советскому модернизму, функционализму 1960-х. Здесь главной темой является космос. Это время лаконичной, функциональной мебели, которая должна была встраиваться в хрущевки. Советский модернизм, представленный работами дизайнеров 1950-1960-х
годов, продолжил традиции авангарда. Пример - чертежи мебели Юрия Случевского, с его оригинальной модульной системой, регулирующей высоту и ширину конструкции, ориентированной на рост человека.
Плотно поработав со Строгоновской академией, с Юрием Случевским, который в конце 1950-х годов имел в Строгоновке экспериментальное производство, мы наглядно увидели, как в период оттепели дизайнеры вдохновлялись именно авангардом 10-20-х годов. Безусловно, существовала преемственность! Такова концепция.

Стеллаж (1960-е, дуб, 125х90х24 см, из ряда мебели, сделанной специально для образцовой квартиры в московском районе Черемушки)

Что можно еще сказать об экспозиции, в том числе, о дизайнерском ее решении?

Выставка объединена единым художественным решением. На пол мы положили супрематические фигуры из ковролина, которые связывают в общую композицию все пять залов. В экспозиции акцент сделан, конечно же, на мебель, хотя есть и Палех, и фарфор, и стекло, и агитационный текстиль. Но главным героем, безусловно, является мебель. У нас представлены уникальные, коллекционные предметы, которые найти нынче крайне сложно. Это авторская мебель. Это большая редкость, с провенансом, с историей. Чтобы зрителям было более комфортно смотреть выставку, мы выпустили путеводитель.

Насколько выставка полезна для профессионалов?

Она очень полезна и для дизайнеров, и для архитекторов, и для декораторов. Она уничтожает белое пятно в истории отечественного дизайна. Выставка - настоящий источник вдохновения, понимание базы… Надо сказать, что наши заказчики, наконец-то перестают бояться старых вещей в интерьере. И выставка еще раз этому способствует. Живой интерьер - это эклектичный интерьер, где стулья из разных эпох соседствуют с современным искусством и антикварным комодом. Если бы я занималась интерьерами профильно, как декоратор, то сочиняла бы именно такие интерьеры, а особенный акцент делала на советском дизайне.

Николай Лансере. Кресло. 1932

Кристина, скажите, с чего начиналась ваша галерейная коллекция дизайна? Это всегда интересно.

Надо сказать, что мы уже собрали коллекцию на маленький, но качественный музейчик, четыре года собираем! Началось же все очень смешно, с Иофана. Когда делали проект, посвященный авангарду и пост-авангарду для Базеля, нам в руки попал иофановский стул. На наш стенд пришла американка, которая стала на нем ужасно прыгать. Сердце мое зашлось, мы стул огородили и повесили табличку: не садится! руками не трогать! не продается! Так вот и началась наша коллекция. Все получилось очень концептуально. Стул - это же архитектура!

Кресло (

Выставка проходит в Государственном музее архитектуры имени А.В. Щусева,. (Анфилада главного здания) до 22 марта.