Жан-Кристоф Майо родился в 1960 в Туре (Франция). Учился танцу и фортепиано в Национальной консерватории области Тур под руководством Алена Давена, а затем перешел к Розелле Хайтауэр в Международную школу танца в Каннах.

В 1977 он был награжден Призом юношеского конкурса в Лозанне. Затем Джон Ноймайер принял его в труппу Гамбургского балета, где он как солист провел пять лет, исполняя главные партии. Несчастный случай прервал его танцевальную карьеру.

В 1983 Жан-Кристоф Майо возвращается в родной город Тур, где становится хореографом и руководителем Большого театра балета Тура, впоследствии Национального центра хореографии. Более двадцати балетов поставил он для этой труппы.

В 1985 Жан-Кристоф Майо учреждает хореографический фестиваль.

Монако приглашает его создать «Прощание» для Балета Монте-Карло и в 1987 - заслуживший исключительный успех - «Чудесный мандарин». В том же году он ставит «Дитя и волшебство».

В сезоне 1992-1993 Жан-Кристоф Майо становится художественным советником Балета Монте-Карло, а в 1993-м Ее Королевское Высочество Принцесса Ганноверская назначает его художественным руководителем. Труппа из 50 артистов под его руководством быстро развивалась и достигла сегодня превосходного уровня. Он поставил для Балета Монте-Карло - «Чёрные чудища» (1993), «Родимый дом», Dove la luna (1994), Ubuhuha (1995), «К земле обетованной» (1995), «Ромео и Джульетту» (1996), Recto Verso (1997), «Остров» (1998), «Золушку» и «Щелкунчик в цирке» (1999), Опус 40, Entrelacs (2000), «Око за око» и «Спящую» (2001), «Танец мужчин» (2002), «К другому берегу» (2003), «Свадебка» (2003), «Миниатюры» (2004), «Мечта» (2005), Altro Canto (2006), «Фауст» (2007).

Жан-Кристоф Майо расширяет репертуар труппы, ежегодно приглашая в Монако заметных хореографов; давая возможность молодым именам проявить себя на этой сцене.

В последние годы он был приглашен на постановки в Большой балет Канады, Шведский королевский балет, Балет Эссена, Тихоокеанский северо-западный балет, Штутгартский балет. В марте 2007 хореограф получил предложение от Штаатстеатра Висбадена поставить оперу «Фауст», а от оперного театра Монте-Карло - «Норму». Постановка Майо «Спящая» была удостоена в 2001-м Приза Нижинского за лучшую хореографию и приза итальянской критики Danza & Danza.

Лучшие дня

Хореограф награжден Орденом за заслуги в культуре. Жан-Кристоф Майо также Кавалер Ордена Гримальди, Кавалер французского Ордена искусств и литературы, Ордена Почетного легиона Франции.

Сегодня Майо один из самых известных за границей французских хореографов. Его имя знают в Лондоне и Париже, в Нью-Йорке, Мадриде, Лиссабоне, Сеуле, Гонконге, Каире, Сан Пауло, Рио-де-Жанейро, Брюсселе, Токио, Мехико, Пекине, Шанхае.

Название: Жан-Кристоф Майо - Сон в летнюю ночь (Сновидение, Сон)
Оригинальное название: Jean-Christophe Maillot - Le Songe (Jean Christophe Maillot)
Год выпуска: 2009
Жанр: Балет, модерн, комедия, хореография
Выпущено: Монако, Франция, Япония, Les Ballets de Monte-Carlo, Europe Images/M, NHK
Режиссер: Жан-Кристоф Майо

Исполнитель: Бернис Коппьетерс, Джероен Вербругген, Джером Маршан, Гаэтан Марлотти, Крис Роеланд

О фильме: Премьера балета "Сон в летнюю ночь (Сновидение, Сон)" состоялась в Монте-Карло (Grimaldi Forum) 27 декабря 2005 года, по сюжету комедии У. Шекспира "Сон в летнюю ночь". Спектаклем, поставленным для 26 танцоров была отмечена 20-я годовщина создания балетов в княжестве Монте-Карло. Осуществил постановку Жан-Кристоф Майо, который с 1986 года работает во главе балетной компании Монте-Карло. Данный спектакль наиболее характерен для творчества Жана-Кристофа Майо. Балет несет в себе нынешнюю фантастику, сочетаемую с деталями комикса и поэзии. Сценография и костюмы играют важную роль в спектакле, акцентируя фантастическое, балансируя на границе мечты под призрачным светом полной луны. Труппа работает четко, слаженно, вдохновенно, технично. Бернис Коппьтер выше всех похвал. Ремесленники куражатся в лучших традициях балаганного театра. Живой, сверкающий, изобретательный, веселый и шутливый балет. Комическое действие двухактного балета разворачивается на темной, свободной сцене, где главный элемент декораций – гигантская абстрактная композиция из белой вуали: как фантастическое облако, она таинственно парит над сценой, причудливо меняя свою форму и световую окраску. Действие развивается параллельно на двух уровнях – на сцене и над ней, в ее темной глубине, где высвечиваются только фигуры персонажей, в результате чего они как бы парят в пространстве, иногда даже внутри «вуалевого облака». Многожанровый спектакль, искусно сотканный из танцевальных миниатюр, театральных скетчей, экспрессивной пантомимы и цирковой клоунады, увлекательно и убедительно рассказывает волшебную историю с участием сказочных и мифологических персонажей. Можно было ожидать, что хореограф станет обильно цитировать одноименный балет Джона Ноймайера, в труппе которого Жан-Кристоф отработал много лет. Однако он пошел по своему пути. Как сказал Ж.-К.Майо, «балету нужна новая кровь», поэтому в «Сне» звучит не только музыка Ф.Мендельсона, но также электроакустическая композиция аргентинца Даниэля Теруджи и музыка Бернара Майо, брата хореографа. Танцы на пуантах здесь – редкая привилегия, дарованная лишь избранным балеринам. Основная же масса персонажей вовлечена в шумный, акробатичный бурлеск, составленный из веселых шуток, откровенного баловства, пылкой чувственности, фривольной эротики. Хореограф тонко почувствовал и отразил в своем балете шутливую веселость, наивное простодушие и неосознанные стремления героев. Балет одновременно меткий, серьезный, сочный. Он живой, сверкающий и настолько изобретательный, что зрителю невозможно скучать ни одной секунды.

Техданные файла

Дата релиза: 2012.08.09
Совместный релиз - OLARRI & qsdyg
При копировании файлов и оформления раздачи на других трекерах - ОБЯЗАТЕЛЬНО размещать баннер и указывать релиз-группу.

Нажмите чтобы закрыть спойлер: Техданные файла

Качество: HDTVRip (HDTV (1080i))
Видео: XviD, 1696 Кбит/с, 704x400
Аудио: Французский (MP3, 2 ch, 256 Кбит/с)
Размер: 1.37 ГБ
Продолжительность: 01:40:29
Перевод: Не требуется

Биография

Родился в 1960 г. в г. Туре (Франция). Учился танцу и игре на фортепиано в Национальной консерватории Тура (департамент Эндр и Луара) под руководством Алена Давена, затем (до 1977 г.) у Розеллы Хайтауэр в Международной школе танца в Каннах. В том же году был награжден Призом Международного юношеского конкурса в Лозанне, после чего поступил в труппу Гамбургского балета Джона Ноймайера, солистом которой являлся в течение последующих пяти лет, исполнял главные партии.

Несчастный случай заставил его оставить карьеру танцовщика. В 1983 г. вернулся в Тур, где стал хореографом и руководителем Большого театра балета Тура, впоследствии преобразованного в Национальный центр хореографии. Для этой труппы поставил свыше двадцати балетов. В 1985 г. учредил фестиваль «Le Chorégraphique».

В 1986 г. получает приглашение возобновить свой балет «Прощальная симфония» на музыку Й. Гайдна, которым в 1984 г. он сказал «последнее прости» Дж. Ноймайеру, для возрожденной тогда труппы Балет Монте-Карло. В 1987 г. ставит для этой труппы «Чудесный мандарин» Б. Бартока - балет, который ждал исключительный успех. В том же году ставит балет «Дитя и волшебство» на музыку одноименной оперы М. Равеля.

В сезоне 1992-93 гг. становится художественным советником Балета Монте-Карло, а в 1993 г. Её Королевское Высочество принцесса Ганноверская назначает его художественным руководителем. Труппа численностью пятьдесят человек под его руководством быстро прогрессировала в своем развитии и в настоящее время имеет заслуженную репутацию высокопрофессионального, творчески зрелого коллектива.

Майо - неизменно в процессе создания нового хореографического языка, ибо он хочет по-новому «перечитать» великие сюжетные балеты и продемонстрировать свой способ абстрактного хореографического мышления. Такой подход прославил его имя в мировой прессе. Он одержим развитием своей труппы. Всегда открыт для сотрудничества с другими творцами и ежегодно приглашает в Монако интересных хореографов, в то же время предоставляя возможность проявить себя на этой сцене и молодым артистам-хореографам.

Прекрасный импульс к творчеству ему дают яркие индивидуальности, которые он собирает и пестует в своей труппе, желая дать им возможность раскрыться еще ярче и проявить мастерство еще более зрелое. Это стремление привело к созданию в 2000 г. Танцевального форума Монако - фестиваля, вскоре приобретшего широкую международную известность.

Балет Монте-Карло по шесть месяцев в году проводит на гастролях, что также является следствием продуманной политики Майо. Труппа объехала практически весь мир (выступала в Лондоне, Париже, Нью-Йорке, Мадриде, Лиссабоне, Сеуле, Гонконге, Каире, Сан-Паулу, Рио-де-Жанейро, Брюсселе, Токио, Мехико, Пекине, Шанхае), и везде и она, и ее руководитель получили самое высокое признание.

Жан-Кристоф Майо - желанный гость в любой балетной труппе мира. Только за последние годы он поставил ряд своих знаменитых спектаклей (в том числе балеты «Ромео и Джульетта» и «Золушка») - в Большом балете Канады (Монреаль), Королевском Шведском балете (Стокгольм), Балете Эссена (Германия), Тихоокеанском северо-западном балете (США, Сиэтл), Национальном балете Кореи (Сеул), Штутгартском балете (Германия), Королевском Датском балете (Копенгаген), балете Большого театра Женевы, Американском театре балета (АБТ), труппе Балет Бежара в Лозанне.

В 2007 г. поставил в Государственном театре Висбадена оперу «Фауст» Ш. Гуно, в 2009 г. - «Норму» В. Беллини в Опере Монте-Карло. В 2007 г. поставил свой первый фильм-балет «Золушка», затем, осенью 2008 г., - фильм-балет «Сон».

В 2011 г. в балетной жизни Монако произошло очень важное событие. Объединились труппа, фестиваль и учебное заведение, а именно: Балет Монте-Карло, Танцевальный форум Монако и Академия танца им. княгини Грейс. Под патронатом Её Высочества принцессы Ганноверской и под руководством Жана-Кристофа Майо, который, таким образом, получил еще больше возможностей для воплощения своих стремлений.

Все, что происходит в Театре балета Монте-Карло, кажется нам важным и близким – ведь им руководит Жан-Кристоф Майо, хореограф, которого мы полюбили с первого взгляда, увидев еще в 2012 году его балет «Дафнис и Хлоя». Потом он поставил «Укрощение строптивой» в Большом театре, а в этом сезоне показал нам «Золушку» (в Петербурге) и «Красавицу» (в Москве). Жан-Кристоф – интереснейшая личность и обаятельный человек. В интервью Ольге Русановой он рассказал о своем интересе к бессюжетным балетам, Мариусе Петипа и о том, что такое быть хореографом в маленьком Монако.

Абстракция – жизнь?

Публика хорошо знает мои сюжетные балеты, и это, действительно, важная часть моего творчества. Но я также получаю огромное удовольствие от создания движений в чистом виде, которые связаны с музыкой. Да, это искусство вроде бы абстрактное, но я не верю, что существует что-либо совершенно абстрактное, так как все, что делает человек, несет какую-то эмоцию, чувство. К тому же я люблю исследовать вот эту очень специфическую связь между движением и музыкой. И когда мне не надо придерживаться сюжета, я могу быть более смелым, даже идти на риск в исследовании хореографии. Это своеобразная лаборатория, которая увлекает меня. И это тоже важная часть моей работы, может быть, меньше известная, но в ней, если хотите, и заключена сущность балета, движения как такового.

Мой последний балет «Абстракция/жизнь» создан на музыку совершенно новую – виолончельный концерт французского композитора Брюно Мантовани под названием «Абстракция». Это очень большая партитура – почти 50 минут, и меня вдохновляет идея совместной работы с композитором.

Конечно, мне нравилось работать и с музыкой Шостаковича – я имею в виду балет «Укрощение строптивой», когда из его произведений я как бы создавал новую партитуру для балета, в реальности не существовавшего. Но все-таки когда композитор сочиняет специально для меня – это совсем другое дело. Тем более что нынешний балетныйвечер складывается из двух частей – в первой части идет балет Джорджа Баланчина на музыку Скрипичного концерта Стравинского. Напомню фразу Баланчина: «Я стараюсь слушать танец и видеть музыку». Вот и я вслед за Баланчиным хочу сделать музыку как будто видимой. Часто современная музыка сложна для восприятия сама по себе. А танец, движение дают возможность как бы «оживить» ее, сделать более естественной для восприятия. В этот момент ведь действительно происходит ка­кое-­то чудо… Вообще я как хореограф всегда сочиняю танец вместе с музыкой, не мыслю без нее ни одного шага, ни одного движения, потому что, на мой взгляд, музыка – это искусство высшего порядка, всегда обращенное к эмоциям, даже если она сложная, непонятная. И именно танец, движение тела может донести эту эмоцию, как бы рассказать ее, и это, согласитесь, трогает.

И еще. Художник должен быть свидетелем времени, в котором он живет, давать информацию о реальном мире. Я говорил об этом с автором Концерта Брюно Мантовани. Музыка его ведь порой слишком сложная, жесткая, как вы слышали. Он сказал: «В XX веке и тем более сегодня – жестокость повсюду. Мир растет, людей становится все больше. Много страхов, вопросов, растерянности… Я не могу писать музыку нежную, мягкую, я должен отражать реальность».

Петипа, Дягилев и Инстаграм

Петипа – это нечто исключительное, особенное, уникальное. Тогда не было других хореографов, подобных ему. Я думаю, он – один из первых, у кого была концепция танца как самодостаточного языка, к которому ничего не нужно придумывать, добавлять. Собственно балета в его случае вполне достаточно, чтобы построить спектакль.

Почему мы по сей день говорим о Петипа? – Потому что он в основе всего, что является балетом. Никто сегодня не был бы там, где он находится, если бы не то, что сделал Петипа. Он – начальный пункт, старт знаний о балете, которые у нас сегодня есть. И раз он перешагнул через годы, века, поколения, значит, что он был чем-то очень важным, и это очевидно.

И сегодня мы по-прежнему, создавая большой сюжетный балет, думаем о «Лебедином озере», потому что это фундамент классического балета, на который опирается каждый хорео­граф. Это была первая такая база, на которой можно строить дальше новую концепцию, новый стиль мышления, новые идеи. В то время не было видео, кино, у нас была только эта весьма специ­фическая способность танца перенести через время, через поколения это знание.

Ну и еще явление Петипа интересно как пример взаимопроникновения культур. Его балеты показывают в течение многих лет, что танец – отличная основа для коммуникации в международном масштабе, потому что это наш общий язык. Когда я пришел в Большой театр и работал с солистами труппы, я не мог не думать о Петипа, о том, как этот французский парень приехал из Марселя в Россию и, встретившись с русской культурой, русскими танцовщиками, постарался соединить обе культуры.

Это очень важно помнить, особенно сегодня, потому что различия культур мало-помалу исчезают. Мы все больше переплавляемся друг в друга, смешиваемся. Казалось бы, еще совсем недавно, если мы по 5–6 лет не виделись с коллегами, то и не знали, что они делают, а теперь – благодаря соцсетям, Инстаграму – информация идет непрерывно. Кажется, что все одновременно происходит повсеместно. Это и хорошо, и плохо.

Я вот думаю: что было бы с Григоровичем, если бы существовал тогда Facebook и все такое, если бы он знал, что в это же время делает Триша Браун в Нью-Йорке? Было бы все в его балетах так же? Вряд ли, и мы, наверное, могли бы только сожалеть об этом.

Манера русских танцовщиков изначально была совсем другой, чем у французских и американских, но время идет, и ты понимаешь, что то, что 20 лет назад было разным, теперь все больше стирается, растворяется, сближается. И это я вижу в своей компании, где танцуют представители разных национальностей.

Универсальность мышления, стиля, эстетики – да, в чем-то это здорово, но постепенно мы потеряем идентичность. Мы, сами того не желая, все больше копируем друг друга. И может быть, именно Петипа был один из первых, кто спровоцировал этот процесс. Именно он, покинув Францию, привнес ее культуру в другую страну, в Россию. И, возможно, именно поэтому она стала столь экстраординарной…

Вообще, я считаю, задача каждого артиста – обращаться к тому, что было сделано до тебя, знать наследие, относиться к нему с уважением, любопытством. Знание истории очень важно, но в то же время в какой-то момент ты должен «забыть» об этом знании, чтобы двигаться дальше. Меня часто спрашивают о труппе «Русские сезоны» Сергея Дягилева, которая работала в Монте-Карло – там, где работает наш театр. Конечно, это был интереснейший феномен, когда компания собирала воедино композиторов, художников, хореографов, давала по два-три балета за вечер. Сегодня так делают многие, а тогда они были первые. Для меня «Русские сезоны» Дягилева не менее важны, чем Петипа.

Бежаровский танцор

Я вырос в театральной семье. Мой папа был сценографом в театре оперы и балета. Дома, в Туре собирались певцы, танцоры, режиссеры, можно сказать, я родился и вырос в театре. Я «зависал» там часами. Вот почему я не люблю оперу – с ранних лет видел ее слишком много. При этом я бы не сказал, что я рос в мире танца, скорее – в художественном окружении. По-настоящему я долго не мог считать себя специалистом в области танца – вплоть до 32 лет.

Я был танцовщиком – учился в консерватории в Туре, затем в Каннах. Многого не знал о танце, всегда больше задавался вопросами жизни, чем вопросами истории хореографии. Помню, как ребенком был впечатлен Морисом Бежаром, особенно его спектаклем «Нижинский, клоун божий». И когда во дворе (а я вырос не в самом респектабельном районе моего родного города Тура) мальчишки спрашивали: «Ты какой танцор? Классический или бежаровский?», я отвечал: «Бежаровский». Иначе бы, наверное, меня бы не поняли, а может, и побили бы. Мы росли скорее на культуре популярного, нежели классического танца.

Потом я стал узнавать нечто важное о балете, в основном – через танцовщиков: я говорю о Барышникове в «Жизели», о Макаровой в «Лебедином озере». Я открыл для себя Баланчина – и мы поставили девятнадцать его балетов в нашей компании.

Главное – танцовщики

Юрия Григоровича я по-настоящему открыл для себя в 2012 году, увидев его балет «Иван Грозный». Я был сражен, пленен. Более всего впечатлила даже не хореография – сама по себе очень интересная, а танцовщики, их вовлеченность, вера в то, что они делают. Это тронуло меня. И я снова осознал, что танцовщики – это главное в балете. Да, конечно, они нуждаются в хореографе, но хореограф без танцовщиков – никто. Нельзя забывать об этом. Если хотите, это моя навязчивая идея. Моя работа заключается в том, чтобы быть в студии с людьми – людьми особенными: хрупкими, ранимыми и очень честными, даже когда они обманывают. Мне всегда интересны артисты, с которыми я делю музыку, язык танца, через который они могут выразить то, что мы чувствуем вместе. И мы всегда надеемся, что вот этот шквал эмоций передастся со сцены в зал и соединит нас всех воедино.

Счастлив в изоляции

Я не чувствую себя слишком связанным с балетным миром: здесь, в Монако, я в каком-то смысле «в изоляции». Но мне нравится это место, потому что оно похоже на меня. Эта страна особая – очень маленькая, два квадратных километра всего, но все про нее знают. Монако – весьма соблазнительное место: здесь нет забастовок, социальных и экономических проблем, нет конфликтов, нет бедных, безработных. Принцесса Монако Каролина создала мне замечательную возможность работать здесь в течение 25 лет. Я не являюсь частью мощных институтов, как Королевский балет, Большой театр, Парижская опера, частью интернациональных компаний. Я одинок, зато я могу привезти сюда весь мир.

И находясь здесь «в изоляции», я счастлив. И если завтра балетный мир объявит мне бойкот – ничего страшного, я буду работать здесь. Ни принц, ни принцесса никогда не говорят мне: «Ты должен делать то-то и то-то». У меня есть чудесная возможность быть честным, независимым, свободным. Я могу делать что хочу: ставить спектакли, проводить фестивали.

В Монако нет другого театра. И я стремлюсь дать здешней публике как можно больше, не ограничивать ее репертуаром «Театра балета Монте-Карло». Если бы они все эти годы видели только наши балеты, это бы означало, что я обманываю публику относительно того, что происходит в балетном мире. Моя задача – привезти сюда классические, современные компании, других хореографов. Я хочу, чтобы люди, которые здесь живут, имели те же возможности, что парижане, москвичи. Так что я должен делать все сразу: заниматься постановкой балетов, а также гастролями, фестивалями, еще и Академией балета. Но моя задача была найти профессионального директора, не делать за него работу, а поддерживать его.

Вообще чем больше талантливых людей вокруг тебя – тем интереснее и легче тебе выполнять свою работу. Мне нравятся умные люди рядом – они делают тебя умнее.

Я ненавижу идею, что директор должен быть монстром, проявлять силу, заставлять людей бояться себя. Это несложно – проявить власть над людьми, которые каждый день являются перед тобой практически обнаженными. Но это очень ранимые, неуверенные люди. И ты не можешь злоупотреблять своей властью. А я люблю танцовщиков, симпатизирую даже слабым, потому что у них особая работа. Ты просишь артиста проявить зрелость в двадцать лет, но к обычным людям она приходит только в сорок, и получается, что когда к танцовщику приходит настоящая зрелость, «уходит» тело.

Наша компания – я не скажу «семья», потому что артисты мне не дети – это компания единомышленников. Никогда у меня не было отношений с труппой, в которых жили бы страх, злость, конфликт. Это не мое.

Быть хореографом – значит, соединять людей с разной школой, разным менталитетом, чтобы они создали спектакль, и при этом в процессе создания ты никогда не знаешь точно, кто именно окажется в результате самым важным звеном. Это всегда коллективная работа.

© ИТАР-ТАСС/ Михаил Джапаридзе

«Жан-Кристоф Майо сплетает жизнь свою из противоположностей», – эти слова Ролеллы Хайтауэр как нельзя лучше отражают сущность искусства французского хореографа. Его нельзя однозначно назвать ни классиком, ни авангардистом – более того, в его творчестве эти направления отнюдь не противостоят и тем более не исключают друг друга.

Жан-Кристо Майо родился в Туре в 1960 году. В Национальной консерватории Турского региона он обучался не только хореографическому искусству, но и фортепианной игре, а затем в Каннах учился в Международной школе танца, где наставницей его была Розелла Хайтауэр.

Свою сценическую карьеру Жан-Кристоф начал как танцовщик. В 1977 году в этом качестве он участвовал в юношеском конкурсе, проходившем в Лозанне, и удостоился первого приза. Талантливого молодого танцовщика пригласил в свою труппу Дж. Ноймайер, и в Гамбургском балете он пять лет исполнял сольные партии… увы, столь блестяще начавшаяся карьера внезапно прерывается: Жан-Кристоф получил травму, и о выступлениях пришлось забыть… Но он открывает для себя другой путь – деятельность балетмейстера.

Жан-Кристоф Майо возвращается на родину, где возглавляет Большой театр балета Тура, в этом качестве он поставил более двух десятков спектаклей, учреждение в 1985 году хореографического фестиваля Le Chor?graphique в Монако тоже является его заслугой. В 1987 году хореограф ставит для Балета Монте-Карло балет «Чудесный мандарин» на музыку – успех был огромен, и сотрудничество продолжилось несколько лет спустя: в 1992 году Ж.-К. Майо становится творческим консультантом этой труппы, а годом позже принцесса Ганноверская назначает его художественным руководителем.

Возглавив Балет Монте-Карло, Жан-Кристоф Майо начинает знакомить публику с постановками балетмейстеров-авангардистов того времени: Уильяма Форсайта, Начо Дуато, создает он и собственные постановки. Поначалу его новаторство не встретило понимания– случалось, что количество зрителей в зале не превышало двадцати человек – но постепенно новое искусство было оценено по достоинству. Способствовало этому и повышение художественного уровня труппы, которую балетмейстер вывел на новый виток развития. Он находил яркие индивидуальности среди артистов и каждому давал возможность максимально раскрыть свой талант.

За годы работы в Балете Монте-Карло Жан-Кристоф Майо создал более 60 постановок, среди которых были и небольшие номера, и крупные балеты: «Черные чудовища», «Родимый дом», «К земле обетованной», «Танец мужчин», « К другому берегу», «Око за око» и другие. Ставил балетмейстер и классические произведения – но трактовка их всегда становился неожиданной. Так произошло, например, с балетом П. И. Чайковского «Щелкунчик», который Ж.-К. Майо поставил под названием «Щелкунчик в цирке». Мотива Рождества здесь нет: героиня засыпает, читая книгу, а ее сон – это цирковое представление, распорядителями в котором выступают господин Дроссель и госпожа Майер (так причудливо решен образ Дроссельмайера). Балет сочетается с элементами циркового искусства, а сама Мари, мечтающая стать балериной, «примеряет» на себя образы классического балета: Спящая красавица, Золушка – а танцевать ее учит Щелкунчик, в костюме которого ярко подчеркнуто мужское начало. Столь же нетрадиционной оказывается трактовка балета «Ромео и Джульетта»: не вражда семей приводит к гибели юных героев, а ослепляющая любовь, ведущая к самоуничтожению.

В другом балете на музыку С. С. Прокофьева – «Золушка» – в сюжет тоже внесены некоторые новые черты в сюжет: Фея, в которой героиня узнает свою умершую мать, сопровождает героиню на всем ее пути. Переосмыслил хореограф и другой классический балет П. И. Чайковского – « », представив его под названием «Озеро»: в центре внимания оказывается не принц Зигфрид и не Одетта, а Злой гений, роль которого отдана женщине.

В 2000 году балетмейстер организовал Танцевальный форму в Монако. В рамках этого международного фестиваля, призванного представить все многообразие хореографического искусства, прошли не только спектакли, но и семинары, конференции, выставки. Позднее – в 2001 году – Танцевальный форум был объединен с Академией классического танца имени принцессы Грейс, и возглавил эту структуру Ж.-К. Майо. Двумя годами раньше хореограф выступил в качестве координатора программы, посвященной 100-летнему юбилею «Русских сезонов». Аудитория этого мероприятия, проведенного в Монако, превышала 60 000 человек, а выступили там более 50 балетных трупп из разных стран.

Одна из главных черт Жана-Кристофа Майо – это открытость, готовность к обмену опытом. Он внимательно следит за творчеством различных артистов, охотно сотрудничает с балетмейстерами, которые работают в других жанрах, проявил себя не только как хореограф, но и как продюсер оперных спектаклей: «Фауст» в Штаатстеатре в Винсбадене и «Норма» в оперном театре в Монте-Карло в 2007 году.

Сотрудничал Ж.-К. Майо и с российскими артистами. В 2014 году он поставил на сцене Большого театра балет «Укрощение строптивой» на музыку 25 произведений Д. Д. Шостаковича: польки, романсы, фрагменты из музыки к фильмам «Овод», «Встречный», «Гамлет», фрагменты из «Москва-Черемушки», из симфонических произведений. По словам балетмейстера, музыку этого композитора он выбрал, увидев в его личности сходство с главной героиней шекспировской комедии: и Д. Д. Шостакович, и Катарина были не такими, какими их хотели видеть окружающие. Балет может показаться «сочетанием несочетаемого» – так, в начале спектакля балерины в черных пачках катают кавалеров по полу, и этой разнузданной сцене контрастирует классический танец «правильной девушки» Бьянки – но именно такие приемы обрисовывают характеры шекспировских героев.

Жан-Кристоф Майо удостоен множества наград: Орден искусств и изящной словесности, Орден Почетного легиона, Орден святого Карла, Орден Княжества Монако за заслуги в области культуры, премии Benois de la Danse и Dansa Valencia. Созданные им балеты вошли в репертуар различных трупп в Германии, Швеции, Канаде, России, Корее, США.

Музыкальные Сезоны